— Николай, ты опять обувь как попало бросил? Сколько раз повторять — у нас в доме порядок, а не захламленная автомастерская!
Николай глубоко вздохнул, снимая рабочую куртку. День выдался тяжелым: три замены сцепления, диагностика неисправной электроники и вдобавок разобранный до основания двигатель старенькой «Волги». Он мечтал только об одном — принять душ и упасть на диван хотя бы на полчаса.
— Добрый вечер, Валентина Сергеевна, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Я просто снял ботинки, сейчас поставлю их аккуратно.
— Да уж, будь любезен, — тёща поджала губы и пристально осмотрела его с головы до ног. — И руки помой как следует. От тебя опять машинным маслом несёт.
— Я собирался в душ, — Николай повесил куртку и направился в ванную, но Валентина Сергеевна продолжила:
— А ты в курсе, что сегодня Ириша сама Петеньку из садика забирала? У ребёнка, между прочим, утренник был, где ты был?
Николай остановился, сжав кулаки так, что побелели костяшки. Чертов начальник не отпустил его, хотя он просил. «У нас заказов много, Коля, сам понимаешь, — сказал тот, — или заказчик получит машину сегодня, или мы теряем клиента».
— Я на работе был, Валентина Сергеевна. Деньги зарабатывал. Для семьи.
— Деньги, деньги, — передразнила тёща. — Если бы ты пошёл учиться, как я советовала, мог бы сейчас в офисе сидеть, как нормальные люди, а не возиться в этой вашей грязной мастерской. И на утренники к сыну успевал бы.
Из комнаты вышла Ирина с четырёхлетним Петей на руках. Её светлое лицо осветилось улыбкой при виде мужа.
— Коля! Уже вернулся? Петенька, смотри, папа пришёл!
Малыш радостно запрыгал на руках у матери, протягивая ручки к отцу. Николай улыбнулся и, забыв про усталость, подошёл к сыну.
— Привет, чемпион! Как день прошёл?
— Ты с грязными руками к ребёнку не лезь, — вмешалась Валентина Сергеевна. — Мало ли что ты там в своей мастерской трогал.
Ирина бросила на мать недовольный взгляд:
— Мама, прекрати, пожалуйста. Коля только с работы.
— Вот именно, — не унималась тёща. — С работы, где грязь, бензин и металлическая пыль. Это всё вредно для ребёнка, Ириша. Я, как человек с высшим образованием, прекрасно знаю о влиянии токсинов на детский организм.
Николай проглотил резкий ответ, готовый сорваться с языка. «Ради Иры и Пети», — напомнил он себе, как делал уже много раз за четыре года, что они были женаты.
— Я в душ, — коротко сказал он и направился в ванную.
Под струями горячей воды Николай пытался смыть не только въевшуюся в кожу рук машинную смазку, но и раздражение. Он помнил, как впервые пришёл знакомиться с родителями Ирины. Валентина Сергеевна, кандидат филологических наук, преподаватель университета, смерила его таким взглядом, что стало ясно: зять-автомеханик для неё — катастрофа.
«Ирина могла найти кого-то более... Подходящего», — сказала она мужу, думая, что Николай не слышит их разговор из соседней комнаты. «Она так хорошо училась, могла выйти за преподавателя или врача... А этот... Даже высшего образования нет».
Николай тогда решил, что докажет ей свою состоятельность. Он искренне любил Ирину, всегда старался, чтобы она ни в чём не нуждалась. Когда Петя родился, Николай взялся за дополнительные смены, чтобы купить всё необходимое для малыша, сделать ремонт в детской.
Но в глазах тёщи он всё равно оставался недостаточно хорошим. Недостаточно образованным. Недостаточно «культурным». Каждый его шаг подвергался критике.
Выйдя из душа, он услышал голоса из кухни. Валентина Сергеевна что-то горячо объясняла дочери.
— ...А твой муж даже на утренник не пришёл. Все родители были, а ты одна, как сирота. Вот Светлана, её муж специально отпросился с работы, хотя он, между прочим, начальник отдела.
— Мама, Коля не мог отпроситься, у них срочный заказ был, — голос Ирины звучал устало, как будто этот спор повторялся уже не первый раз.
— Всегда можно найти время для ребёнка, — отрезала Валентина Сергеевна. — Если захотеть, конечно.
Николай сжал зубы и вошёл на кухню. Он не собирался снова ввязываться в этот бесконечный спор. Ради Ирины. Ради Пети. И, возможно, самое главное — ради хоть какого-то мира в их доме.
