Муж не поверил, что жена его обошла. Он застыл в прихожей, опустив руки вдоль тела, как школьник, которого застукали за списыванием.
Не ожидал? А вот надо было. Я смотрела на его растерянное лицо, и во мне не было ни злорадства, ни торжества. Только усталость. Знаете, как в конце марафона — вроде и финишную черту пересёк, а радоваться нет сил.
— Да ладно тебе, Ир... Ты же не серьёзно?
Вот это меня всегда поражало. Пять лет вместе, а он до сих пор не понимает, когда я серьёзно, а когда просто выпускаю пар. Будто все эти годы мы говорили на разных языках, и каждый слышал только то, что хотел.
— Серьёзнее некуда, Вань. Можешь проверить — документы подписаны, печати стоят. Квартира полностью моя. А тебе я сняла жильё на первое время, адрес скинула на почту.
Он усмехнулся. Не поверил. Опять. Всегда так было — я угрожаю, он не верит, потом я отступаю. Замкнутый круг длиной в пять лет. Но не сегодня.
— Ты вещи-то собрал? — я кивнула на чемодан, стоящий у входной двери.
— Издеваешься? — Теперь в его голосе появились нотки гнева. — Мы вчера только обсудили, что попробуем ещё раз. Ты сама сказала: «Давай дадим нам последний шанс».
А, да. Забыла упомянуть. У нас вчера было что-то вроде примирения. Он пришёл с цветами, просил прощения, клялся, что изменился. И я, как дура, в сотый раз поверила. В сотый и последний.
— А потом я нашла переписку в твоём телефоне. — Я произнесла это буднично, словно сообщала прогноз погоды. — Ты телефон в ванной оставил. И пришло сообщение…
Иван побледнел. Потом покраснел. Затем снова побледнел.
— Ира, это не то...
Боже, какая банальность! Неужели нельзя придумать что-то оригинальное? Хотя бы на прощание.
— А что я думаю, Вань? — Я скрестила руки на груди. — Что ты обещал мне верность вчера, а сегодня договаривался о встрече с какой-то Марианной? Что ты писал ей «люблю» и «скучаю», пока я готовила тебе завтрак? Или что ты обсуждал с ней, как бы так развестись, чтобы квартира осталась тебе?
В прихожей повисла гнетущая тишина. Секунды растянулись, как жвачка, прилипшая к подошве — противно и долго. Чемодан у двери внезапно показался мне самым значительным предметом в нашей, точнее уже моей, квартире.
— Слушай... — Иван попытался взять меня за руку, но я отстранилась. — Давай поговорим как взрослые люди. Эта переписка... Я просто...
— Знаешь, что самое смешное? — перебила я его. — Я бы, может, и простила измену. В конце концов, люди слабы. Но планировать отнять у меня квартиру? После всего, что я для тебя сделала?
Иван опустил голову. Ему нечего было сказать. Или он просто просчитывал новую стратегию — с ним никогда не знаешь наверняка.
— Ты даже не представляешь, как идеально всё сложилось, — продолжила я, чувствуя странное спокойствие. — Я как раз вчера была у юриста. Он сказал, что документы готовы, можно подписывать. А я колебалась. Думала — может, ты действительно изменился? Может, есть смысл дать нам ещё один шанс?
Я подошла к окну. На улице шёл дождь — мелкий, противный. Капли стекали по стеклу, искажая мир за окном. Так и наши отношения — искажали реальность, пока я не увидела правду.
— Но сегодня утром всё встало на свои места. Я подписала документы о перерегистрации квартиры. Помнишь тот доверительный договор, что ты мне оставил перед той длительной командировкой? Там была лазейка. Юрист помог её использовать.
Иван резко поднял голову:
— Ты блефуешь. Такого не может быть!
— Может-может. — Я улыбнулась. — Проверь в базе данных, если не веришь. Теперь законная владелица этой квартиры — я. А ты можешь взять свой чемодан и идти к своей Марианне. Или куда хочешь.
Он бросился к комоду. Лихорадочно перебирал документы, бормоча что-то под нос. Я спокойно наблюдала за этой суетой. Странно, но во мне не было ни гнева, ни обиды. Только усталость и облегчение?
— Ты не могла этого сделать! — воскликнул он. — Это же незаконно!
— Вполне законно. — Я пожала плечами. — Я воспользовалась твоими же методами. Разница лишь в том, что я оказалась быстрее.
Иван сел на пол прямо посреди разбросанных бумаг. Выглядел он как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку. В другое время мне стало бы его жаль. Но не сейчас.
— И что, ты меня просто выгоняешь? После пяти лет? — В его голосе звучала обида. Удивительно, как люди, причиняющие боль другим, искренне обижаются, когда получают по заслугам.
