-Непонятно, почему Гробокопателя так волнует семейный портрет, - сказала мама Ольга, когда Фотий с Фёдором рассказали ей всю историю.
-Это как произведение искусства начала прошлого века, - ответил Фёдор.
-Думаю, Александра Юрьевна надеется, что пропавшая картина как-то связана с её дочками, - сказал Фотий. – Найдётся картина, и они найдутся. Но Макс что-то скрывает. Я бы даже сказал, очень много чего.
Не ищите сходства с реальными событиями. Правдиво здесь лишь то, что на земле всегда побеждает добро. Просто подпишитесь на канал и погрузитесь в мир фантазий, читайте, придумывайте и мечтайте вместе со мной! Всех начинающих Чернышевских и Белинских приглашаю критиками в комментарии)))
-Дочки-то едва ли найдутся, им уже больше ста лет обеим, - улыбнулась Ольга. – Если только их дочки. Или внучки. Но я обязательно узнаю в театре, где сейчас эта картина с лебедями, которая у нас висела. Хочу на неё посмотреть.
-Мама, можно я с тобой? Я тоже хочу посмотреть!
-Конечно, можно, - согласилась Ольга.
Найти желаемое оказалось не сложно: картина с лебедями принадлежала, по сути, Ольге, да и никто не считал сие произведение величайшей ценностью. Обычный реквизит. Она такая и нужна была в спектакле: написанная любителем, скорее всего, наспех, под влиянием момента. Очевидно, даже всех необходимых красок и кистей у художника под рукой не случилось.
И всё-таки Фотька подошёл к ней с трепетом.
-Мама, - попросил он, - можно, я побуду здесь один?
Конечно, ему разрешили.
Ольга всё-таки пришла на свою любимую работу. И увлеклась. Настолько, что прошло не меньше часа, пока она вспомнила, что Фотька до сих пор сидит на арьерсцене, и, что самое странное – молча. Неужели до сих пор рассматривает пруд с лебедями?
Фотий не стоял и не сидел перед картиной. Он перед ней лежал. Бледный и неподвижный.
Поднявшийся переполох закончился в больнице, куда Фотьку доставила «Скорая».
Хорошей новостью было то, что пришедший в себя мальчик сразу же почувствовал себя хорошо, что подтверждалось врачами – у Фотия не обнаружилось абсолютно ничего: пульс и давление в норме, зрачок на свет реагирует как положено, температура 36.6.
Плохой новостью было то, что мальчишка рвался обратно в театр.
-Фотий, не сегодня, - строго сказала Ольга. – Может быть, завтра. И только после того, как ты всё расскажешь нам с папой.
-Я тебе расскажу по дороге, - обещал Фотька. – А папе сейчас позвоню, чтобы приехал туда вместе с Максом. И ещё мне очень нужен реставратор.
-Фотька, ну где я тебе сейчас найду реставратора? Что за срочность? А главное, зачем?
-Тогда я позвоню Максу, и он сам найдёт. А срочно, потому что для Макса это важно.
Конечно, Ольга сдалась. Даже перестала сына расспрашивать, сказав, что хочет услышать всю историю вместе с остальными. Единственное, на что она была категорически не согласна – подпустить Фотия снова к картине, пусть даже и не одного.
В Гробокопателе Фотий не ошибся.
Макс примчался раньше Фёдора, даже с реставратором – наверное, он его где-то украл.
-Вы ведь можете определить, одна здесь картина или две? – спросил Фотий. – Ну, как будто сверху первой нарисовали другую?
-Попробую, - усмехнулся реставратор. Нигде его Макс, конечно, не воровал, он просто очень быстро уговорил приехать Дениса. Денис реставрировал экспонаты в музее, где Макс работал старшим научным сотрудником.
То ли Фотию не понравилась его усмешка, то ли просто он уже привык скрывать свои нетипичные способности от незнакомых, но рассказывать о своём открытии он при Денисе не стал. Увёл всех в Ольгин кабинет и даже там говорил полушёпотом.
-Помните, когда мы читали дневник Елены? – Фотий по привычке назвал свою родную мать Еленой. – Помните про портрет?
Конечно, все помнили.
-Вот и я попробовал их позвать, - признался мальчик. – Я был уверен, что они там.
-Вот так сразу и сообразил? – спросил Гробокопатель. Ему было немного обидно, что он первым не додумался осмотреть картину. Доктор наук, называется!
-Сразу, - нескромно признался Фотий. – Я немного отогнул раму… то есть не отогнул, а сломал. Это случайно вышло. Простите.
-Прощаем, - сказал Фёдор. – И что там, под рамой?
-Там видно, что раньше картина была совсем другой. Фон намного темнее, чем вода в озере.
-Тогда ты решил кого-нибудь позвать?
-Ну, пап, почему кого-нибудь? - немного обиженно отозвался Фёдор. – Я ведь знал, кого мне надо звать. Вполне конкретных людей.
-Кого же?
-Машеньку и Аннушку. Про остальных мы и так знаем.
