После новогодних праздников односельчане всегда испытывали острую потребность привести в порядок своё здоровье. Понять можно: позади посевная, сбор урожая, упаковка его на хранение, да и все подготовительные работы к зиме, особенно заготовка дров... Пришла очередь подумать и о себе. С утра группа сельчан, преимущественно женского пола, в фельдшерском пункте Алькино хвалились болячками и сами ставили себе диагнозы. Летом такие сборища традиционно проходили на лавке возле сельпо, а с наступлением холодов перемещались в фельдшерский пункт. Фельдшеру с большим стажем Геннадию Андреевичу порой даже казалось, что не будь в селе ФАПа, жители бы реже или вообще не болели. А так из года в год с наступлением холодов местное население вспоминало о своих недугах - острых и не очень, существующих и надуманных.
О чём здесь только не толковали! Мужская группа, состоящая в основном из стариков, обсуждала декабрьский старт американского космического корабля "Аполлон 17" и шестую лунную экспедицию. А женская часть болеющих во главе с бабой Фимой начали обсуждение "светлых перспектив" Алькино: главную дорогу по улице Ленина не чинят, в клубе ремонт делать не собираются, освещение перед сельпо восстанавливать не планируют. От проблем плавно перешли к работе сельпо. Все сходились во мнении, что с уходом Ворончихи снабжение магазина стало намного лучше. Дефицит, если и привозили, то он сразу поступал в продажу, тотчас собирая очередь. А там уже, кто успел. Во всяком случае, всё по-честному.
Сегодня Тамара едва услышала будильник и с трудом встала. Вчерашняя встреча с бывшей подругой резко напомнила о себе головной болью. Сразу перед глазами всплыли картинки Веркиных счастливых рассказов о семейной жизни. Даже гибель ребёнка не вызывала в ней должного сострадания.
"Не всё коту масленица," - подумала она, наливая в старенький эмалированный умывальник из ведра тёплой воды, томившейся всю ночь на печи. Побултыхала рукой, добавила немного холодной и, громко фыркая, застучала о рукомойник металлическим клапаном. Вода подействовала на Тамару освежающе. Она поправила причёску, выпила стакан рассола, надела белый халат, накрасила губы и отправилась на работу. Толпящийся с раннего утра народ её раздражал. Проходя мимо женской половины болящих, она краем уха услышала, как баба Фима эмоционально крыла почём зря Тамаркину подружку - Ворончиху. Это явно следовало из ключевых слов "сельпо" и "Верка". Медсестра сфотографировала в памяти внешность разговорчивой пациентки и прошла в процедурный кабинет.
Уколы, перевязки, охи-вздохи, стоны... Тамара не заметила, как время подкатилось к обеду. Перед самым перерывом к ней вошла та самая бабка, которая обсуждала её одноклассницу. Медсестра запустила в кабинет пациентку, а для остальных громко объявила:
- Последнюю сейчас приму и ухожу на обед... Здесь не сидите, очередь займите и приходите к двум.
- Тамарочка, Геннадий Андреевич назначил мне укольчики, - довольная тем обстоятельством, что успела проскочить до обеда, проворковала пациентка. - Ноги и руки болят, спасу нет. Раньше тройной одеколон помогал, а с осени перестал... Верка мне его давно присоветовала, а сейчас и он не помогает. Привыкла видать, нужно лекарство поменять...
- Укол стоя будем ставить или лёжа? - спросила Тамара, доставая шприц из стерилизатора.
- Дык, как удобно тебе, милая... - мягко прожурчала Фима. - Мне лишь бы помогло...
- Тогда лучше ложитесь! - громко скомандовала медсестра и привычным движением набрала лекарство в шприц.
Баба Фима закряхтела и медленно начала устраиваться на кушетке, ещё больше раздражая Тамару. Решив себя немного подзадорить, она решила расспросить старуху.
- А что, Верка у вас вместо фельдшера в селе? Столько лет работаю, а впервые слышу, что тройной одеколон помогает от боли в суставах...
