Я не хотела ее с самого начала.
Каждое утро, просыпаясь рядом с Сергеем, я глотала таблетку противозачаточного, запивая водой из стакана, который всегда стоял на прикроватной тумбочке. Это был мой маленький ритуал — он целовал меня в лоб и уходил в душ, а я, дождавшись, когда за ним закроется дверь, доставала из потайного кармашка косметички белую таблетку.
Сергей мечтал о детях с первого дня нашего знакомства. «У нас будет трое», — говорил он, когда мы только начали встречаться. Я улыбалась и молчала. Не хотела разрушать его мечты, но и разделять их не могла. Дети никогда не входили в мои планы.
Мы были вместе уже пять лет, когда он впервые заговорил серьезно.
— Алиса, мне тридцать четыре. Я хочу сына. Или дочь. Или обоих, — он смотрел мне прямо в глаза, держа за руки. — Когда мы займемся этим вопросом, раз у тебя до сих пор не получается забеременеть?
— Может, еще немного подождем? — я избегала его взгляда. — Мне нужно закончить курсы, потом будет повышение... Может, когда время придет, оно само собой и получится.
— Ты говорила то же самое год назад, — его голос стал жестче. — И два года назад. Алиса, я люблю тебя, но я хочу семью. Настоящую.
— А я — не настоящая семья? — обиделась я.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Я знала. И продолжала пить таблетки.
Все изменилось в тот день, когда я заболела. Обычная простуда, ничего страшного, но Сергей настоял, чтобы я осталась дома. Он сам сходил в аптеку, купил лекарства, заварил чай с малиной. А потом решил навести порядок в ванной.
— Алиса, а это что? — он стоял в дверях спальни, держа в руках мою косметичку, где я обычно хранила таблетки, чтобы он их не нашел. В другой руке — блистер с противозачаточными.
Я похолодела.
— Это... это витамины.
— Не ври мне, — его голос дрожал. — Я не идиот, я знаю, что это такое.
Он бросил блистер на кровать.
— Сколько лет, Алиса? Сколько лет ты меня обманываешь?
— Сережа, я...
— Сколько?!
— Все пять, — прошептала я.
Он молча собрал вещи и ушел. Вернулся через три дня, осунувшийся, с красными глазами.
— Я все обдумал, — сказал он, садясь напротив меня за кухонным столом. — У нас два варианта. Либо мы заводим ребенка, либо расстаемся.
— Это ультиматум? — я не верила своим ушам.
— Это реальность, Алиса. Я люблю тебя, но не могу отказаться от мечты о детях. Решай.
Я смотрела на него — моего Сергея, с которым мы прошли через столько всего. Вспоминала, как он ухаживал за мной, когда я сломала ногу, как мы вместе ездили в Прагу, как он учил меня кататься на сноуборде. Я не могла его потерять.
— Хорошо, — сказала я. — Давай попробуем.
Он просиял, обнял меня, закружил по кухне. А я улыбалась и думала, что, может быть, беременность не наступит сразу. Может быть, у нас будут проблемы с зачатием. Может быть...
Но через два месяца тест показал две полоски.
***
Беременность я ненавидела всеми фибрами души. Меня тошнило по утрам, спина болела постоянно, ноги отекали. Но хуже всего было ощущение, что внутри меня растет что-то чужое, что-то, чего я никогда не хотела.
Сергей был счастлив. Он гладил мой растущий живот, разговаривал с ним, покупал детские вещи. А я смотрела на все это со стороны, словно происходило не со мной.
— Ты не рада? — спросил он однажды вечером, когда мы лежали в постели.
— Конечно, рада, — солгала я. — Просто устала.
— Скоро все закончится, — он поцеловал меня в висок. — И у нас будет наша малышка.
УЗИ показало, что у нас будет девочка. Сергей уже выбрал имя — Софья. Я кивала и улыбалась, а внутри росла паника. Что я буду делать с ребенком? Как я смогу его полюбить?
На тридцать пятой неделе начались схватки. Слишком рано. Я лежала на каталке, когда врач сказал, что нужно экстренное кесарево. Сергей сжимал мою руку, шептал, что все будет хорошо. А я думала: может быть, она не выживет? Может быть, природа все решит за меня?
Я помню белый потолок операционной, холодные руки анестезиолога, запах антисептика. А потом — тишина. И крик. Тонкий, пронзительный крик новорожденного.
— Поздравляю, у вас девочка! — сказал кто-то.
Я закрыла глаза.
***
Софью забрали в реанимацию — недоношенная, с проблемами дыхания. Сергей метался между мной и дочерью, но большую часть времени проводил с ней. Я лежала в палате, восстанавливаясь после операции, и чувствовала только пустоту.
На следующий день меня на коляске привезли в реанимацию. Маленькое существо в кувезе, опутанное трубками и проводами, не вызвало во мне никаких эмоций. Я смотрела на нее и не чувствовала ничего. Ни любви, ни жалости, ни даже интереса. Просто чужой ребенок.
