— Андрюша, поставь жену на место, она дерзит мне! — Валентина Сергеевна усмехнулась. — Не уважает старших.
— Мам, может, вы уже поладите? — вздохнул Андрей. — Я домой возвращаться боюсь, каждый раз скандал.
— Не я его начинаю, — подняла палец вверх его мать. — Марине пора перестать корчить из себя хозяйку.
Все начиналось так невинно. Просто свекровь переехала к ним на время. А теперь казалось, что это она, Марина, у нее в гостях.
— А тут у нас что? Ах, кастрюльки! Надо будет переставить...
Марина замерла с зубной щеткой во рту и задержала дыхание. Какие кастрюльки? И почему переставить? Три дня. Всего три дня назад свекровь въехала к ним на «пару месяцев», а квартиру уже было не узнать.
Рука Марины дрогнула, и зубная паста оставила белый след на подбородке. Она быстро сплюнула, умылась и как была, в домашних трикотажных шортах и майке с облезлым принтом, выскочила на кухню.
Валентина Сергеевна уже методично, с деловитым видом, переставляла кастрюли в нижнем ящике.
— Что вы делаете? — вздохнула Марина.
— Ну как... Это... Непорядок же, — свекровь окинула ее оценивающим взглядом. — Большие кастрюли внизу, маленькие — сверху. Так удобнее, Мариночка. И вообще, тебе не холодно в таком виде ходить? Андрюша не любит неряшливости.
Марина открыла рот. «Мариночка», надо же. И «Андрюша не любит». А откуда свекрови вообще знать, что нравится ее мужу? Она тут, между прочим, восемь лет в таких шортах утром щеголяет, и ничего, Андрей не жаловался.
— Валентина Сергеевна, пожалуйста, не трогайте мои вещи, — Марина старалась говорить спокойно, но голос все равно выдавал.
— Не твои, а наши, семейные, — отрезала свекровь и выпрямилась. — Я тут теперь тоже живу, и хочу я порядка.
Марина стиснула зубы. Ей вдруг нестерпимо захотелось схватить самую большую кастрюлю и... Нет, конечно, не стукнуть ею свекровь по седой голове. Просто вернуть на место, но в этот момент на кухню вошел заспанный Андрей.
— Что случилось? — он зевнул. — Чего шумите?
— Твоя мама переставила все мои кастрюли! — Выпалила Марина.
— И что? — Андрей нахмурился. — Давай без истерик с утра пораньше. Мама просто помогает.
Малогабаритная «двушка» в спальном районе раньше казалась Марине вполне просторной. Для двоих — самое то. А теперь, с появлением третьего жильца, квартира будто съежилась. Свекровь возникала то там, то здесь, словно кот, что всегда под ногами путается.
«Это временно», — внушала себе Марина каждое утро, глядя в зеркало. — «Выдержу, не вечно же мне с ней под боком сидеть».
Но на третий день терпению пришел конец.
В пятничный вечер, предвкушая впереди спокойные выходные, Марина переступила порог квартиры. Стянула туфли с уставших ног — в туристическом агентстве, где она работала менеджером, выдался сумасшедший день.
В прихожей пахло чем-то сладким, домашним, родным.
— Печенье пекла, — констатировала Марина, улыбнувшись впервые за день.
Но улыбка испарилась, едва она вошла в гостиную. Валентина Сергеевна, одетая в цветастый халат, восседала в кресле Марины. В том самом, бархатном, изумрудном, еще от бабушки, куда невестка забиралась с книжкой каждый вечер. Единственный островок покоя в этой квартире.
— Валентина Сергеевна, — начала Марина осторожно, — я обычно сижу в этом кресле.
Свекровь подняла глаза, не отрываясь от вязания, которое держала в руках.
— Да, а что, в квартире других мест нет? — ее губы искривились в подобии улыбки. — Я тут уголочек себе обустроила. Свет хороший, и спина не болит.
— Но я всегда...
— Мариш, ты пришла уже? — из кухни выглянул Андрей. — Мама печенье испекла, представляешь? Рогалики с джемом, как я люблю.
Марина замялась, переводя взгляд с мужа на свекровь.
— Я всегда сижу в этом кресле, — повторила она. — Это мой уголок для чтения.
— У дивана торшер есть, — отмахнулся Андрей. — Какая разница, где читать?
— Большая, — Марина уперла руки в бока. — Это мое кресло.
— Перестань, — Андрей скривился. — Нашла из-за чего крик поднимать. Маме нужно чувствовать себя как дома. И вообще, тут теперь ее персональный уголок, для вязания.