- Верка-то? - зачем-то переспросила Фима, и принялась дальше рассказывать. - Какой там фельдшер... Она работала продавцом в нашем сельпо. До чего жадная была девка! Всё под себя. Товар получит, под прилавки попрячет и выдавала только угодным, кого привечала... - Ой, как больно! - запричитала старуха, получив свою порцию лекарства.
- Терпите! Если больно, значит лекарство хорошее!
- Тоже подумала, раз такое болезное, то лучше поможет... - согласилась Фима, осторожно присев на край кушетки.
- Вы, стало быть, этой Верке угодной были?
- Чего ты мне всё выкаешь и выкаешь? Зови меня просто баба Фима... Помогала я ей по доброте душевной и не раз... - важно произнесла старуха и для пущей солидности причмокнула губами.
- Чем же ты, баба Фима, могла ей помочь? За детьми приглядывала, что ли? - продолжила разматывать клубок Тамара, чувствуя, что здесь есть чем поживиться.
- Не, с дитями Николаева мать нянчилась. Всех, почитай, уже на ноги поставила. Верка - баба зловредная и изворотливая. Язык у неё острый, словно бритва. Порезала она им на куски не одну судьбу. Она, как паук, так искусно умеет плести сети, что жертвы порой не успевали понять, как попадали в западню. Работая в сельпо, она со всеми общалась, а потому знала все слабости каждого жителя и ловко пользовалась этим. Не дай Бог ей было в неугодные попасть!
- И что она делала неугодными? - удивилась Тамара. - Тебя, баба Фима, послушаешь, так эта Верка Гитлером представляется...
- Так и есть. В деревне осрамить человека запросто. Люди с удовольствием подхватывают сплетни. На одном конце села скажут - заболела, а на другом, что померла. Так вот этим она очень умело пользовалась. Соседка у её свекрови была - Василиса, а у той дочка Аннушка. Муж Веркин - Колька и эта Аннушка росли вместе, так как матери их дружили. Войну вместе пережили. Николай после школы ушёл в армию, а когда вернулся, на соседкину дочку уже по-другому начал заглядываться. Девчонка она скромная, умненькая, к тому же доморощенная. Стали они на танцы вместе ходить, а потом вместе домой возвращаться. Мамаши уже к свадьбе готовиться думали, а тут Ворончиха появилась и заприметила парня. Она Кольку у Аннушки отбила. Ноги вперёд той раздвинула, а молодому парню после армии предлагать дважды не надобно. Сразу как переспала, всем объявила, что беременная. Но это брехня. Мне она первой сообщила про то, а родила через десять месяцев. Где это видано, чтобы дитятку так долго вынашивали? Получается, что наврала. Соперницу убрала, женила на себе Кольку, а затем детей ему нарожала.
- Вот стерва какая! - возмутилась Тамарка, вспоминая свои школьные годы.
- Но она на том не остановилась. Теперь Верка решила выжить соседскую Анну, чтобы та глаза ей не мозолила. Василисина дочка девка грамотная была. Подучилась и устроилась работать к директору совхоза счетоводом. Эта змея давай ей приплетать любовные отношения с нашим Кузьмой Трофимовичем и Николая туда же за компанию. Есть за мной грех... помогла я ей пару раз... - вздохнула Фима.
- Чем же? - спросила Тамара, ошалев от такой информации. Медсестра забыла про обеденный перерыв, села рядом с Фимой на кушетку и внимательно слушала про свою "порядочную" подружку.
- Новости разносила. Я же знаю, в какой двор нужно заглянуть, чтобы на утро всё село их знало.
- Интересное дельце! - задумалась Тамарка, понимая, что в её руках сейчас бесценный помощник. - А мне она на днях совершенно другую историю рассказывала, когда на уколы приходила...
- Никак змея собственным ядом захлебнулась, раз уколы ставит? - на полном серьёзе спросила Фима.
- Нет, тут что-то другое... Болел не желудок и не горло...
- А что же?
Старуха от нетерпения даже заёрзала на кушетке и повернулась лицом к Тамаре, глаза которой заблестели от удовольствия.
- Самый важный женский орган ей удалили...
- Так есть за что... - скромно заметила местная сплетница.
- Да, ладно! Я тебя, баба Фима, уже боюсь. Ты же, как Верка, всё про всех знаешь.