— Можно потрогать ее через специальные отверстия, — сказала медсестра.
Я протянула руку и коснулась крошечной ладошки. Ничего. Ни единого проблеска материнского инстинкта.
В тот момент я поняла, что совершила ужасную ошибку. Я не должна была соглашаться на ребенка. Не должна была идти на поводу у Сергея. Мне хотелось выйти из больницы и никогда не возвращаться. Была надежда, что из роддома я выйду одна...
Но Софья выжила. Через месяц нас выписали домой.
***
Первые недели были кошмаром. Софья плакала постоянно — колики, режущиеся зубы, просто капризы. Я не спала, не ела нормально, превратилась в зомби, механически выполняющего обязанности.
Сергей помогал, когда мог, но у него была работа. Он возвращался домой и сразу брал дочь на руки, играл с ней, купал. А я смотрела на них и чувствовала себя лишней.
— Ты какая-то отстраненная, — сказал он однажды. — С Софьей все в порядке?
— Да, — ответила я. — Все нормально.
Но ничего не было нормально. Я не любила свою дочь. Не чувствовала к ней ничего, кроме раздражения и усталости. Когда она плакала, мне хотелось кричать. Когда она улыбалась, я не испытывала радости. Я была плохой матерью, и знала это.
Софье исполнилось шесть месяцев, когда я впервые серьезно задумалась об уходе. Просто собрать вещи и исчезнуть. Оставить записку Сергею, что он будет лучшим отцом, чем я — матерью. Что так будет лучше для всех.
Я даже начала планировать. Выяснила расписание автобусов до другого города, сняла немного денег со счета, чтобы не оставлять следов. Собрала маленький рюкзак с самым необходимым.
В тот вечер Сергей задержался на работе. Софья спала в своей кроватке, а я сидела на кухне и смотрела на билет, купленный через интернет. Завтра в 10:15 автобус увезет меня отсюда. Навсегда.
Телефон зазвонил неожиданно. Сергей.
— Алиса, я задержусь еще на час. Как вы там?
— Все хорошо, — ответила я. — Софья спит.
— Я купил ей игрушку. Думаю, ей понравится.
— Конечно, — сказала я. — До встречи.
Я положила телефон и заплакала. Тихо, беззвучно, чтобы не разбудить ребенка. Я любила Сергея. Действительно любила. Но не могла больше жить этой жизнью.
Из детской донесся плач. Софья проснулась. Я вытерла слезы и пошла к ней.
Она лежала в кроватке, размахивая крошечными кулачками. Увидев меня, она не успокоилась, как бывало с Сергеем. Наоборот, заплакала еще громче.
— Даже ты чувствуешь, что я тебя не люблю, да? — прошептала я, поднимая ее на руки.
Я ходила по комнате, укачивая дочь, но она не успокаивалась. Я проверила подгузник — сухой. Попыталась дать бутылочку — отказалась. Градусник показал нормальную температуру.
— Что тебе нужно? — я чувствовала, как внутри нарастает раздражение. — Почему ты все время плачешь?
Софья кричала все громче. Я положила ее обратно в кроватку и отошла к окну, пытаясь успокоиться. Мои руки дрожали. В голове пульсировала мысль: «Уйди отсюда. Прямо сейчас. Оставь ее и уходи».
Я сделала глубокий вдох и посмотрела на плачущего ребенка. Мою дочь. Которую я не хотела. Которую не любила.
— Прости меня, — прошептала я.
И тут Софья перестала плакать. Она посмотрела на меня своими голубыми глазами — точно такими же, как у Сергея — и протянула ручку.
Я механически протянула палец, и она схватила его своими крошечными пальчиками. Крепко, уверенно. И улыбнулась.
Что-то странное произошло в тот момент. Не любовь, нет. Но что-то похожее на понимание. На принятие реальности.
Я не полюблю ее сразу. Возможно, никогда не почувствую того, что должна чувствовать мать. Но я могу научиться жить с этим. Могу научиться быть хорошей матерью, даже если не испытываю тех эмоций, которые ожидают от меня.
Софья все еще держала мой палец, когда я услышала, как открылась входная дверь. Сергей вернулся раньше.
— Я дома! — крикнул он. — Как мои девочки?
Я посмотрела на билет, лежащий на столе. Завтра в 10:15. Другой город. Другая жизнь.
— Мы здесь, — ответила я.
***
Софье исполнился год. Мы устроили небольшой праздник — только мы, мои родители и родители Сергея. Торт со свечкой, воздушные шары, подарки.
Я смотрела, как Сергей помогает дочери задуть свечу, и чувствовала знакомую пустоту внутри. Год прошел, а я все еще не любила свою дочь. Заботилась о ней, делала все необходимое, но не испытывала тех чувств, о которых говорят другие матери.
— Она так похожа на тебя, — сказала мама Сергея, глядя, как Софья размазывает крем по лицу.
— Мне кажется, она больше на Сергея, — ответила я.
