Глава 43
Я с грохотом захлопнул за собой дверь квартиры, сжав зубы от злости. В груди бурлило раздражение, точно вскипевшее молоко – все из-за Ивана и его внезапного вторжения в наш с Марией вечер. Только сели, свечи едва начали мерцать, и тут он, как снег на голову.
– Чувак, я в шоке, ты серьёзно? Ты встречаешься с этой девчонкой? Сколько ей, шестнадцать? Ты что, совсем рехнулся?
Я встал на месте, сделал глубокий вдох, считая про себя до трёх. Слишком велико было искушение ударить его – не по лицу, так по самолюбию.
– Ей девятнадцать. И давай сразу проясним: мои отношения – не твоя территория. Я взрослый человек и знаю, что мне нужно.
Голос звучал спокойно, но внутри во мне бушевал огонь, тот самый, что вспыхивает, когда защищаешь нечто дорогое сердцу.
– Знаешь? Ты бросил Кристину из-за неё! Из-за неё, чувак! – Он всплеснул руками, словно не мог поверить в происходящее. – Я никогда не видел тебя таким. Тебя словно подменили....
Я мог понять его – действительно мог. Но понимание не мешало мне злиться.
– Люди меняются, Иван. И да, я другой. Потому что никогда раньше не встречал такую, как она. Мария – не просто девушка. Она разбудила во мне что-то... забытое. Я люблю её.
Я сказал это просто. Без пафоса. Без украшательств. Правда не нуждается в лишнем.
– Чёрт, всё серьёзнее, чем я думал, – пробормотал он, почесав затылок. – Ты реально влюблён в эту девушку?
Я посмотрел ему прямо в глаза. Без страха. Без сомнений.
– Люблю. Она – женщина моей жизни.
Он на секунду замолчал, потом медленно кивнул.
– Ну... если ты действительно счастлив, кто я такой, чтобы лезть? Прости, если перегнул.
– Спасибо. Ценю это.
Он улыбнулся – та самая его редкая, тёплая улыбка, от которой хотелось перестать злиться.
– Да ладно тебе. Мы же почти как братья. Я просто хочу, чтобы у тебя всё было хорошо.
Я почувствовал, как напряжение в плечах ослабло, как будто с меня сняли груз.
– А теперь, если позволишь, мы с моей девушкой были как раз в середине романтического ужина, пока ты не явился с речами как из школьной драмы.
– Понял-понял, ухожу, чтобы вы могли продолжить... свои гастрономические удовольствия, – ухмыльнулся он.
Я хмыкнул. Да, он, скорее всего, подумал, что мы бросимся в спальню. Но он не знал главного: с Марией всё иначе. Тут не только про тело.
– До понедельника, Иван. – Я распахнул дверь.
Он кивнул, махнул рукой и скрылся в коридоре. Я закрыл дверь и с щелчком повернул ключ. Тишина вернулась, как добрая гостья. И с ней – приятное предвкушение. Мария ждала меня.
На кухне аромат свежеприготовленной еды смешался с запахом свечей и её духов. Она как раз ставила на стол стеклянный поднос, в нём все те блюда, что так старательно готовила для нас.
– Я немного подогрела еду... Надеюсь, она всё ещё вкусная, – сказала она с той самой своей мягкой улыбкой.
Мы сели обратно. Её глаза блестели, когда я с удовольствием начал есть. Блюда были фантастическими – будто ела не ложка, а сама душа. Я сказал ей об этом, чтобы снова увидеть ту радость, ту гордость, с которой она делала каждый жест. Ужин был наполнен не только вкусами, но и любовью, вложенной в каждую деталь.
Я подключил телефон к колонке, выбрал свою любимую песню, и в следующий миг в комнате зазвучала старая рок-баллада, вплетаясь в наш вечер как шелковая лента.
– У неё есть улыбка, что возвращает меня в детство... – начали струиться знакомые ноты.
