Продолжим переосмыслять мою старую концерт-лекцию о патриотизме в авторской песне. Ну, строго говоря, я продолжу переосмыслять и комментировать, а вы-то, дорогие мои, этот древний подкаст слышите впервые, да еще фрагментами. Вам до «пере» еще просто воспринять нужно. Ну и воспринимайте на здоровье – песни хорошие, какие-то вы точно услышите впервые, разговоры тоже не дурны и не лживы, просто, может, сегодня они вызывают уже иные ассоциации и образы.
Кстати, не нужно думать, что альбом «Прекрасной музыка была» сплошь состоит из трагических песен и тяжелых раздумий, вовсе нет. Тут и юмору место нашлось и радостным взглядам авторов на ту же самую действительность, от которой у их коллег зубы сводит. Разный он, этот альбом-подкаст. И будут у нас такие фрагменты, где любовь к Родине – не боль и трагедия, а настоящее счастье. Даже уже в сегодняшнем фрагменте будет такая счастливая и восторженная песня. Но в финале этого фрагмента.
А начинается-то он с продолжения темы, затронутой в предыдущем фрагменте. Мы-то с вами прекрасно помним, как из развалившейся на куски страны разбегались люди. Кто-то добровольно, по собственному выбору, а кто-то и поневоле, вдруг оказавшись иноземцем на земле, где родился и рос.
И это действительно было больно. Сколько было этих эмиграционных волн в разные времена! Но, согласитесь, сегодня по понятным причинам многие на подобное смотрят совершенно иначе. Да и не было в те времена даже самого слова релоктанты, которым сейчас принято называть поразъехавшихся.
Знаете, мне тогдашнее отношение понятнее и ближе, хотя и сегодняшнее я вполне понимаю. А ближе потому, что ни война, ни трус и глад не бывают вечными. Да и творится это все не для того, чтобы было еще хуже и нестерпимей. В детской песенке Трубадура из классических советских «Бременских музыкантов» моё понимание сегодняшней ситуации изложено практически идеально:
Ночь пройдет, наступит утро ясное –
Знаю счастье нас с тобой ждет.
Ночь пройдет, пройдет пора ненастная,
Солнце взойдет!
И когда солнце взойдет как следует, и пригреет, и высушит слезы, и утихомирит боль, ненастная пора вражды и раздоров должна пройти. Просто обязана пройти. И нужно будет вновь искать взаимопонимания, трудно, и борясь с собой, как-то налаживать добрососедские отношения. Просто потому, что иначе и солнце рискует не взойти, не говоря уже о счастье. Этого потребует сама наша песенная культура, ровным слоем размазанная по всему, такому маленькому нашему земному шарику. И тогда очень будут нужны песни. Все, какие у нас есть будут нужны.
И песня Вадима Мищука на стихи Бориса Чичибабина, начинающая сегодняшний фрагмент тоже понадобится. Да, сегодня Синай звучит странно и даже обидно. Особенно, если обходиться в ее понимании этакой плакатной лобовой логикой, какой многие пользуются сейчас.
Ну, правда же, что это за призыв:
Уходящему Синай,
Остающимся Голгофа.
Но это если про Голгофу помнить только, что это – место казни, и забыть, что тот, кто там был казнен, свою участь выбрал осознанно и добровольно. И, что особенно важно, ради всех, кого эта участь минула. Что такое – отпустить всем все грехи за всю человеческую историю, взяв их на себя – это же даже представить невозможно. Нам такое не дано, но, согласитесь, попытаться хотя бы как-то учитывать пример такого подвига, это уже не мало. Попытаться понять хоть одного, может. И пустить его к своему костру, и не отказать в кружке чая, и не заткнуть его песню, коли уж он пришел с песней. Чичибабин в те страшные времена это понял, и Вадим Мищук следом за ним понял. И нам, наверное, придется, ломая себя, тоже понять, когда начнется настоящий рассвет.
Следующая песня этого фрагмента еще безрадостнее и безнадежнее, чем «Синай» Мищука-Чичибабина. «Осень» Владимира Береснева и вовсе страшная песня, не дающая, кажется никакой надежды, не подразумевающая ни малейшего выхода из вечной тусклой и полумертвой осени. Но и в ней нет ни слова осуждения. Зато есть своя красота принятия, а значит, и сила духа.
Это очень специфический, утрированный, но совершенно искренний взгляд на мир поэта, который с готовностью принимает на себя всю эту боль и мерзость, окружающую его. Тоже, между прочим, своеобразный духовный подвиг. Никто же не вынуждал его так тяжело переболеть этой болью и тоской, он – добровольно и осознанно.
И уже тогда мне показалось важным в своей беседе сломать эту боль и тоску. Ну, просто потому, что поэты смотрят по-разному, и видят разное, иной раз настолько разное в одном и том же, что нет-нет и спросишь себя – а они точно с одной планеты?
И вот в этой разнице взглядов, ракурсов, отношений и проявляется огромная ответственность поэта или барда. И перед собой, и перед своим зрителем, с которым он говорит, понимая, что словами своими меняет мир. Ну, пусть не сам мир, а только взгляд на него у тех, кто поэта слышит, но ведь и это совсем не мало.
Собственно, дальше в том старом подкасте речь именно об этой ответственности и идет, поскольку творцу, и любовь-то свою к людям, к Родине и самому творчеству проявлять больше нечем. Но это уже не сегодняшний разговор. Сегодня пришло время просто послушать очередной отрывок из концерта-лекции о патриотизме в авторской песне под названием «Прекрасной музыка была»