-Получилось?
-У меня совсем нет такого опыта. Но я почувствовал, что они там. И кто-то из них пытался мне ответить. Или просто знак подать, что они здесь.
-Пытался ответить? Как это было?
-Не могу объяснить. Ни звуков, ни слов никаких не было. Только там, где лебеди… Это не лебеди. Это белые платья.
Разговор был прерван Денисом. Он сказал, что под верхним слоем краски, безусловно, есть более ранний. Но, если ему дадут добро на то, чтобы верхний слой снять, то такие дела за часок не делаются. Уж не обессудьте. Придётся забрать картину с собой и хорошенько над ней потрудиться.
Спорить с Денисом никто не стал. А что с ним спорить? И так ясно, какая это сложная работа. Тем более, что реставратор сказал, что верхний слой – тоже довольно старый.
Найдёновы отправились домой, и Макс, конечно, с ними.
-Фотька, ты, конечно, молодец, что догадался. Но ни в коем случае нельзя так переутомляться, - сказал Фёдор. – Ты недавно болел, и к тому же забыл наш договор: если чувствуешь, что сам не справляешься, обязательно зови кого-нибудь на помощь. За помощью обращаться не стыдно.
-Я не специально, - ответил Фотий. – Это как-то резко случилось. Я только в больнице понял, что перестал контролировать ситуацию. Обидно, что ничего не успел услышать. Ну, ничего, может быть, когда я их увижу, что-нибудь получится.
Фотий и впрямь был сильно утомлён. Настолько, что сам вызвался пойти полежать.
-Я уверен, что это действительно тот старый семейный портрет, - вернулся к разговору Гробокопатель, когда мальчик ушёл. - Оля, можно мне очень крепкий кофе? И ещё я думаю, что Фотий всё-таки что-то слышал. Отдохнёт и вспомнит.
-Не смей приставать к нему с расспросами, а то никакого кофе не получишь, - предупредила Ольга.
-Макс, а почему, собственно, тебя так взволновала просьба этой бывшей генеральши? – спросил Фёдор.
-Для меня любая историческая загадка важна и значима.
-Но здесь нет никакой исторической загадки. Просто старая женщина, всю жизнь тосковавшая по своим пропавшим детям, хочет… А чего, собственно, она хочет? Убедиться, что они живы? Ну, это едва ли. Если её выдали замуж в 1900 году, представляешь, сколько лет сейчас может быть её детям? Столько точно не живут. Опять же, зачем ей их искать? Ко мне обычно обращаются с просьбами разного характера, но они направлены на живых родственников, как, например, тогда, с утопленницей,
или со швейцарским банком,
когда наследники ни о чём даже не подозревают. Но она ни о чём подобном не говорила, просто просила узнать, что случилось с девочками.
-Федя, но ведь это её дети, - сказала Оля, расставляя на столе чашки. – Если она узнает, что девочки не погибли и жили долго и счастливо, ей станет легче.
-А если узнает противоположное? Что совсем не счастливо жили? В этой ситуации вполне можно предположить.
-Она просто хочет убедиться, что их род не угаснет, - ответил за Ольгу Гробокопатель.
-Так он и не угасает. У неё был младший сын, сейчас есть внучка и даже правнучка.
-Ага. Есть. Пока. Фотька тебе не рассказывал, как она была недовольна тем, что Сашка занимается научными исследованиями, вместо того, чтобы выйти замуж и нарожать детей? Вон, даже к прабабке на могилу носа не кажет, ни капли уважения, позор позорный!
-А ты, кажется, взялся её защищать? Хорошо её знаешь? Видимо, вы с этой Сашкой два сапога – пара?
-Ну, такие пары тоже нужны, - вмешалась Ольга. – Значит, Макс, ты в это расследование влез ради Александры-младшей?
- Практически нет, потому что ей от этого может оказаться ни жарко, ни холодно. Не её сфера. И в то же время теоретически да, потому что её может заинтересовать семейный портрет. Ну, просто как реликвия. Может, ей тоже захочется найти потерянных родственниц. У них семья такая, как бы сказать… Очень друг другом дорожат. Вы же слышали, что внучку генеральши зовут Марианна, это значит – Мария и Анна, как старших девочек. И Сашку назвали в честь прабабки.
-Наверное, больше всего тебя волнует, что твоя Сашка настолько привязана к своей семье, что ты со свистом пролетаешь мимо?
Макс заполыхал, как костёр, но промолчал. Ольге снова пришлось вмешаться:
-Фёдор, ты великий сыщик, всех разоблачил. Пришла твоя очередь. Это ты подсказал Фотию искать ответ в картине?
-Нет, Оль, он правда сам додумался. Я про говорящий портрет в тот момент даже не вспомнил.
-Я за Фотьку очень волнуюсь. Он ведь не остановится.
-У него получится, - сказал Гробокопатель. – Не было ещё ничего такого, с чем Фотька не справился. Но и мне удалось кое-что узнать.
Начало здесь.
Предыдущая часть здесь.
Продолжение здесь.