Тринадцатая глава перевода книги подполковника Натаниэля Ньюнэм-Дэвиса "Обеды и обедающие: как и где обедают в Лондоне".
Необходимые пояснения и перевод французских текстов дается в скобках курсивом.
В тексте используется старая английская денежная система, пара слов о ней. 1 фунт в 19 веке равнялся 20 шиллингам, 1 шиллинг - 12 пенсам. некоторые монеты имели свое собственное обозначение. Так золотая монета в 1 фунт называлась соверен, монета в 21 шиллинг - гинея, в 5 шиллингов - крона, в 2.5 шиллингов- полкроны Также встречался фартинг - 1/4 пенни и монета в полпенни. Согласно подсчетам Национального архива 1 фунт образца 1890 года примерно равен 82 фунтам 2017 года. Это был в те времена трехдневный заработок опытного торговца. Удобный онлайн конвертер находится тут https://www.nationalarchives.gov.uk/currency-converter/#currency-result однако, следует помнить, что эти подсчеты крайне приблизительны.
Посвящаю данную публикацию светлой памяти Степана Анатольевича Поберовского (1966-2010), выдающегося исследователя викторианского быта, известного также как Светозар Чернов.
Данный перевод полностью принадлежит мне, перепечатка без указания авторства и перепост без активной ссылки не разрешаются. Любое коммерческое использование возможно только с письменного согласия автора перевода. оригинал книги находится в Public domain (свободном доступе).
Замечания с благодарностью принимаются.
(c) Александр Цветков, 2025 (перевод)
Предыдущая часть: здесь
Следующая часть: здесь
Подполковник Ньюнэм-Дэвис
Обеды и обедающие: как и где обедать в Лондоне.
Глава 13
Комнаты Уиллис (Кинг-стрит)
Я заканчивал утомительный день в унылом офисе на Флит-стрит, и чертенок из типографии, сидевший на стуле в углу у огня и игравший в ниточку (В оригинале cat’s-cradle, также «игра в верёвку», «верёвочка», «резиночка», «плетение» и т. д. — игра, в которой нитью (верёвкой, шнурком), надетой на пальцы рук, образуют различные узоры (фигурки)) сообщил, что теперь от меня требуется лишь несколько коротких заметок.
Нелегко, когда мозги утомлены, игриво шутить по поводу Европейского концерта (вероятно, имеется в виду Венская система международных отношений, сложившаяся после Наполеоновских войн и, с некоторыми изменениями, продолжавшаяся до Первой мировой войны), и я с трудом написал несколько строк, но тут же отложил перо и взял пачку писем и ножницы, когда один из клерков в приемной принес мне карточку и письмо. Карточка принадлежала мисс Мэдж Морган, а ниже женским почерком было написано «Джордж Суонстон Кларк», а письмо было от старого школьного товарища и друга, банкира из провинциального городка, который просил меня помочь мисс Морган увидеть одно или два места в Лондоне, которые она хотела бы посетить. Почему-то имя «Джордж Суонстон Кларк» показалось мне знакомым, поэтому я сказал клерку, что выйду через минуту, ножницы защелкали «щелк, щелк, щелк», дьявол из типографии был отправлен с молчаливым проклятием, моя дневная работа была закончена, и я вышел, чтобы поприветствовать мисс Морган и привести ее в офис.
Она была очень опрятной и аккуратной маленькой особой, ее опрятность в одежде была почти чопорной, но у нее были темно-каштановые волосы с пробором посередине, отливающие золотом там, где они вились, и темно-карие глаза с искоркой веселья, которая оттеняла ее обычное чувство серьезности.
Я уступил ей наше лучшее кресло и спросил, что я могу для нее сделать. Похоже, мне не повезло: мне случилось вернуть «Джорджу Суонстону Кларку» присланный мне рассказ; но я добавил к обычной формуле несколько слов, которые не были недоброжелательными, и это придало ей смелости попросить нашего общего друга представить её. Она приехала из провинциального городка, где была одним из главных преподавателей женского колледжа, чтобы получить немного местного колорита для романа, который она собиралась написать.
