- «Я тебе верю». Глава 88.
- Начало Глава 1.
Фортуна - дама капризная, об этом известно всем. Но только не тем людям, кто старательно пытается подружиться с ней. Линия судьбы Эдика, ставшего заядлым игроманом, походила на синусоиду, редко колеблющуюся около нуля в районе оси Игрек. Поначалу он приходил к Але, как недавно коронованный на царство наследник, гордый, самодовольный. Приносил еду, элитные вина, фрукты и дорогие конфеты. Но удача, как золотоносная жила на Аляске, неизбежно иссякала, подбрасывая ему изредка очередной самородок, чтобы не лишиться его внимания. В очередной вечер мужчина пришёл, принеся с собой в карманах только разбитые об игральный автомат кулаки. Из выступающих холок с содранной кожей сочилась желтоватая сукровица, пытающаяся размыть выступавшую кровь.
- Алька, я проигрался в дым. Чаю нальёшь? - рукава стягиваемой куртки шоркнулись о разбитые кулаки, и он недовольно поморщился.
- У меня не только чай найдётся. С прошлого раза ещё много чего осталось. Покрепче или послабже? - женщина вешала куртку на крючок, несколько раз в неделю по ночам принадлежащий Эдику.
- Покрепче, чего уж там. Помирать, так с музыкой... - он задёрнул рукава свитера выше локтей, чтобы вымыть руки.
- Да ладно, чего причитаешь? Подумаешь, проиграл! Зато сколько до этого выиграл! - она кончиком пальца отодвинула клапан на кармане, чтобы заглянуть внутрь. Карман был пуст.
- Ты правда так думаешь, Аль?
- Да конечно. Не выигрывает тот, кто не играет, - она, шоркая розовыми тапками, прошла на кухню.
- Аля?
- Да... - она открыла холодильник, быстро пробежав по полкам.
- А это те самые тапки, в которых мы тогда, в первый раз? - Эдик будто хотел найти постоянство в переменчивой Але, в очередной чужой квартире, чтобы почувствовать почву под ногами.
- Эти? - она кокетливо согнула ногу в колене, подтянув тапок к ягодице. - Не-е, конечно, это другие. То ли третьи, то ли пятые. Я их меняю постоянно. Видишь, они стирке не подлежат, и выглядят со временем мерзко, будто их собака во дворе таскала.
- А-а-а, - согласился Эдик, - а то я подумал...
- Нет, я просто в одном месте их беру. Фасон нравится, да и цвет, - она, сунув пальцы в два фужера, поставила их на стол.
Мужчина смотрел на эти странные жирные кривые полосочки отпечатков, и почему-то подумал, что его Лиза никогда бы так не поступила...
Когда «посиделки на кухне» неизбежно должны были превратиться в «полежалки в зале», Эдик вдруг поднялся:
- Спасибо тебе, Аль, я пойду. Завтра на работу, да и устал я. Меня этот проигрыш просто из колеи выбил.
- Ну вот, на самом интересном месте, - Аля капризно выпятила нижнюю губу. - Зачем ты так со мной? Что я тебе плохого сделала?
- Нет, Аль, ты чего? Просто я не в настроении. Сама знаешь, так бывает... - Эдик чувствовал неловкость, оправдываясь перед ней.
- Нет, я между прочим, не знаю. Если у меня болит голова, я просто пью таблетку, и никому не выношу мозг из-за этой ерунды. Ладно, иди уже, - она пятернёй прочесала чёлку, и взбила обеими ладонями причёску на затылке, показывая, что ничуть не задета. - Будет время - звони, - розовый тапок с легкомысленным пушком предательски сорвался с ноги, закинутой на другую ногу.
За молчаливым Эдиком закрылась входная дверь. Женщина несколько минут пристально смотрела на экран телефона, ожидая звука трассирующих пуль и появления маленького конвертика. Обычно Эдик писал ей, сразу выйдя из квартиры в подъезд, или оказавшись на улице. «Уже скучаю» или «Скорее бы тебя увидеть снова». Слов любви не было, и в ближайшем будущем не предвиделось. Экран не загорался ни через пять минут, ни через десять.
Утром Аля, едва открыв глаза, проверила сообщения. От Эдика не было ничего. Три дня молчания показались ей невероятно долгими и скучными. На четвёртый день она не выдержала, и позвонила поздним вечером сама.
- Привет, - женщина смотрела на своё отражение в тёмном окне кухни.
- Привет, - отозвался Эдик. - Как дела?
- Вообще-то это я у тебя хотела спросить, как дела? Не звонишь, не пишешь! Я что, обидела тебя? - хоть Аля и обещала себе не переходить на повышенный тон, услышав волнующий голос Эдика, но не сдержалась.