Мария, удивлённая, повернулась ко мне. Я встал, протянул ей руку.
– Потанцуешь со мной, любимая?
– Я не умею... – прошептала она, смущённо отводя взгляд и пряча волосы за ухо.
– Не важно. Просто доверься.
Она вложила ладонь в мою. Я поднял её руку и закружил. Её смех прозвучал как колокольчик – чисто, искренне. Мы начали медленно покачиваться, просто следуя музыке. Это был не танец, а дыхание двух душ в унисон. Её руки обвили мою талию, голова легла мне на грудь. Я ощущал её тепло, её дыхание. Всё остальное исчезло.
– Переведёшь мне песню? – прошептала она.
Я тихо запел, переводя каждую строчку:
– У неё есть улыбка, которая напоминает мне детские воспоминания, где всё было светлым, как чистое голубое небо...
Она слушала, а я чувствовал, как в этом моменте растворяется время. Мария не просто вошла в мою жизнь – она сделала её лучше. И это был только один вечер из множества, которые ещё ждут нас впереди.
***
Месяцы пролетали с поразительной быстротой, как страницы книги, которые кто-то торопливо перелистывает в попытке добраться до самой сути. Глядя назад, я едва могу осознать, сколько всего произошло за этот насыщенный, невероятный год. Моя жизнь перевернулась с ног на голову, и, несмотря на сложности, теперь она стала по-настоящему моей – живой, дышащей, наполненной смыслом. Всё изменилось с того момента, как Вадим вошёл в неё. Сначала робко, почти невидимо, а затем – как внезапное, но тёплое пламя, растопившее лёд внутри меня.
Я думала, что знаю, что такое любовь. Казалось бы, прочитаны сотни страниц, пережиты с героями дюжины признаний, тысячи взглядов и трепетных встреч. Но всё это – лишь тень настоящего чувства. Любовь – не абзац в романе, не красивая сцена под дождём. Она живёт в утреннем взгляде, в тишине, в том, как кто-то поправляет тебе плед, чтобы не замёрзла, или просто держит твою ладонь в своей, ничего не говоря. И Вадим… он стал для меня этим воплощением любви. Тем, кого я раньше считала недостижимым, почти эфемерным. Его присутствие в моей жизни – как подарок, о котором я боялась даже мечтать. И пусть путь наш не был прост, пусть кому-то со стороны мы и кажемся странной парой – я не променяю это чувство ни на что в мире.
Сегодня вечером я собиралась встретиться с Кларой и Романом. Время закалило нашу дружбу, сделало её крепче, как вино, которое с годами становится насыщеннее. Они стали моей маленькой семьёй в этом городе, где всё сначала было чужим и незнакомым. С ними легко, весело, и даже самые обычные вечера наполняются радостью. Мы договорились сходить на каток, а потом поужинать – привычный, но такой уютный ритуал.
Я стояла у зеркала в гардеробной, поправляя воротник блузки. Свет лампы отбрасывал мягкое сияние на моё отражение, и в какой-то момент я поймала себя на мысли: «Это действительно я?» Такая спокойная, уверенная, даже немного счастливая. Я распылила на запястья любимые духи – аромат, который Вадим называет "моим", – надела сумку на плечо и направилась в гостиную. Было уже почти время выходить.
Как по сигналу, зазвенел ключ в замке – и в дверь вошёл Вадим. После тренировки, с взъерошенными волосами, в тёмной футболке, мокрой от пота. Щёки пылали от напряжения, но даже так – уставший, раскрасневшийся – он был невероятен. Мужчина, которого я люблю.
– Привет, – сказала я с улыбкой, подходя к нему ближе.
– Привет, солнышко. Уже уходишь? – Его взгляд скользнул по мне, изучая, мягкий, с оттенком беспокойства.
– Да, только что собралась, – ответила я. Его брови едва заметно сошлись на переносице.