Я пробормотал, что буду рад сделать все, что смогу, чтобы помочь ей, и она объяснила: Роман будет называться «Воспитание ангела». Главными героями должны стать два добрых и два злых ангела, отправленные обратно на землю, и, поскольку она хотела быть в курсе событий, она особенно хотела увидеть закулисье театра-варьете, где должно было произойти искушение, и клуба «Амфитрион», где герой и героиня впервые встречаются за обедом.
Я пообещал ей знакомство с мистером Хитченсом из Эмпайр и мистером Слейтером из Альгамбры ( лондонский театр, открытый в 1854 году и пользовавшийся популярностью в конце XIX — начале XX века. Название происходит от мавританского дворца Альгамбра в Гранаде. Театр Альгамбра преимущественно использовался для популярных развлечений в качестве мюзик-холла. Разрушен в 1936.), мысленно улыбнувшись при мысли о разочаровании, которое ее ждет, поскольку «за кулисами» двух больших театров варьете царит железная дисциплина, и выразил ей сожаление, что, поскольку «Амфитрион» прекратил свое существование, я не смогу ей в этом помочь.
Мисс Морган выглядела совершенно растерянной: очевидно, глава про Амфитрион была одной из ее любимых, и в надежде утешить её, я сообщил, что часть бывших посетителей Амфитриона теперь регулярно обедают в комнатах Уиллис; что мсье Эдуард Файят, работавший в Амфитрионе, является там управляющим, и если она не возражает против очень нудного хозяина обеда, и если половина девятого не слишком поздно, я был бы очень рад, если бы она пообедала там со мной этим вечером. Мисс Морган снова и улыбнулась и сказала «Большое вам спасибо!».
Я зашел в Уиллис по дороге домой, куда я направился переодеться, и увидел мсье Файята, гладко выбритого и пухлого, с легким флёром P’tit Caporal (маленький капрал, прозвище Наполеона, в данном случае, вероятно, одноименная туалетная вода), и попытался заказать обед, но обнаружил, что мой усталый мозг не в силах придумать меню в той же мере, что и написать параграф. Посему, когда мсье Файят предложил предоставить обед на его выбор, я с радостью согласился, предупредив только, чтобы он не был дорогим. Все столы в комнатах наверху были заняты, но внизу был удобный столик на двоих, за которым я мог бы сидеть, и чтобы убедиться в том, какие знаменитости обычно обедали, я просмотрел книгу, где записаны имена дающих обеды.
В половину девятого, секунда в секунду моя гостья подъехала в кэбе. Я был готов к чопорному наряду, но вместо этого обнаружил маленькую гувернантку, выглядящую очень мило в черном шелковом платье с глубоким вырезом и крошечным бриллиантовым сердечком на шее на маленькой золотой цепочке.
На нашем столе стоял крест из цветов и двусвечник из серебра, восковые свечи в котором имели красные плафоны. Мы уселись на свои места, метрдотель поставил на стол моховое гнездо из яиц ржанок, мисс Морган начала быстро оглядываться по сторонам, а я взял меню и просмотрел его. Вот оно:
OEufs de pluviers. (Яйца ржанки).
Soupe Henri IV.( Суп Генриха IV.)
Barbué au vin de Bourgogne.( Барбе(брилль, разновидность камбалы) с бургундским вином)
Noisettes de pré-salé à la Dubarry.( Предварительно засоленные нуазеты а ля Дюбарри.)
Haricots verts nouveaux de Poissy. (Зеленая стручковая фасоль из Пуасси.)
Pommes nouvelles. (Молодой картофель)
Poulet de grain polonaise.( Курица зернового откорма по-польски)
Coeurs de romaine en salade.( Сердечки ромейна в салате.)
Asperges d’Argenteuil. Sauce mousseline.( Спаржа Аржантёй. Муслиновый соус)
Fraises a l’orange.( Клубника в апельсинах)
Мисс Морган не стала есть яйца ржанок, и ее не соблазнили другие деликатесы, предложенные ей вместо них.