- Почти всё... - согласилась Фима.
- Почему почти?
- Про тебя ничего не знаю. Совсем ты новый человек... - так же скромно, как и перед этим, продолжила старуха.
Тамарка рассмеялась, забыв про приличия и место нахождения, во всю свою лужёную глотку.
- Ой, Фима, насмешила! Так за что? - вернулась она снова к части разговора, что относился к Ворончихе.
- Мальчонка у неё младшенький был. Она его нагуляла с водителем, а мужу выдала за своего. Молодой парень с ней за товаром ездил несколько месяцев, пока в армию не ушёл. С утра уезжали, а возвращались после обеда. Где ездили? Сколько? Кто знает. Мы летом возле сельпо с бабами собирались и ждали их возвращения, подсмотреть, чего в магазин Верка привезёт. У неё же снега зимой не выпросишь. Бабы начали тогда обсуждать эти покатушки, да я успокоила их. Верка тогда помогала мне: то одеколона продаст, то туфли, то штапеля на платье. Успокоить-то успокоила, а сама наблюдала, как они переглядывались, да как деваха наряжалась в эти поездки...
Ушёл, значит, Степан в армию, а следом Верка потяжелела. Мальчонка родился вылитый ейный хахаль - кудрявенький, только волосёшки посветлее. Я-то знаю, что это Стёпкин ребёнок. Их шашни, можно сказать, на моих глазах происходили. Потом парень быстро вернулся из армии, но инвалидом на одной ноге. Узнал про сына и давай Верке предъявлять. Ох и начала она изворачиваться! Опять я ей помогла... Пришлось очернить его перед людьми, чтобы этой шалаве от людей не прилетело. А Стёпка запил и по пьянке замёрз на улице. Он - единственный сын у матери. Следом и она померла от горя. А Ворончиха живее всех живых. Думаю, что сына отец с бабкой с собой забрали. А коль ей операцию сейчас сделали, то это расплата за допущенную слабость на переднее место...
- Вот это да! Страшную историю ты, баба Фима, рассказала! А чего же молчала до сих пор?
- Боялась связываться с ней. Недобрая она. Не зря её Ворончихой кличут...
Из этого длинного рассказа Тамара чётко поняла, что у Фимы всё имеет свою цену.
- Знаешь, баба Фима, тебе неплохо бы витаминчики проколоть. Возраст у тебя немолодой, помогать организму надобно. Ты приходи ко мне каждый день перед закрытием. С утра будем ставить то, что прописал Геннадий Андреевич, а вечером укольчик от меня. Через пару недель забегаешь, как козочка...
Тамара максимально постаралась изобразить на своём лице дружелюбие и любезность. Старуха очень хотела бегать, как козочка, поэтому сразу заглотила наживку и в ответ расплылась в беззубой улыбке.
- Спасибо, голубушка! Нужно меня подлатать немного, - согласилась она. - Уж хоть не бегать, а спокойно спать ночами точно не помешает. Ты уж постарайся, может, и я чем пригожусь...
- Пригодишься, конечно, не переживай! Такую стерву без наказания грех оставлять. Давай-ка мы её же методами и начнём наказывать. Всё, что ты сейчас мне рассказала, плюс про расплату, что она от Бога получила после операции, нужно по секрету людям рассказать. Только про меня не упоминай. Скажи, что узнала про болезнь от какой-нибудь медсестры или врачихи из районной больницы, где её оперировали. Да, тебя ли учить? С таким-то опытом, ты сама кого хочешь научишь...
- Сделаю в лучшем виде! - деловито пообещала Фима Тамаре, как когда-то обещала Ворончихе.
- Вечером жду тебя на укольчик! - радушно пригласила медсестра и тотчас вспомнила: - Всё, я побежала на обед. Проболтала с тобой, всего двадцать минут на поесть осталось...
В тихом омуте сельской жизни, где каждый дом словно открытая книга, а сплетни передаются шёпотом из уст в уста, а затем заплетаются в паутину лжи с такой тщательностью, что в итоге она начинает опутывать самого лжеца. Маски спали, и истина начала выходить на свет, обнажив неприглядную картину содеянного...