- Что ты так волнуешься? - Эдик будто не понимал причину её волнения. - Ты же знаешь, у меня работа. Ещё приболел немного, - он сухо кашлянув, даже не пытаясь правдоподобно изобразить мнимую болезнь.
- Слушай, Эдик! Я тебе не Лиза, мне по ушам ездить не нужно. Если больше не хочешь со мной встречаться, так и скажи. Без вот этого всего и розовых соплей! Понял меня? - она с отчаяньем нажала «отбой», защёлкнула слайдер, и швырнула его на кухонное полотенце.
Внутри неё всё кипело. Ты подумай, какой за сранец! Пренебрегать ею! Так нагло себя вести!
С раздражением Аля налила в таз тёплой воды, капнула моющего средства, и начала протирать полки, верх шкафов, и подоконники. С раздражением и силой нажимая на мокрую тряпку, раз за разом проходящую по одному и тому же месту, она со злостью шипела:
- Подумаешь, принц Датский нашёлся! Да кто ты такой-то в самом деле!
На ум приходили самые обидные слова, рифмующиеся с его прекрасным именем, коих в жизни не есть великое множество. А ещё:
- Гад такой! Ско тина! Козёл безрогий! Т варь! Будешь в ногах валяться, даже не посмотрю на тебя!
В этот момент женщине показалось, что в дверь кто-то осторожно поскоблился. Она подошла и медленно открыла дверь. На пороге стоял Эдик с огромным букетом роз в одной руке, и бу тылкой шам панского - в другой. Гримаса глубокого раскаяния не очень сочеталась воинственной позицией широко расставленных ног. Аля, почувствовав, как взволнованное сердце пропустило один удар, и, размахнувшись, изо всех сил швырнула мокрую тряпку в такое ненавистное, но такое желанное лицо. Механизм размножения, получив мощный толчок, в одно мгновение пришёл в действие. Злость, перешедшая в страсть, наполнила их близость странными красками.
Скоро оба прелюбодея лежали, обнявшись, и улыбались.
- Мне было плохо без тебя, - начал Эдик.
- Ой, не надо вот этого сюсю, пусю. Люблю, куплю... Сотовый телефон никто не отменял. Скучал бы - позвонил бы. Давай!
- Что? Уходить? - с недоумением спросил Эдик.
- Говорю же, я тебе не Бывшая. У меня лапша на ушах не держится. Давай, говори, зачем пришёл? - она, улыбаясь, посмотрела на багряные следы своих ногтей, тянувшихся от его ключицы до выступающего пресса.
- Аль, возьми кредит, а?
***
Лиза достала все вещи из шкафа, разложив их на диване. Приглашение в кино казалось удивительным случаем, возможностью снова почувствовать себя женщиной. Ей хотелось выглядеть привлекательно, но не вульгарно. Для туфель было ещё рано, длинную юбку надевать не хотелось. Видимо, придётся пойти в джинсах. Свитер - слишком обычно. Наверное, рубашку. Придирчивый взгляд на причёску подтвердил, что с волосами всё в порядке.
Лиза заранее позвонила родителям, чтобы попросить их забрать ребёнка на вечер.
- Может, ты хочешь оставить Сашу на ночь? - голос матери звучал несколько настороженно.
- Нет, мам, это просто кино, - Лиза пыталась придать взволнованному тону лёгкий оттенок безразличия.
- Ну да, конечно, я почему - то именно так и подумала. Отец заберёт его в пять, хорошо?
- Да, мама, спасибо вам обоим большое, - Лиза ....
Тёплый вечер, небольшое волнение, придававшее щекам молодой женщины почти девичий румянец, и ожидание, нараставшее с каждым вздохом. Никита ждал её у подъезда, сосредоточенно глядя в одну точку.
- Привет, Лиза. Ты прекрасно выглядишь! - его слова казались искренними.
Женщина хотела по привычке оправдаться, что это ему это просто кажется. Но, представив строгий Олин взгляд, которая всегда вела себя с достоинством, просто улыбнулась.
- Пойдём? - Мужчина согнул руку в локте, слегка оттопырив его.
Лиза нерешительно взяла его под руку, будто встала на первую перекладину верёвочной лестницы, натянутой над бездонным ущельем.
В кинотеатре пара сидела рядом, не касаясь друг друга, и от этого напряжение между ними казалось всё более явственным. Путь домой для Лизы запомнился чётко различимым шумом в ушах, который мешал ей думать. У подъезда Никита остановился, глядя ей в лицо.
- Спасибо, Лиза, вечер прошёл прекрасно. Я был очень этому рад... - женщина по-своему расценивала его нерешительность.
«- Сейчас пригласит на свидание... Или попросится на чашку чая... Но я же не могу, я не должна...»
Затянувшееся молчание тяготило обоих.
- И тебе спасибо, мне фильм очень понравился. Да и прогулялись хорошо, такая погода сегодня. Тогда до понедельника? Я пошла?
