К весне 1942 года северный конвой PQ-15 стал самым крупным из всех союзных конвоев, направлявшихся в Советский Союз с гуманитарной помощью. В его составе следовали 26 гражданских судов (23 транспортных судна, 1 танкер, 1 ледокол и 1 ледокольный пароход) из США, Великобритании, Панамы и СССР. Суда конвоя должны были доставить в Мурманск 15 706 тонн грузов, в том числе 140 истребителей (британские Hawker Hurricane и американские Curtiss P-40), 392 средних танков (британские Mk. II «Matilda II», Mk. III «Valentine» и американские М3), 75 бронемашин, 3682 тонны боеприпасов, 799 тонн пороха, 79 169 км полевого кабеля, 4 224 полевых телефона, 13 локаторов GL-2 и прочее.
Суда конвоя сопровождались боевыми кораблями эскорта, но с караваном следовала лишь его незначительная часть – 3 тральщика и 4 траулера (в ходе движения к ним добавились еще 4 эсминца и вспомогательный зенитный крейсер HMS Ulster Queen), так называемый ближний эскорт или корабли ближнего охранения. Основные силы – крейсерская и авианосная группы – должны были двигаться на значительном расстоянии параллельными курсами с судами конвоя.
Главными противниками конвоя PQ-15 должны были стать лётчики 26-й эскадры, которые получили специальную подготовку по нападению на полярные конвои в авиашколе Гроссето,. Гауптман Б. Эйке командовал отрядом немецких торпедоносцев, которые базировались на норвежском аэродроме Бардуфосс и участвовали в нападениях на полярные конвои.
Уже днём 29 апреля конвой был обнаружен немецким разведчиком Bv-138 в районе острова Медвежий. С британских крейсеров трижды открывался огонь, но цель так и не удалось поразить. Ночью около конвоя была обнаружена контролировавшая местность немецкая подводная лодка. Следовавший в составе ближнего эскорта эсминец сбросил глубинные бомбы, из-за чего всему конвою пришлось резко менять курс на 45 градусов вправо (команда «все вдруг»), однако через 15 минут тревога была отменена, и суда смогли вернуться к прежнему курсу.
30 апреля в 23:55 с идущего впереди эсминца уже поступил сигнал о приближении самолета противника. Через две минуты был открыт огонь с судна № 34, а в 23:59, когда самолет стало отчетливо видно, огонь был открыт из носовых башен крейсеров. После этого на «Красине» были установлены посты на семи точках, где проводилось круглосуточное дежурство.
1 мая в 22:11 с флагмана был получен сигнал «ожидается нападение противника». На «Красине» была объявлена боевая тревога. Уже спустя 9 минут на высоте 500 м. справа от конвоя встречным курсом пронесся немецкий бомбардировщик Ju-88.
Во время налета, почти все суда конвоя открыли огонь по самолету противника. Ледокол «Красин» тоже открыл огонь из своих «Эрликонов», пулеметов и кормовой 76-мм пушки. Несмотря на это, противнику удалось сбросить несколько бомб в конце конвоя, но, получив серьезные повреждения, он скрылся в юго-западном направлении.
В 22:34 на «Красине» был получен сигнал о появлении второго бомбардировщика Ju-88, который пытался нанести удар по флагманскому судну. Суда эскорта и ледокол открыли огонь из орудий левого борта. В результате массированного обстрела самолет был сбит, после чего он упал в море.
В составе эскорта в день 1 мая по трагической случайности был потерян боевой корабль. Линкор HMS King George V, пытаясь совершить маневр в условиях плохой видимости, судно случайно перерезало пополам эсминец HMS Punjabi, при этом и сам линкор получил серьезные повреждения, после чего его пришлось заменить.
На следующий день конвой PQ-15 повстречался со следовавшим из Мурманска в Великобританию конвоем QP-11. В течение суток по конвою несколько раз объявлялся сигнал тревоги из-за приближения самолетов противника, но каждый раз сражения удавалось избежать.