– Я могу подвезти тебя, если хочешь, – предложил он, почти автоматически, но я покачала головой.
– Не нужно, спасибо, ребята уже в пути. – Он кивнул, но я заметила лёгкое напряжение в его лице. Я подошла, коснулась губами его щеки. – Вернусь через пару часов, любимый.
– Пока, мой ангел, – сказал он тихо, провожая взглядом. – Напиши мне, когда приедешь.
– Обязательно, – пообещала я и, махнув ему рукой, закрыла за собой дверь.
***
Я люблю свою девушку. Слова эти кажутся простыми, но в них целая вселенная. Она не просто мне дорога – она наполняет мою жизнь светом, как солнце, проникающее сквозь плотные шторы. С тех пор как она появилась, всё изменилось. Я стал мягче, уязвимее – но и живее, чем когда-либо.
Когда я вижу, как она уходит к друзьям, внутри что-то ноет. Это не ревность, не злость – это страх. Тихий, ползущий. Мне не хочется быть тем парнем, который цепляется, душит, контролирует. Но я старше. Намного. И я знаю, как часто люди расходятся, когда их пути, интересы, цели вдруг начинают идти вразнобой. У нас с Марией столько лет разницы – и пусть пока мы смеёмся над этим, я знаю: разница есть. Я боюсь, что однажды она посмотрит на меня иначе. Что где-то рядом окажется кто-то – моложе, легче, проще. Кто сможет идти с ней в ногу, пока я уже сбавляю шаг.
Эти мысли ранят. Прямо в сердце. Как тонкие иглы, они прокалывают самые мягкие участки души. Но что я могу поделать? Я люблю её. До боли. До отчаяния. До восторга.
Я глубоко вздохнул и направился в спальню. Нужно немного остудить голову. Её духи всё ещё витали в воздухе, как будто она только что прошла мимо. Этот аромат сводит меня с ума. Он напоминает мне о каждом её прикосновении, о каждом утре, когда я просыпаюсь и вижу её рядом.
Я стянул с себя футболку, пошёл в ванную. Горячая вода бежала по коже, смывая усталость, но не тревогу. После душа стало легче. Надел удобные брюки и футболку, прошёл по квартире. Было тихо. Слишком тихо.
Когда Мария дома – даже когда она молчит, читает или учится – её присутствие заполняет весь дом. Сейчас же в этих стенах пустота. Гулкая, давящая. Словно стены замерли в ожидании её шагов. Я редко бываю один, с тех пор как она переехала ко мне. Раньше, когда дочь уехала за границу, я долго жил в одиночестве. И за те месяцы почти свыкся с тишиной. А теперь – я разучился быть один. И, если честно, не хочу этому снова учиться.
***
Рома ловко припарковал машину у обочины, совсем рядом с клубом катания на роликах – блестящей коробкой веселья посреди обычной улицы. Мы вышли, и уже с первых шагов чувствовалось – будет что-то необычное. До входа было рукой подать, и когда мы подошли, я заметила, как изнутри пробивались всполохи разноцветных огней – будто праздник жил внутри, не зная усталости.
Стоило нам войти, как всё вокруг окутала полумгла: зал оказался полностью затемнён, только неон и бесчисленные светодиоды на потолке и стенах создавали иллюзию космоса, где звёзды пляшут под бит. Музыка – звонкая, жизнерадостная попса – лилась отовсюду, вибрации проходили сквозь пол, отдаваясь в рёбра. В углах зала возвышались колонки, и даже воздух, казалось, дышал ритмом.
– Я сейчас себе всё переломаю, клянусь, – воскликнула Клара, прижимаясь ко мне, словно искала опору.
– Ну только не начинай, – отозвался Рома с видом человека, у которого уже был этот разговор не раз. – Мы же договорились попробовать что-то новое, помнишь?
Я не удержалась и рассмеялась. Их перепалки – будто старая добрая комедия, где сценарий пишется на ходу, но финал всегда один: дружба и капля сумасшествия.