«Вы начали впитывать местный колорит?» — спросил я, и она в ответ с нетерпением хотела узнать, не покажется ли ей странным делать заметки, и, будучи подстрекаемой к этому, достала блокнот, похожий на рабочий. «Вы заметили, когда вошли, окно с шестью арками, с его «Déjeuners, dîners, soupers, patissier» и т. д. на нем? и высокого портье и маленького пажа?» Мисс Морган кивнула головой и записала все это. Затем подали суп. Достаточно простой суп, как и обещало его название, но превосходно горячий. «Теперь интерьер», — и мисс Морган снова взяла карандаш. «Вы могли бы заметить, что это самая точная копия парижского ресторана, какую только можно найти в Лондоне, белые стены с большими зеркалами, вставленными в блестящее дерево, алые кушетки у стены, стулья с причудливыми спинками и алыми сиденьями — все это пахнет Парижем», и мисс Морган записала все это. Затем нам принесли брилль, покоившийся в коричневом соусе, с маленькими грибными бугорками вокруг него, на стол поставили бутылку старого рислинга, тщательно декантированного. Я на какое-то время позабыл о местном колорите, потому что соус из бургундского вина был восхитителен, а рислинг – золотист.
Но мисс Морган баловалась карандашом, и, просматривая ее страницу, я обнаружил, что она отметила кухонный лифт в центре ресторана, заваленный фруктами и связками спаржи, с прессом для уток из сверкающего серебра, даму-конторщицу в черном за маленьким столом с маленькими часами над ним и большие часы из эмали и золоченой бронзы, главное украшение комнаты. Я посчитал, что нуазеты немного суховаты; но я не смог получить никакого мнения от мисс Морган, кроме того, что она нашла симпатичными маленькие открытые коробочки, наполненные картофелем, на которых они подавались.
Я указал ей, как на чисто французский штрих, на черный фартук официанта, разносящего вино, отличительный знак среди других, в белых фартуках, объяснил расположение комнаты наверху, откуда доносилась далекая музыка оркестра, дал ей некоторое представление о прошлых днях Уиллиса, а затем разразился красноречием по поводу курицы по-польски, которая в сочетании с пикантным гарниром из риса и куриной печени была превосходна.
Но мисс Морган теперь хотела узнать, кто все эти гости за столами. Там были две гранд-дамы, леди А. и леди Б., там была пара знакомых мне гвардейцев, там был сэр Джордж Льюис, британский Фуше (Сэр Джордж Генри Льюис (1833-1911) – известный британский юрист, получивший в 1902 году титул баронета. Жозеф Фуше (1759-1820)- французский юрист и политический деятель, министр полиции при Наполеоне) — мисс Морган отметила это — там была красивая дама в черном со множеством черных блесток, там был бывший солдат, теперь влиятельный человек на фондовой бирже, и несколько других ухоженных мужчин, которых я не знал. Но я знал, что это не удовлетворит мисс Морган, поэтому мое предшествовавшее обращение к книге столов оказалось полезным, и неизвестные мужчины стали второстепенными членами Министерства, лордами, поэтами, редакторами и композиторами. Мисс Морган записала их всех и была счастлива.
Спаржа и клубника были превосходны, и от последней, поданной на серебряном блюде над серебряной чашей со льдом, мисс Морган впервые пришла в восторг. Кофе тоже и ликеры были хороши.
Я оплатил счет — два обеда, ,1 фунт 5 шиллингов; одна бутылка 131, 6 шиллингов; кофе 1 шиллинг; ликеры 2 шиллинга — всего 1 фунт 14 шиллингов; и в качестве объяснения отсутствия подробного счёта сказал мисс Морган, что в старые времена в Амфитрионе мы, те, кто не был слишком богат, обычно, когда давали обед, подходили к Эмилю и просили его сделать для нас все, что он мог, за 12 шиллингов 6 пенсов с человека. Но хотя я сказал ей это, я прекрасно понимал, что администрация обошлась со мной слишком любезно, и что счет должен был быть больше.
Я посадил мисс Морган в кэб, не обращая внимания на ее слова благодарности и множество посланий нашему общему другу.
Мне будет интересно прочитать главу об Амфитрионе в «Воспитании ангела» «Джорджа Суонстона Кларка». (К сожалению, никаких сведений о Джордже Суонстоне Кларке, либо о Мэдж Морган, а равно о романе «Воспитание ангела» найти не удалось).
26 апреля.