Было очевидно, что противник готовится к решительному наступлению, изматывая участников полярного каравана… Часто, завидя в отдалении противника, команды судов открывали огонь и иногда задевали других участников конвоя. Участник перехода судовой плотник В. Шарп вспоминал, что во время одного из отражений авианалетов с ледокола «Красин» «дружественному огню» подвергся транспорт Paul Luckenbach, что едва не привело к бою между участниками конвоя:
«Однажды я услышал такую стрельбу и выбежал на палубу. Один из артиллеристов сказал мне, что русский ледокол, находившийся на траверзе нашего правого борта, ″залихорадило″ и он пальнул раз пять из своей 20-мм пушки в сторону ″Поля Лакенбаха″, при этом снаряды чуть не попали в наших моряков. Наши артиллеристы тут же дали несколько залпов в сторону ледокола из своего 50-мм орудия, целя над его палубой, чтобы напомнить русским о том, что так себя вести ″нельзя″. Как выяснилось, русские обнаружили на большой дистанции немецкий самолет, далеко за пределами радиуса стрельбы, запаниковали и открыли по нему огонь».
2 мая по недоразумению произошла потеря подводной лодки польского ВМФ Jastrząb Р-551. Это судно под командованием капитана-лейтенанта Б. Романовского сильно отстало от судов каравана, а когда приблизилось, то было принято за неприятельское и атаковано судами эскорта (тральщиком HMS Seagull и норвежским эсминцем St. Albans). В результате атаки 5 членов экипажа погибли, а еще 6 (включая командира) получили ранения. Так как подлодка получила сильные повреждения, то экипажу пришлось ее затопить.
Бой 3 мая
Сражение 3 мая началось в 1:00. Самолеты противника достигли цели, двигаясь на высоте, недоступной для радаров и ограниченной для огня артиллерии, после чего стали снижаться для атаки на караван. Первыми открыли огонь задние суда конвоя. Именно они обнаружили наступающего противника. Через полчаса и на «Красине» уже было отчетливо видно пять вражеских торпедоносцев Heinkel (He-111) H-6 из 3-й эскадрильи 26-й бомбардировочной эскадры. Самолеты противника промчались на предельно низком (бреющем) полете, развернулись по направлению к каравану и, выбрав цели, взяли боевые курсы.
В начале сражения c ледокольного парохода Montcalm была выпущена завеса из парашютных ракет. Это обстоятельство заставило торпедоносцы идти между колоннами под двусторонним обстрелом с кораблей ближнего охранения, а также с ряда судов конвоя (в том числе с «Красина» – из «Эрликонов» и пулеметов).
В отражении авианалетов принимал участие десятилетний сын капитана – В. М. Марков, подавая снаряды для «Эрликона» правого борта ходового мостика. «″Красин″ ощетинился огнем всех своих стволов, снарядов не жалели, всех охватил азарт боя и вера в победу», – описывал настрой команды В. М. Марков.
Первая попытка атаки немецких торпедоносцев была неуспешной – все шесть сброшенных торпед прошли мимо. После этого самолеты пошли на новый заход и снова сбросили шесть торпед, две из которых поразили транспорт Cape Corso. Далее последовало еще несколько атак, в результате три головных парохода четвертой, пятой и шестой колонн (№ 41, № 51 и № 61) получили торпедные удары. Cape Corso (№ 41) взорвался через три минуты после попадания торпед (из 56 человек экипажа судна удалось спасти лишь 6 человек из них 3 были ранены).