Петя подрастал, и Валентина Сергеевна с каждым днём всё активнее включалась в его воспитание. Она приходила к ним почти каждый день, а когда Ирина вышла на полставки на работу, и вовсе обосновалась в их квартире на полдня.
— Малышу нужен интеллектуальный потенциал, — заявляла она, раскладывая на столе развивающие карточки и специально заказанные по интернету пособия. — В три года уже пора учить буквы и цифры.
Николай пытался возражать:
— Валентина Сергеевна, может, пусть сначала просто детство проживёт? Успеет ещё наукой заняться.
— Не всем же быть механиками, — отрезала тёща, даже не повернув головы в его сторону. — У ребёнка должно быть будущее.
Эти слова ножом вспарывали его самооценку. Каждый раз, когда Валентина Сергеевна говорила что-то подобное при Пете, Николай видел, как меняется взгляд сына. Мальчик смотрел на отца с лёгким недоумением, словно заново оценивая, стоит ли гордиться папой, который работает в гараже, а не в «красивом кабинете», как дядя Миша — муж маминой подруги.
В один из выходных дней Николай решил сводить сына в парк аттракционов. Он редко мог позволить себе полноценный выходной — автосервис работал и по субботам, — но начальник отпустил его, видя, как изматывается Николай на бесконечных сменах.
— Петя, собирайся, сегодня идём кататься на каруселях! — радостно объявил Николай за завтраком.
Мальчик подпрыгнул на стуле от восторга, но тут в кухню вошла Валентина Сергеевна.
— Никаких каруселей. У нас сегодня занятия. К Пете приходит репетитор по раннему развитию.
— Какой ещё репетитор? — Николай даже опешил. — Ему четыре года!
— Именно. И если упустить время сейчас, потом наверстывать будет поздно, — Валентина Сергеевна говорила тоном, не терпящим возражений. — Я договорилась с Еленой Павловной, она специалист по методике Монтессори.
— Извините, но я не давал согласия на репетитора, — Николай старался говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Мы с Петей идём в парк.
— А я не нуждаюсь в твоём согласии, — отрезала тёща. — Я занимаюсь образованием внука. Ирина согласна со мной.
Николай посмотрел на жену, которая сидела с потерянным видом.
— Ира, мы обсуждали это?
Ирина замялась.
— Мама сказала, что это очень хорошая методика... И что мы можем опоздать с развитием...
— Опоздать с развитием? — Николай нервно усмехнулся. — Нашему сыну четыре года, какое опоздание? Он должен в песочнице играть, а не с репетиторами заниматься!
— Вот потому у нас в стране такое образование, — вскинулась Валентина Сергеевна. — Все думают, что детям только играть нужно. А в Японии, между прочим...
— Мы не в Японии! — Николай повысил голос, но тут же осёкся, увидев испуганное лицо Пети. — Извините. Но я хочу провести этот день с сыном. Редкий выходной, понимаете?
— Выходной? — ядовито улыбнулась тёща. — Да ты каждый вечер на диване валяешься перед телевизором! Какой тебе ещё выходной нужен?
Николай сжал кулаки. Да, он действительно лежал на диване вечерами — после десятичасовой смены, когда всё тело ломило от усталости. И этот «отдых» тоже сопровождался комментариями Валентины Сергеевны о «никчёмных мужчинах, которые только и знают, что перед телевизором пролёживать бока».
— Петя, марш в комнату переодеваться, — скомандовала Валентина Сергеевна. — Елена Павловна придёт через час.
И тут случилось то, чего никто не ожидал. Петя, обычно послушный бабушке, вдруг заявил:
— Не хочу к тёте Лене! Хочу с папой на карусели!
Валентина Сергеевна замерла, словно её ударили:
— Это что ещё за новости? Ты сейчас же пойдёшь и...
— Мама, — неожиданно твёрдо сказала Ирина. — Пусть Петя идёт с отцом. Если занятия так важны, перенеси их на другой день.
— Но я уже договорилась! — возмутилась Валентина Сергеевна. — Елена Павловна занятой человек, она специально выделила нам время в своём графике!
— Значит, извинишься и перенесёшь, — голос Ирины вдруг обрёл несвойственную ей твёрдость. — Мой муж хочет провести день с сыном. И я считаю, что это важнее любых развивающих занятий.
Николай посмотрел на жену с благодарностью. Впервые за долгое время она открыто встала на его сторону, и это придало ему сил.