— Ее, значит? — она швырнула сумку на пол. — А вот это — мой дом! И я не хочу, чтобы здесь все переставляли, перекладывали, перевешивали. Всего три дня прошло, уже ничего не узнаю!
Валентина Сергеевна цокнула языком:
— Андрюша, ты слышишь? Это называется гостеприимство? Я ведь не насовсем к вам приехала.
— Точно, — подхватил Андрей, — всего на пару месяцев. Сама знаешь, что маме пришлось продать квартиру, пока она другую не найдет...
— А я должна терпеть, что она переделывает весь дом под себя?
Марина уже не могла остановиться.
— И это не все! — она загибала пальцы. — Моя кофеварка — пылесборник, моя любимая картина — безвкусица, подушки на диване нелепые, и их срочно надо поменять! А теперь еще и кресло!
— Успокойся, — тон Андрея стал жестче. — Это просто кресло, пустяки. Мы маму уже в гости пригласить не можем — истеришь на пустом месте.
Валентина Сергеевна поджала губы:
— Андрюша, оставь, я уйду. Мне и в коридоре на раскладушке можно постелить.
— Никто на раскладушке спать не будет, — отрезал Андрей. — Марина, иди на кухню. Выпей воды, остынь.
В этот момент Марина поняла: ей не выиграть. Андрей на стороне матери.
Она резко развернулась и ушла в ванную. Включила воду, чтобы не слышать, как за стеной Андрей утешает мать.
«Я не хочу здесь чувствовать себя чужой», — думала она, с ненавистью глядя на новое мыло в розовой мыльнице, — «Но, видимо, так и будет».
— Ужин на столе! — голос Валентины Сергеевны звучал так, словно она созывала полк солдат на построение.
Марина со вздохом закрыла ноутбук. Неделя после «кресельного инцидента» прошла в холодной войне. Две женщины в одной квартире — почти как название ситкома. Только вот совсем не смешно.
— Иду! — она натянула улыбку, будто маску.
На кухне стоял густой запах тушеной капусты с мясом. Еда выглядела отлично — этого у свекрови не отнять. Готовила она превосходно.
— А руки? — Валентина Сергеевна скрестила ладони на груди, когда Марина попыталась сесть за стол.
Тридцатилетняя женщина, словно нашкодивший ребенок, развернулась и побрела к раковине. Под пристальным взглядом свекрови она вымыла руки, чувствуя, как внутри закипает что-то недоброе.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно кивнула Валентина Сергеевна. — Привычку мыть руки перед едой нужно с детства прививать. Но тебя этому что-то не научили.
Андрей, копавшийся в телефоне, оторвался от экрана:
— Мам, ну что ты, в самом деле...
— А что такого? — свекровь всплеснула руками. — Я только правила элементарной гигиены напоминаю. Мариночка не обижается, правда ведь?
Конечно, нет. Марина была просто в бешенстве. Но годы совместной жизни с мужем научили ее выбирать битвы. Эта того не стоила.
— Ну что вы… Мама, — процедила она сквозь зубы.
Ужин проходил в напряженной обстановке. Марина размазывала еду по тарелке, Андрей сосредоточенно жевал, а Валентина Сергеевна периодически нарушала молчание замечаниями вроде:
— Соли маловато, да?
— Мариночка, ты почти не ешь, худеешь, что ли?
После ужина свекровь устроилась в бархатном кресле перед телевизором и включила сериал. На максимальной громкости. Марина, пытавшаяся проверить рабочую почту, вздохнула:
— Валентина Сергеевна, можно чуть потише?
— А? — свекровь сделала вид, что не расслышала. — Я уже старая, мне погромче надо.
— У вас прекрасный слух, когда я шепчу на кухне, — пробормотала Марина.
— Что-что?
— Ничего.
Марина ушла в спальню, плотно закрыв дверь. Она сидела на кровати, бессмысленно пялясь в стену. «Еще так мало времени прошло», — стучало в висках. — «А впереди два месяца минимум».
Следующим утром Марина проснулась с ощущением, что ее придавило бетонной плитой. Выходной, а вставать не хотелось — потому что там, за дверью спальни, Валентина Сергеевна уже наверняка затеяла какую-нибудь ревизию или перестановку.
— Просыпайся, соня, — Андрей легонько потрепал ее по плечу. — Мама блинчики напекла.
Марина с трудом разлепила глаза:
— Угу... — она потянулась. — А что, кофе тоже дадут?
— Ну... Мама сказала, что от кофе изжога. Она чай заварила.
Марина уткнулась лицом в подушку.