— Не выгоняю. Предлагаю начать новую жизнь. — Я подошла к двери. — Ту самую, о которой ты мечтал с Марианной. Только без квартиры и без меня.
Он молчал, переваривая услышанное. А я вдруг поймала себя на мысли, что ничего не чувствую. Ни триумфа, ни горечи. Словно выгорела изнутри, как лампочка, которую забыли выключить.
— Ира, давай всё обсудим... — начал он снова, но я покачала головой:
— Обсуждать больше нечего. У тебя есть ключи от съёмной квартиры, деньги на первое время и чемодан с вещами. Остальное... остальное тебе привезут, когда ты обустроишься.
Иван встал, отряхнул брюки. В его взгляде что-то изменилось — появилась решимость. И это меня напугало больше, чем его гнев или растерянность.
— Хорошо, Ира. Ты выиграла. На этот раз. — Он улыбнулся, но эта улыбка не коснулась глаз. — Но ты же понимаешь, что это не конец?
Я не ответила. Просто открыла дверь, приглашая его выйти. Он взял чемодан. Прошёл мимо меня. Так близко, что я почувствовала знакомый запах его одеколона.
— Знаешь? — сказал он тихо. — Я действительно тебя любил. По-своему.
И вышел, не оборачиваясь.
Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. В квартире стало оглушительно тихо. Тикали часы на кухне — те самые, что мы купили в наш первый отпуск. С улицы доносился шум дождя и гудки машин.
Я выиграла битву, но почему-то не чувствовала себя победительницей.
Телефон завибрировал в кармане. Сообщение от Марины, моей подруги: «Ну как, ты?»
Я начала печатать ответ, но остановилась. Что я могла ей сказать? Что выгнала мужа из квартиры? Что перехитрила его? Что мне не грустно и не больно, а просто... пусто?
Вместо ответа я прошла на кухню и включила чайник. Сегодня я буду праздновать свою свободу. Или оплакивать свой брак. Или и то, и другое одновременно.
Наливая чай, я случайно взглянула на своё отражение в оконном стекле. Я узнала эту женщину — с уставшими глазами и решительно сжатыми губами. Я снова была собой. Не женой Ивана, не половинкой пары, а просто — Ирой.
На следующий день
Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Первая мысль — Иван вернулся. Вторая — он что-то забыл. Третья — он пришёл мириться...
Я посмотрела в глазок и увидела незнакомого мужчину с папкой в руках.
— Кто там? — спросила я, не открывая.
— Курьер, — ответил мужчина. — У меня документы для Ивановой Ирины Сергеевны.
Я открыла дверь, и мужчина протянул мне конверт:
— Распишитесь здесь, пожалуйста.
Я механически поставила подпись и взяла конверт. Закрыв дверь, я вскрыла его и достала бумаги. С первых строк стало понятно — это встречный иск от Ивана. Он оспаривал мои действия, требовал экспертизы документов, выдвигал встречные претензии...
Сердце сжалось. Значит, это не конец. Это только начало.
Телефон снова завибрировал. На этот раз звонок. Номер Ивана. Я подождала и отключила телефон. Сегодня я не хотела ни с кем разговаривать.
Солнце вдруг выглянуло из-за туч. По комнате разлился тёплый свет. Он падал на вещи, которые ещё вчера были «нашими», а сегодня стали «моими». Фотографии на стенах, диван, на котором мы смотрели фильмы, кофейная чашка Ивана...
Я поднялась и сняла со стены нашу свадебную фотографию. Мы были так молоды, так счастливы, так наивны. Я положила фотографию в коробку для вещей, которые нужно отдать Ивану. Пусть забирает прошлое целиком.
Моё настоящее начиналось сегодня. Моё настоящее было пустым, неопределённым и немного пугающим. Но оно было моим. Только моим.
Я снова подошла к окну. Дождь прекратился, и город выглядел умытым и свежим. Как будто и он начинал всё заново.
— Документы подписаны, — прошептала я, обращаясь к своему отражению. — Теперь ты здесь больше не живёшь.
И отражение согласно кивнуло. Оно тоже было готово к новой жизни.
Прошла неделя
Иван звонил каждый день, но я не брала трубку. Отвечала только на сообщения — сухо и по делу. Его вещи забрал друг. Мои подруги наперебой предлагали помощь, поддержку, плечо, чтобы поплакать. Но я не плакала. Я начала делать ремонт.
Началось всё со спальни. Я выбросила нашу кровать, купила новую — поменьше, но удобнее. Перекрасила стены из бежевых в светло-голубые. Иван всегда говорил, что голубой — цвет холода и одиночества. А мне казалось, что это цвет неба и свободы.
Потом была гостиная. Я переставила мебель, сменила шторы, выбросила диван, на котором мы столько раз мирились после ссор. Купила кресло-качалку — всегда о таком мечтала.