О гибели Cape Corso оставил яркие воспоминания участник сражения Д. Марфи:
«Из-за облаков показалось четыре или пять ″Мессершмиттов″ (мемуарист неверно определил тип самолета. – В. Б.), они летели сквозь огонь наших зениток прямо на нас. Один из фрицев сбросил торпеду, которая помчалась точно в нашу сторону. У меня перехватило дыхание, но торпеда прошла мимо, буквально в нескольких футах от нас, и попала в другое судно. Тринитротолуол не взорвался, но вспыхнул ярко, как целлулоид. Огонь тотчас же охватил это треклятое судно. Я видел ребят, выбегавших на палубу из надстройки в центральной части судна, некоторые пытались надевать на бегу спасательные жилеты, а затем все начали прыгать за борт. Неожиданно люди стали исчезать, как будто они таяли или испарялись. Я видел, как исчезли подобным образом пять или шесть человек. Это до них добрался страшный жар и поглотил их. Все судно было объято пламенем».
Флагман конвоя Botavon (№ 51) после полученных повреждений потерял курс и пошел слева наперерез пути следования «Красина». Несколько человек с флагмана успели сесть в шлюпку, остальные стали прыгать за борт. Наконец Jutland (№ 61), головной пароход колонны, в которой следовал ледокол, также потерял управление и пошел наперерез «Красину» справа. Возникла очень опасная ситуация – угроза столкновения ледокола с двумя терпящими крушение пароходами, однако команде удалось правильно рассчитать траекторию движения и, резко отклонившись влево, избежать удара.
По преградившему путь конвою Botavon пришлось открыть огонь из орудий сопровождающих тральщиков. Члены экипажа первого судна были благополучно спасены тральщиками, а на Jutland погиб один пассажир (капитан, восемь пассажиров и 53 члена экипажа были спасены эскорт-эсминцем HMS Badsworth). Jutland смог проследовать в составе конвоя еще сутки, после чего был затоплен немецкой подводной лодкой U-251.
Помимо трех судов, конвой потерял в сражении 3 мая и единственный истребитель «Sea Hurricane» Mk. IA, который запускался с авиакатапультного торгового судна Empire Morn.
В. Шарп так описал события воздушного боя:
«Мы видели, как Крошка (под этим прозвищем моряки звали в шутку пилота, отличавшегося исполинским ростом, настоящее имя им было неизвестно. – В. Б.) вышел на палубу и забрался на свой ″Харрикейн″.
Вскоре из его двигателя потянулся дымок выхлопных газов, истребитель взлетел, и летчик вышел в атаку, пытаясь отогнать вражеские самолеты, угрожавшие конвою. Ему удалось сесть на хвост огромному четырёхмоторному бомбардировщику и выпустить по нему несколько сотен снарядов. Но тот остался в воздухе. Крошка сблизился с ним вплотную, настолько, что нам показалось, что, хотя бы нескольким членам экипажа немецкого самолета придется поменять свои штанишки этой ночью. Затем Крошка погнался за немецкими торпедоносцами, обстрелял их, но опять не смог ни одного подбить. Нам был слышен шум двигателя его ″Харрикейна″, время от времени пропадавший где-то за облаками.
Спустя какое-то время он вывалился из-за облаков, высматривая конвой. Но Крошке пришлось ждать слишком долго. У него не было возможности своевременно раскрыть парашют, и он вместе с самолетом врезался в море. Позже мы узнали, что пилот убит, и что он погиб, пытаясь отвести свой ″Харрикейн″ подальше от судов конвоя, чтобы не врезаться в один из них. Он умер, пытаясь спасти нас, и мы чувствовали себя отвратительно».
Всего в налете 3 мая участвовало шесть торпедоносцев: первый самолет, торпедировавший Cape Corso, был сбит и упал недалеко от потопленного им парохода, второй, объятый дымом, скрылся в снежном заряде. Судьба остальных самолетов противника была не ясна, но и они в ходе боя 3 мая во время бреющего полета попали под обстрел с судов конвоя.
Машинист В. А. Хочинский, вспоминая обстоятельства сражения, также указал, что всего было сбито два самолета:
«Боевые расчеты ″Красина″ открыли такой точный огонь, что ни один из торпедоносцев не смог близко подлететь к ледоколу. А два торпедоносца мы сбили».