— Я хочу кофе, Андрей, — глухо проговорила она. — В своей квартире, по субботам, как обычно.
— Ну и сделай, — он пожал плечами. — Кто тебе запрещает?
— Твоя мама каждый раз закатывает глаза и начинает лекцию про то, как я гроблю свой желудок.
— Просто игнорируй, — Андрей встал. — Ты все преувеличиваешь. Идем завтракать.
На кухне их ждал накрытый стол и лучезарно улыбающаяся свекровь.
— Доброе утро, молодежь! Садитесь, блинчики остынут.
Вопреки прогнозам, завтрак шел на удивление мирно. Валентина Сергеевна рассказывала что-то про соседку с прежней квартиры, Андрей жевал блины, Марина отпивала кофе, который все-таки сварила себе, чувствуя маленькую победу.
— А потом Клавдия мне говорит, мол, ты, Валя, не переживай, все к лучшему. Поживешь с детьми, пока квартиру ищешь. Это же счастье — быть рядом с семьей!
Марина поперхнулась кофе. «Пока квартиру ищешь» звучало так, словно бесконечная отсрочка.
— А вы... активно ищете? — осторожно поинтересовалась она.
— Конечно, милая! — свекровь всплеснула руками. — Но знаешь, какие сейчас цены? И везде обман. То канализация протекает, то соседи-алкоголики. Разве можно в таких условиях жить? Андрюша говорит, что спешить некуда, правда, сынок?
Марина медленно повернула голову к мужу.
— Что? — Андрей поджал губы. — Здесь маме удобно.
— Удобно, — эхом отозвалась Марина.
В этот момент с полки упала солонка, и Валентина Сергеевна, дернувшись, рассыпала соль по всему столу.
— Ох, к ссоре! — воскликнула она.
«Одной больше, одной меньше», — мрачно подумала Марина.
Вечером, когда Андрей ушел встречаться с друзьями, Марина решилась на серьезный разговор.
— Валентина Сергеевна, — начала она осторожно. — Я хотела бы обсудить... наше совместное проживание.
Свекровь оторвалась от сериала и уставилась на невестку:
— Зачем обсуждать? Тебе что-то не нравится?
— Понимаете... — Марина присела на краешек дивана. — Это наш с Андреем дом. И мне важно, чтобы здесь сохранялись наши... традиции, порядки.
— Вы молодые, — отмахнулась свекровь. — А я — мать Андрея. И лучше знаю, что ему нужно. Чистые рубашки, домашняя еда...
— Я восемь лет готовлю для мужа и стираю его вещи, — Марина смотрела обиженно. — И мы прекрасно справлялись до вашего приезда.
— Видела я, как вы справлялись, — Валентина Сергеевна поджала губы. — Андрюша худой как щепка, дома беспорядок.
— Это не так! У нас был порядок!
Свекровь снова повернулась к телевизору:
— Не кричи, сериал интересный идет. Поговорим потом.
Марина поднялась и выключила телевизор.
— Нет, сейчас, — ее голос звучал неожиданно твердо.
Валентина Сергеевна театрально вздохнула:
— Вот в наше время невестки уважали старших...
— А сейчас старшие тоже должны уважать младших, — парировала Марина. — Я хочу, чтобы мы установили правила, и всем было комфортно.
— Какие такие правила? — свекровь скрестила руки на груди.
— Например, не трогать мои вещи без спроса, не переставлять мебель, не комментировать мои привычки.
— Значит, я должна молча смотреть, как ты… неправильно воспитываешь моего сына?
Марина глубоко вдохнула:
— Андрею сорок лет. Он не нуждается в воспитании, и я тоже.
В этот момент в прихожей щелкнул замок — вернулся Андрей. Валентина Сергеевна мгновенно изменилась в лице:
— Андрюшенька! Как хорошо, что ты вернулся! — она бросила обвиняющий взгляд на Марину. — А то мне тут Мариночка лекцию читает, как ей общество твоей мамы не нравится.
— Что? — Марина опешила от такого поворота. — Я просто пыталась...
— Марин, ну что опять? — Андрей устало потер глаза. — Я по-человечески с друзьями встретиться не могу? Каждый раз возвращаюсь — скандал.
— Да я всего лишь...
— Всегда она так, — вздохнула Валентина Сергеевна. — Только ты за порог — сразу претензии.
Марина поняла, что проиграла снова. Мать мужа действовала по отработанной схеме.
Впервые за все время совместной жизни ей нестерпимо захотелось уйти из дома, сбежать. И она бы это сделала, если бы не одна мысль, внезапно пришедшая в голову… 2 часть рассказа