Декабрьский день выдался особенно тяжелым. Мороз сковал город, и количество машин, отказавшихся заводиться, увеличилось втрое. Обычно в автосервисе работало пять механиков, но сегодня двое слегли с гриппом, а третий взял отгул из-за свадьбы сестры. Остались только Николай и Семёныч — шестидесятилетний мастер с золотыми руками и больной спиной.
— Коля, я больше не могу, — признался Семёныч к вечеру, когда они закончили с четырнадцатой машиной. — Спина отваливается. Там ещё три клиента ждут, но я пас.
Николай посмотрел на часы — почти восемь вечера. Он должен был вернуться домой ещё два часа назад.
— Иди, Палыч, — устало кивнул он. — Я сам закончу.
— Уверен? — с сомнением посмотрел на него старый механик. — Ты же с шести утра здесь.
— Уверен. Ирина поймёт.
Семёныч ушёл, а Николай принялся за следующую машину — старенький «Форд» с капризной коробкой передач. Когда он закончил с последним клиентом, часы показывали почти одиннадцать. Тело ныло, руки дрожали от усталости, перед глазами плыли разноцветные пятна.
Домой Николай доехал почти на автопилоте. В подъезде пришлось остановиться и прислониться к стене — голова кружилась, а ноги подкашивались. «Нужно хотя бы душ принять и поесть», — думал он, открывая дверь квартиры.
В прихожей горел свет. Скинув ботинки, Николай прошёл в гостиную и увидел, что Валентина Сергеевна сидит в кресле и просматривает какие-то бумаги — видимо, студенческие работы. Она подняла голову и оглядела его с ног до головы.
— Явился наконец, — сказала она вместо приветствия. — Часы видел? Ребёнок уже три часа как спит.
— Здравствуйте, Валентина Сергеевна, — Николай даже не нашёл в себе сил спорить. — Где Ира?
— Прилегла. У неё мигрень, — тёща отложила бумаги. — А всё потому, что целый день одна с ребёнком возилась. Я у себя экзамены принимала, а ты где был?
— На работе, — Николай почувствовал, как раздражение поднимается откуда-то из глубины усталого тела. — Два напарника заболели, а клиентов втрое больше обычного.
— Конечно, — саркастически усмехнулась Валентина Сергеевна. — Всегда найдётся причина не быть с семьёй. У тебя вечно что-то не так, то клиенты, то начальник попросил задержаться.
Николай глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
— Я двенадцать часов сегодня на ногах. Буквально с утра до ночи. Даже на обед не выходил. Вы можете хотя бы сегодня отложить свои претензии?
— Ты не понимаешь, — Валентина Сергеевна поднялась с кресла. — Моя дочь выходила замуж за мужчину, который должен был стать опорой семьи. А вместо этого она одна возится с ребёнком, пока ты пропадаешь в своей мастерской с утра до ночи. Пётр тебя уже почти не видит. Знаешь, что он сегодня сказал? «Мама, а папа с нами больше не живёт?» Каково матери такое слышать?
Каждое слово тёщи било Николая, как молот. В глазах потемнело от усталости и обиды. Ведь он не развлекался — он работал, чтобы обеспечить семью, чтобы его Ириша и Петя ни в чём не нуждались.
— Я что, по-вашему, от хорошей жизни там до ночи сижу? — спросил он тихо. — Я на двух ставках работаю, чтобы Петьке на развивашки ваши хватало. И на репетиторов. И на новые игрушки каждый месяц.
— Ах, конечно! — всплеснула руками Валентина Сергеевна. — Теперь ты ещё и попрекать будешь семью тем, что зарабатываешь деньги! Интеллигентный человек так не поступает!
Что-то сломалось в Николае. Двенадцать часов изнурительной работы, постоянная усталость последних месяцев, непрекращающаяся критика, несправедливые обвинения — всё это вдруг навалилось и прорвало плотину терпения.
— Слушайте, тёщенька! Вы бы рот свой прикрыли, и больше не открывали! Жизни учить дочку свою будете, а не меня!
Валентина Сергеевна отшатнулась, словно её ударили.
— Как ты разговариваешь с матерью своей жены? — прошептала она.
— Так, как вы того заслуживаете, — отрезал Николай. — Четыре года вы меня пилите, четыре года я терплю ваши придирки и оскорбления. Четыре года вы делаете всё, чтобы выставить меня никчёмным отцом и мужем. Хватит!
В дверях гостиной появилась заспанная Ирина. Она смотрела на мужа широко раскрытыми глазами.
— Что здесь происходит? — спросила она, переводя взгляд с Николая на мать.
Валентина Сергеевна, не теряя времени, бросилась к дочери:
— Ириша, ты слышала? Твой муж только что оскорбил меня! Я всегда говорила, что он неотёсанный мужлан, и вот, пожалуйста, — доказательство!