- Да, Лиза, пожалуй, нужно расходиться. И всё-таки, я хотел тебе сказать...
В голове женщины снова всплывали варианты продолжения, к некоторым из которых она была, откровенно говоря, не готова.
- У нас всё могло бы получиться, если бы... - теперь Никита избегал смотреть на Лизу. - Если бы у тебя не было ребёнка. - И тут его прорвало. - Понимаешь, просто я не люблю детей, совсем. Я разведён, у меня прекрасная жена была. Милая, добрая, хозяйственная. Всё, как надо. Но с появлением ребёнка жизни нас обоих превратились в ад. Сын постоянно плакал, она психовала. Это было невыносимо. Я спал в ванной комнате, чтобы ничего не слышать, но и это не спасало. Эти ужасные звуки, они проникают везде, - он приложил ладони к голове, будто пытаясь унять какофонию недавнего присутствия ребёнка в его жизни.
- Сколько лет сыну? - ошарашенно спросила Лиза. Романтический ореол сдуло сказанными от сердца ужасающими словами.
- Ему четыре года...
- Теперь ведь он больше не плачет по ночам, если я правильно понимаю? - женщине казалось, что она упустила что-то важное и очевидное.
- Да, я прихожу к бывшей жене, играю с сыном. Но я больше пятнадцати минут не могу его выносить. То сопли, то слёзы, бесконечные вопросы. Что, зачем, почему... Неужели нельзя просто молчать? - искренне возмущался недалёкий Лизин кавалер.
- Конечно нельзя, ведь он же ребёнок! Как он сможет вырасти, если не будет любопытным? - женщине, ещё недавно обманувшейся в своих пустых надеждах, стало смешно. - Мне жаль, Никита, - улыбнулась она.
- Мне тоже жаль, Лиза. Ты не предоставляешь, как мне жаль! Да я женщин с тех пор как огня боюсь, - он огляделся по сторонам, будто за каждым кустом с распускающимися почками притаилась охотница за его бесценными рукой и сердцем. - Вот, ты понравилась мне очень. Но я дал маху, надо было сразу у Беслана узнать насчёт детей... То есть, ребёнка...
- Нет, Никита, мне не жаль, что между нами нет ничего общего. Мне жаль, что ты никогда не узнаешь, что такое любить своё дитя. Пока! - без сожаления Лиза вошла в свой подъезд.
Повесив рубашку в шкаф, из которого медленно исчезал запах туалетной воды Эдика, которой он пользовался уже столько лет, Лиза положила джинсы на полку. Её настроение было превосходным. Как удивительна и непредсказуема может быть жизнь! Ещё вчера она хотела узнать Никиту поближе. Узнать, чем он любит заниматься в свободное время, что любит есть и пить. А сейчас его присутствие в Лизиной жизни растворилось, как одинокий след босой ноги, смытый волнами летнего прибоя.
Лиза переоделась в домашний брючный костюм, и стала накрывать ужин. Когда вернулся Николай Степанович с внуком, женщина была весёлой, будто поход в кино заменил ей целый отпуск.
- Папа, привет! Привет, мой любимый сынулька! - она расцеловала Сашеньку в румяные щёки. - Давайте ужинать!
- Привет, дочка. Я точно ужинать не буду, нас бабуля накормила. А вот чаю можно, - он расстегнул спортивную кофту на флисе, и помог внуку снять курточку. - Как ты время провела? Смотрю, радостной такой тебя давно не видел.
Лиза наливала заварку в кружки, поглядывая на вот-вот готовый закипеть чайник.
- Фильм был отличный, жизненный, можно сказать.
- Что за фильм? - поинтересовался отец.
- Отцы и дети, пап. Классика.
- А что, сейчас разве такое показывают? -удивился Николай Степанович.
- Во всех кинотеатрах, пап, - улыбнулась женщина.
- Надо же, наверное, стоит твою маму сводить, пожалуй, - мужчина вдумчиво размешивал сахарный песок, заглядывая в кружащуюся миниатюрную воронку.
- Маму можно на киносеанс не водить, у неё всё в порядке с этим, - Лиза подошла сзади, и обняла отца за плечи. - Спасибо тебе, папа.
- За что, Лизонька? - он оторвал взгляд от кружки, и похлопал дочь по обнимающей его руке.
- За то, что ты есть у меня. И за то, что ты такой!
***
Алексей, сидя на своей старенькой кровати, думал о своём будущем. Начинать всё снова, на незнакомом месте. Без семьи и друзей. Хотя, как показывает время, может это не самый худший вариант, не иметь ни того, ни другого? Тогда и терять нечего!