О двух сбитых торпедоносцах командой «Красина» говорил и второй помощник капитана Н. Ф. Инюшкин. По его словам, этот факт был сообщен представителем английской военной миссии командующему Северным флотом адмиралу А. Г. Головко во время приема, который устроил адмирал для делегации красинцев. В составе приема присутствовал и сам Н. Ф. Инюшкин.
Точные данные о количестве сбитых немецких самолетов были получены после изучения документов немецкой стороны: был сбит только один торпедоносец, который при падении мог врезаться в баковую палубу «Красина», но, капитан М. Г. Марков успел дать команду застопорить ход, и самолет упал под самым форштевнем судна, подняв огромный столб воды. Все четыре члена его экипажа погибли. Обстрелом с британских кораблей был поврежден еще один He-111, однако опытный пилот А. Харман, несмотря на тяжелое ранение, смог уйти на аэродром Бардуфосс и благополучно посадить самолет.
Герои сражения
Сын капитана В. М. Марков, взятый в плавание учеником радиста, рассказал, что он был членом боевого расчёта орудия и должен был подавать кассеты (каждая кассета включала пять снарядов) из лифта стрелку у «Эрликона». По его воспоминаниям, стрелок пулемета был «ремнем намертво прихвачен к орудию». О роли членов экипажа ледокола рассказал сам Начальник ГУСМП И. Д. Папанин:
«Свободные от вахты моряки – члены экипажа ледокола – в минуты передышек ложились спать одетыми у орудий и пулемётов. По сигналу тревоги все номера орудийных и пулемётных расчётов сразу занимали боевые посты и открывали огонь по фашистским разбойникам. В непрерывных и ожесточённых боях все моряки орденоносного ″Красина″ держались с беспримерной отвагой и мужеством. Капитан Михаил Гаврилович Марков и помполит Михаил Андрианович Дьяков весь переход не покидали мостика.
На ледоколе не было военной команды, корабельной артиллерией командовал старший машинист Пётр Николаевич Ткаченко. Он пришёл на ледокол по комсомольскому набору в 1936 году, вступил на судне в партию и пользовался в экипаже большим авторитетом. Ткаченко и сам вёл огонь из крупнокалиберного пулемёта. Раненный во время налёта, Ткаченко не покинул своего поста. Секретарь комсомольской организации ледокола электрик Сажинов был командиром орудийного расчёта. Его орудие всегда стреляло метко и безотказно. Старший механик Павел Петрович Чукур, который тоже в своё время пришёл на корабль по комсомольскому набору, во время самого интенсивного огня находился в машинном отделении и работал, подавая пример машинистам и кочегарам».
М. Г. Марков отметил в рейсовом донесении и ранения, которые получили члены команды ледокола: старший механик П. Н. Ткаченко и машинист А. Н. Крупцов получили ранения ног, кочегар А. И. Машинцев – легкое ранение лица, а кочегар М. Н. Вотяков получил ранение лопатки.
После боя
Даже после окончания боя угроза повторных атак сохранялась. После гибели парохода Jutland ледокол оказался головным судном в четвертой колонне и в случае очередного авианалета первым должен был принять на себя удар противника.
Последний бой конвоя PQ-15 состоялся в час ночи 4 мая: суда эскорта открыли огонь по самолетам, совершившим налет на правом фланге следования каравана. Бой продолжался всего около получаса, так как из-за плохой видимости противники не могли различить друг друга. В сражении 4 мая эскорт потерял оружейный траулер HMS Cape Palliser, потопленный Ju-88. Наконец в 2:30 конвой пересек меридиан, являвшийся морской границей СССР. Этот день прошел без существенных инцидентов: утром в 6:50 конвой обнаружил на пути немецкую подлодку, однако, после того, как с сопровождающего суда головного миноносца был открыт огонь по подлодке, а замыкающие тральщики сбросили глубинные бомбы), подлодка предпочла удалиться, не вступая в сражение.