Николай почувствовал, как внутри всё сжалось. Сейчас Ирина встанет на сторону матери, и тогда... Он даже не хотел думать, чем это может закончиться.
Но Ирина неожиданно отстранилась от матери и подошла к мужу:
— Коля, ты в порядке? У тебя такой измученный вид.
— Ирина! — возмутилась Валентина Сергеевна. — Ты что, не слышала, как он со мной разговаривал?
— Слышала, мама, — Ирина повернулась к матери. — И знаешь что? Я удивлена, что он так долго терпел.
Валентина Сергеевна застыла с открытым ртом.
— Что ты такое говоришь?
— Правду, мама, — голос Ирины звучал твёрдо. — Ты уже четыре года изводишь моего мужа. Ты постоянно критикуешь его, унижаешь, пытаешься настроить против него Петю. Я молчала, потому что ты моя мать, и я надеялась, что ты одумаешься. Но теперь я вижу, что была неправа.
— Доченька, — Валентина Сергеевна попыталась взять Ирину за руку, но та отстранилась. — Я же о вас забочусь! Я хочу для вас лучшего!
— Нет, мама, — покачала головой Ирина. — Ты хочешь, чтобы всё было по-твоему. Ты не можешь смириться с тем, что я вышла замуж не за того, кого ты выбрала.
— Но он же... Он же простой механик! — воскликнула Валентина Сергеевна.
— Он мой муж, — отрезала Ирина. — Отец моего ребёнка. Человек, который работает с утра до ночи, чтобы обеспечить нас. И я люблю его.
Николай смотрел на жену с изумлением и благодарностью. Впервые за долгое время он почувствовал, что не одинок в этой борьбе.
— Но как же... — Валентина Сергеевна растерянно оглядывалась по сторонам. — Как же образование Пети? Его будущее?
— Петя будет счастлив, если у него будут любящие родители, — сказала Ирина. — А не вечно ругающиеся бабушка и отец.
— И что теперь? — Валентина Сергеевна опустилась в кресло. — Ты выгоняешь родную мать?
— Нет, мама, — вздохнула Ирина. — Но я прошу тебя уйти сейчас. И подумать над своим поведением. Если ты хочешь быть частью нашей семьи, тебе придётся научиться уважать моего мужа.
Валентина Сергеевна поднялась, гордо расправив плечи:
— Что ж, я вижу, ты сделала свой выбор. Не жалуйся потом, когда поймёшь, что я была права.
Она направилась к выходу, но у двери остановилась:
— И не звони мне. Я сама решу, когда и если захочу вас видеть.
Дверь захлопнулась. В квартире повисла тишина.
Николай посмотрел на жену:
— Ира, я...
Но она не дала ему договорить, обняв его крепко-крепко:
— Прости меня, Коля. Прости, что я так долго молчала. Я должна была давно это сделать.
Николай гладил её по волосам, чувствуя, как напряжение последних лет постепенно отпускает его.
— Ничего, родная. Главное, что мы вместе.
Они стояли так несколько минут, просто обнимая друг друга. Потом Ирина отстранилась и посмотрела мужу в глаза:
— Знаешь, а ведь мама права в одном. Мы действительно мало времени проводим вместе.
Николай вздохнул:
— Я знаю. Но что делать? Работы много, а платят...
— А давай уедем, — вдруг сказала Ирина.
— Куда?
— Куда угодно. В другой город. Где нет маминого влияния, где ты сможешь найти работу с нормальным графиком. Где мы будем просто семьёй.
Николай задумался. Это было безумие — всё бросить и уехать. Но чем больше он об этом думал, тем привлекательнее казалась эта идея.
— А знаешь, — улыбнулся он, — давай. Я слышал, в Краснодаре хорошие перспективы для автомехаников. И климат лучше для Пети.
Ирина просияла:
— Значит, решено?
— Решено, — кивнул Николай.
В этот момент из детской послышался голос Пети:
— Мама? Папа?
— Иду, сынок, — отозвался Николай и пошёл в детскую.
Укладывая сына обратно в кровать, он подумал, что впервые за долгое время чувствует себя по-настоящему счастливым. Впереди их ждала новая жизнь — без постоянных придирок, без чужого влияния, без необходимости доказывать что-то кому-то. Просто жизнь любящей семьи.
А Валентина Сергеевна... Что ж, может быть, однажды она поймёт свои ошибки. А может, и нет. Но это уже не имело значения. Главное, что у них теперь был шанс на настоящее счастье…