— Нет-нет, у нее твои глаза, твой нос. И характер твой — такая же упрямая!
Я улыбнулась и промолчала. Мне было все равно, на кого похожа Софья. Она оставалась для меня чужой.
Вечером, когда гости разошлись и Софья уснула, мы с Сергеем сидели на кухне.
— Хороший был день, — сказал он, наливая вино в бокалы.
— Да, — согласилась я.
— Не могу поверить, что ей уже год. Помнишь, как мы боялись, что она не выживет?
Я помнила. И помнила свою постыдную надежду на это.
— Алиса, — Сергей взял меня за руку, — я знаю, что тебе было тяжело. Знаю, что ты не хотела ребенка.
Я замерла.
— Что?
— Я не слепой, — он грустно улыбнулся. — Я видел, как ты смотрела на нее в первые месяцы. Как держалась отстраненно. Я надеялся, что со временем ты полюбишь ее.
— Сережа, я...
— Не нужно оправдываться. Я просто хочу сказать спасибо, что ты осталась. Что стараешься. Я знаю, это нелегко.
Я не знала, что ответить. Все это время я думала, что успешно скрываю свои чувства, а он все видел.
— Я нашел тот билет, — тихо сказал он. — Год назад. На автобус.
Мое сердце остановилось.
— Почему ты ничего не сказал?
— Потому что ты не уехала, — он сжал мою руку. — Ты осталась. И я решил дать тебе время.
Слезы потекли по моим щекам.
— Я плохая мать, Сережа. Я не чувствую к ней того, что должна чувствовать.
— Ты не плохая мать. Ты просто не такая, как другие. И это нормально.
— Но я не люблю ее, — прошептала я, впервые произнося эти слова вслух.
— Может быть, это придет со временем. А может, и нет. Но ты заботишься о ней, защищаешь ее. Этого достаточно.
Я покачала головой.
— Нет, недостаточно. Она заслуживает мать, которая будет ее любить.
— Она заслуживает мать, которая будет рядом, — возразил Сергей. — Которая не сбежит.
Мы долго сидели молча. Я думала о том, что сказал Сергей. О том, что он все знал и все равно оставался со мной. О том, что, возможно, я никогда не полюблю Софью так, как должна. Но я могу быть рядом. Могу стараться.
— Я не уйду, — сказала я наконец. — Обещаю.
Сергей кивнул.
— Я знаю.
***
Софье исполнилось два года, когда я поняла, что беременна снова. Два теста показали положительный результат, и я сидела в ванной, не зная, что делать.
Еще один ребенок. Еще одна жизнь, за которую я буду ответственна. Еще одно существо, которое я, возможно, не смогу полюбить.
Сергей обрадуется. Он всегда хотел двоих или троих детей. А я... я все еще не научилась быть настоящей матерью для Софьи.
Я положила руку на живот. Там, внутри, уже росла новая жизнь. И я ничего не чувствовала к ней, как и к Софье два года назад.
История повторялась.
Я достала телефон и нашла номер клиники. Палец завис над кнопкой вызова. Я могла все исправить прямо сейчас. Сергей никогда не узнает. Я скажу, что это был выкидыш, если тест уже успел показать ему положительный результат.
В дверь ванной постучали.
— Мама! — голос Софьи. — Мама, открой!
Я спрятала телефон и открыла дверь. Софья стояла там, держа в руках свою любимую книжку.
— Почитай, — сказала она, протягивая мне книгу.
Я взяла ее на руки и пошла в гостиную. Мы сели на диван, и я начала читать знакомую сказку. Софья прижалась ко мне, положив голову на плечо.
И в этот момент я поняла, что не смогу сделать аборт. Не потому, что внезапно полюбила нерожденного ребенка. И не из-за Сергея. А потому что я уже прошла через это однажды. Я знала, что это такое — носить нежеланного ребенка, родить его, пытаться стать матерью без материнских чувств. Я знала, что это тяжело, но возможно.
Я все еще не любила Софью так, как должна была. Но я научилась жить с ней. Заботиться о ней. Быть ее матерью, даже если не чувствовала себя ею.
И, может быть, со вторым ребенком будет так же. Или, может быть, что-то изменится.
Я закрыла книгу и посмотрела на Софью. Она уже засыпала, свернувшись калачиком рядом со мной. Я осторожно погладила ее по волосам.
— Мама любит тебя, — прошептала я, произнося слова, которые говорила ей каждый день, но никогда по-настоящему не чувствовала.
Софья сонно улыбнулась, не открывая глаз.
— И я тебя, мама.
Я положила руку на живот. Внутри рос еще один ребенок, которого я не хотела. Еще одна жизнь, которую мне придется прожить, притворяясь.
Но я справлюсь. Потому что у меня нет выбора. Потому что я обещала Сергею не уходить. Потому что, даже если я никогда не почувствую того, что должна, я могу быть рядом. Могу стараться.
И, может быть, однажды это будет достаточно.