И с каждой полкой, которую собирала сама, без мужской помощи, я чувствовала, как возвращаюсь к себе. Как будто я была деревом, с которого облетела старая кора, обнажая новую, живую.
В четверг позвонил юрист:
— Ирина Сергеевна, у нас проблемы. Иван Петрович подал иск, и, боюсь, у него есть шансы.
Я сидела на полу посреди разобранного шкафа и слушала. Слова юриста доносились словно издалека. Встречный иск... Экспертиза... Суд...
— И что теперь будет? — спросила я, когда он закончил.
— Будем бороться, — ответил юрист бодро. — Но вам нужно быть готовой к тому, что процесс затянется. И к тому, что придётся идти на компромисс.
Компромисс. Слово, которое было краеугольным камнем нашего брака. Я всегда шла на компромиссы. Иван — почти никогда.
— Никаких компромиссов — сказала я твёрдо.
После разговора я сидела неподвижно. Пыталась понять, что чувствую. Страх? Разочарование? Гнев?
Раздался звонок в дверь.
На пороге стоял Иван. Похудевший, небритый, с кругами под глазами. В руках он держал какую-то папку.
— Можно войти? — спросил он тихо. — Нам нужно поговорить.
Я молча отступила. Пропустила его в квартиру, которую он уже не узнавал — настолько она изменилась за эту неделю.
— Ты сделала ремонт? — Он огляделся с удивлением.
— Да, — кивнула я. — Всё по-другому. И я тоже.
Иван прошёл в гостиную. Остановился посреди комнаты, не зная, куда сесть. Привычного дивана не было, только моё новое кресло-качалка.
— Я пришёл не воевать — сказал он. — Я пришёл извиниться. И кое-что тебе отдать.
Он протянул мне папку. Я взяла её и открыла. Внутри были документы — отказ от встречного иска, заявление о добровольном разводе и... дарственная на квартиру. От Ивана — мне.
— Что это значит? — Я посмотрела на него, не понимая.
— Это значит, что я сдаюсь, — улыбнулся он криво. — Ты выиграла, Ира. По всем фронтам.
Я листала бумаги, не веря своим глазам:
— Но почему? Твой юрист сказал, что у тебя хорошие шансы...
— Потому что ты права, — просто ответил он. — Подавать иск – это было не моё решение. Это было её решение… Но я передумал... Я вёл себя как последний идиот. Изменял, врал, пытался манипулировать... — Он вздохнул. — И знаешь, что самое ужасное? Я действительно любил тебя всё это время. Просто... не умел это показать правильно.
Я молчала. Не знала, что сказать. Уже неделю я готовилась к войне. А тут — белый флаг, капитуляция, признание поражения.
— И что теперь? — спросила я наконец.
Иван пожал плечами:
— Теперь? Теперь ты живёшь своей жизнью. А я — своей. Только... — Он замялся. — Можно один вопрос?
Я кивнула.
— Ты когда-нибудь сможешь меня простить?
Я посмотрела на него — на человека, с которым прожила пять лет. Которого любила. Которого ненавидела. Которого боялась потерять и мечтала оттолкнуть одновременно.
— Не знаю, — ответила я честно. — Может быть, когда-нибудь. Но не сейчас.
Он кивнул, принимая ответ:
— Я понимаю. — И добавил тихо: — А ты... ты сейчас счастлива?
Странный вопрос. Я задумалась. Счастлива ли я? После всего, что произошло? После предательства, лжи, борьбы?
— Я свободна, — ответила я. — А счастье... оно придёт. Со временем.
Иван улыбнулся — на этот раз искренне:
— Я в этом не сомневаюсь.
Он направился к двери, но остановился на пороге:
— Знаешь, что забавно? Я всегда думал, что ты слабее меня. Что я умнее, хитрее, сильнее. А оказалось — наоборот.
И ушёл, аккуратно закрыв за собой дверь.
Я стояла посреди своей обновлённой квартиры с папкой документов в руках. Странное чувство наполняло меня. Не радость победы. Не горечь утраты, а что-то среднее. Что-то похожее на... надежду?
Телефон снова завибрировал в кармане. Марина:
«Как ты там? Может, приеду?»
Я улыбнулась и ответила:
«Приезжай. У меня хорошие новости».
Положив телефон, я подошла к окну. Солнце садилось, окрашивая город в розовые и золотые тона. Новый день заканчивался, но впереди было столько новых...
Я прислонилась лбом к прохладному стеклу и прошептала:
— Документы подписаны. Теперь ты здесь больше не живёшь. Это к лучшему. Для нас обоих.
А город за окном продолжал жить своей жизнью, равнодушный к маленьким человеческим драмам. И это было правильно. Потому что жизнь всегда продолжается. Даже когда кажется, что она закончилась.
И моя — только начиналась.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