– Да не бойся ты, подруга. Упадёшь – подхвачу. Сломаешь ногу – отнесу на себе, – сказала я, беря её за руку, крепко и с теплом. В её глазах мелькнуло сомнение, но потом она выдохнула и кивнула.
– Вот только не уверен, что именно ты будешь её спасать, Маша, – пробормотал Роман с ехидцей.
– Ещё одно слово – и я тебе эту твою ехидцу обратно в глотку засуну, – не моргнув, отрезала Клара, и смачно хлопнула его по руке. Это было не угроза, а нежность в форме войны – их привычный язык.
– Всё, пошли за роликами, пока вы тут друг друга не прибили, – сказала я, сгребая их под руки и ведя к стойке выдачи.
Мы оплатили прокат, каждый выбрал себе подходящую пару – я, конечно, не удержалась и взяла розовые, классические, с четырьмя колёсами – и направились к скамейке, чтобы переобуться. Я тщательно затянула шнурки, проверила крепление, встала на ноги – и почувствовала, как пол подо мной чуть покачнулся. Это было ощущение неустойчивого веселья – того самого, которое делает жизнь вкуснее.
***
Я стоял у плиты, но мысли были не здесь. Моя голова была где-то рядом с Марией, среди света, музыки и её смеха. Я столько о ней думал, что в какой-то момент забыл, что жарю. Еда безнадёжно испорчена, кухня наполнилась дымом. Я выругался себе под нос, отбросил испорченную сковородку и, уже на автомате, потянулся за телефоном. Ну и пусть. Если она вышла в свет – почему я должен гнить в одиночестве?
Я открыл список контактов и набрал номер, который знал наизусть.
Вадим: Алло?
Иван: Кто это вообще?
Вадим: Серьёзно? Это Вадим. У тебя мой номер с тех пор, как у тебя был кнопочный телефон.
Иван: А, чёрт, точно. Просто ты исчез с радаров.
Вадим: Хочешь куда-нибудь выдвинуться?
Иван: Что, ты меня приглашаешь? Внезапно.
Вадим: А что такого?
Иван: Последние месяцы ты как будто в монастырь ушёл.
Вадим: Не преувеличивай, чувак.
Иван: Признавайся: тебя выгнали, или ты решил сделать реверанс дружбе?
Вадим: Мария с друзьями, вот и подумал – почему бы и нет.
Иван: Ну раз так, не умоляй. Иду.
Вадим: Отлично, тогда...
Я положил трубку, уже зная, куда мы пойдём. Иван – старый, проверенный друг, тот, кто знает, кем я был до Марии. После его возвращения из Кореи всё изменилось – я не знал, как совместить прежнюю лёгкость с новой привязанностью. Мы раньше скакали по клубам, меняли женщин как плейлисты. А теперь... теперь я сижу и выбираю между варёными макаронами и звонком другу.
Я направился в спальню, чтобы переодеться. Швырнул телефон на кровать, достал чистую рубашку. И вдруг – звонок. Мелодия словно разрезала воздух.
– Я уже одеваюсь, Иван, не подгоняй...
– Куда это ты собрался, милый?
– ...Кристина?
– Угадал!
– Ты... зачем звонишь? Я же ясно сказал – не ищи меня больше.
– Вадим, ну что ты! Я дала тебе время на раздумья. А теперь хочу немного веселья... старого доброго веселья.
– Я в отношениях. И мне не нужно ничего, что связано с тобой.
– Ещё пожалеешь об этом, милый.
– Хватит, Кристина. Мне нечего бояться.
Я отбросил телефон на кровать, будто он мог заразить. Эта женщина – буря, которая приходит без предупреждения, рушит и исчезает, чтобы потом вернуться с новой воронкой. Я провёл рукой по волосам и выдохнул. Нет, сегодня она не испортит мне вечер.