Он долго перебирал длинную череду знакомых. Должен быть человек среди его знакомых, который чем-нибудь поможет ему. Наконец, Алексей остановился на заведующем гаражом. Мужик дельный, хваткий. Не может быть, чтобы в его окружении не затесался успешный в делах друган - «корешок».
Ждать на проходной долго не пришлось. По Завгару можно было сверять швейцарские часы.
- Здорово, Лексей. Что стоим, кого ждём? - мужик протянул крепкую сухую ладонь.
- Тебя жду, привет. Ты, наверное, знаешь...
- Знаю, как не знать! На работе тебя теперь только «Рембо» и кличут... - мужчина уважительно хлопнул Алексея по плечу. - Ты по делу или без дела?
- По делу, Антоныч, по делу. Пойдём, провожу тебя. Прогуляюсь заодно...
Мужчины не спеша направились вниз по улице, наполненной оглушительным предчувствием новых липких зелёных листочков и запахами влажной просыпающейся земли.
- Я переезжать собираюсь, - Алексей подпинывал протестующе бренчащую консервную банку.
- Куда надумал?
- Пока ещё никуда. Вот, решил у тебя спросить, может у тебя где знакомые есть? Без подвязок тяжело в нашей жизни приходится. Ты не сердись, что разговор тот вышел, ну, с Эдькой? - Лёша знал, что завгар ещё продолжал сердиться на него. Но в жизни нужно уметь сделать шаг назад, чтобы потом сделать два шага вперёд.
- Было, было, - кивнул Сергей Антонович. - Да быльём поросло. Ладно, Лексей, неплохой ты парень, нравишься мне. Ошибки признавать умеешь. Давай до завтра погодим. Есть у меня человек на примете, только не знаю, нужен ли ему сейчас кто. Смутные времена-то, они, Лёша, прошли. Как говориться, сейчас бизнес делают только с чистыми руками. Позвоню ему. А ты завтра приходи, в это же время, идёт?
- Идёт, Антоныч. Спасибо тебе. Вот не зря я к тебе с самых первых дней обратился. Прямо так и тянуло к тебе, - Лёша с улыбкой посмотрел на морщинистое лицо.
- Ох и хитёр ты, лис! Тебя в прорубь зимой в тулупе брось, и оттуда выберешься, - восхищённо сказал Антоныч, протягивая ладонь на прощание Алексею.
Оказалось, что зять Завгара, проживающий в городе километров за четыреста, имеет не последнее отношение к заводику, производящему кирпич.
- Больших денег сначала не заработаешь. Нужен человек, как его назвать-то, который будет кирпич этот самый предлагать. По строительным организациям, да как да. Сам узнаешь у него, - он потёр пальцами под набрякшим, как спелая груша, носом. - Сказал, нужен человек с подвязанным языком, чтобы чёрта лешего уговорил. Это раз. И чтобы у своих не крал, это два. Ну, думаю, если зарплату будешь за сделанное дело получать, так ты лучше свой зад от натуги порвёшь, чем копейку стащишь.
Алексей, соглашаясь, кивнул.
- Смотри, Лексей, я за тебя поручился. А я своим словом дорожу. Не подведи меня, понял?
- Понял, Антоныч. Спасибо тебе. За мной не заржавеет, как всё срастётся, отблагодарю тебя.
- Да ладно, - махнул ладонью пожилой, как всегда аккуратно одетый, мужчина. - Главное, будь здоров. И настроения своего не теряй. Бывай, Лексей. Дай Бог, свидимся, - и он, не оборачиваясь, пошёл привычным маршрутом, едва прихрамывая на левую ногу.
Алексей сложил в спортивную сумку самое необходимое. Прошёлся по квартире, с которой было связано так много самых противоречивых воспоминаний. Присел на дорожку, и запер за собой дверь. Позвонил матери, чтобы сообщить о своём отъезде.
- Что же ты, сынок, заранее не предупредил? Я бы приготовила что-нибудь в дорогу... - В голосе Антонины Фёдоровны чувствовалась обида.
- Да что ты, мам, какое тут в дорогу? Четыре часа в пути. Закусочные везде, с голоду не умру... Давай, мам, не вешай нос. Приеду, отзвонюсь. Пока!
- Пока, - обречённо согласилась мать.
« - Не успеешь привыкнуть, так у сына опять что-нибудь случается. Что там его ждёт? Какая работа? Какая жизнь? Ничего мне не говорит,» - с грустью подумала женщина, снова внимательно вглядываясь в монитор компьютера, украшенный по краям цветными листочками-напоминалками.
За окном неторопливо проплывали дома, перекрёстки, светофоры. Машины обгоняли высокий пружинистый автобус, нагло прижимаясь почти вплотную.
«- Да, по манере езды сразу видно, кто как себя в жизни ведёт,» - почему-то мысли Алексея снова вернулись к другу и жене, предавшим его.
- Путеводитель здесь.