5 мая в 18:50 суда достигли о. Кильдин (в Баренцевом море) и начали перестроение в одну колонну, после чего проследовали в Кольский залив. На следующий день произошла смена эскорта: транспорты были взяты под защиту пришедшими навстречу эсминцами «Сокрушительный» и «Гремящий», двумя сторожевыми кораблями и 3 английскими тральщиками. 7 мая в 18:45 капитан ледокола М.Г. Марков сделал последнюю запись в рейсовом донесении: «Оформление прихода л/к ″Красин″ закончено, представители К.П.П. и таможни отбыли». Путь полярного конвоя PQ-15 подошел к концу!
За героический поход ледокола 16 красинцев были представлены к орденам и медалям.
Орден Красного Знамени
− М.Г. Марков, капитан
− М.А. Дьяков, помполит
Орден Красной Звезды
− П.Н. Ткаченко, машинист
− В.П. Непомнящий, кочегар 1-го класса
− И.Р. Сажинов, электрик
− М.Н. Вотяков, машинист
− А.Д Крицын, машинист
− П.П. Чукур, старший механик
Медаль «За боевые заслуги»
− В.С. Лазарев, старший электрик
− Ф.Ф. Иванюк, ст. машинист
− Н.Ф. Инюшкин, 2-й помощник капитана
− Г.М. Григорьев, заведующий радио
− Э.А. Кирс, старший кочегар
− Н.А. Мерт, старший помощник капитана
− О.А. Тюль, плотник
Медаль «За отвагу»
− Н.А. Рогов, старший машинист
− В.З. Тушурашвили, старший кочегар
− Г.М. Подаляк, кочегар 1-го класса
Список источников и литературы:
Баженов Н. Н., Дегтев Д. М., Зефиров М. В. Тени над Заполярьем: Действия Люфтваффе против советского Северного флота и союзных конвоев. — М.: АСТ Москва, 2009. 414 с.
Дремлюг В. В., Филин П. А., Емелина М. А., Савинов М. А. Ледокол «Красин» в истории изучения освоения Арктики // Труды научно-исследовательского отдела Института военной истории. — СПб., 2013. Т. VI. Кн. 2. — С. 203–261.
Инюшкин Н. Ф. Ледоколы помогают фронту // ММФ ДВМП. Фонд Н. Ф. Инюшкина. № 9. Л. 1–7.
Кузнецов Н. А. Как воевал ледокол «Красин» // Родина. 2016. № 6. С. 130–133.
Марфи Д. PQ-15. Зловещий зеленоватый свет // Встречайте, скалистые горы: Свидетельства ветеранов Второй мировой войны—участников Северных конвоев 1941–1945 гг. — СПб.: Русско-Балтийский информационной центр «БЛИЦ», 2009. — С. 36–44.
Папанин И. Д. Лед и пламень. — М.: Политиздат, 1977. — 416 с.
Рейсовые донесения капитана М.Г. Маркова // ЛК ММО № 842.
Руднев Г. А. Огненные рейсы: торговый флот Дальневосточного морского пароходства в годы Великой Отечественной войны. — Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1990. — 211 с.
Супрун М. Н. Ленд-лиз и северные конвои, 1941–1945. — М.: Андреевский флаг, 1997. — 364 с.
Шарп В. Унесенные взрывом торпеды // Встречайте, скалистые горы: Свидетельства ветеранов Второй мировой войны—участников Северных конвоев 1941–1945 гг. — СПб.: Русско-Балтийский информационной центр «БЛИЦ», 2009. — С. 26–36.
Хочинский В. А. На ледоколе «Красин» // Полярный конвой. Воспоминания участников. Юбилейный сборник к 60-летию Великой Победы. — М.: Остров, 2005.
