Судебная коллегия по экономическим спорам
Практика применения законодательства о юридических лицах
21. Сделка хозяйственного общества может быть признана крупной для целей ее оспаривания по корпоративным основаниям, если совершение сделки привело или могло привести к утрате возможности осуществления обществом одного или нескольких относительно самостоятельных видов деятельности.
Участник общества с ограниченной ответственностью обратился в суд с иском об оспаривании сделки по внесению недвижимого имущества - помещений фитнес-центра в уставный капитал дочернего общества, ссылаясь на то, что данная сделка являлась для общества крупной, но была совершена директором без согласия участников общества.
Решением суда первой инстанции иск удовлетворен.
Постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения судом кассационной инстанции, решение суда отменено, в удовлетворении иска отказано.
Рассмотрев дело по жалобе участника общества, Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные акты по следующим основаниям.
Исходя из пункта 1 статьи 46 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон N 14-ФЗ), законодательное регулирование института согласия на совершение (одобрение) крупных сделок направлено на введение механизма контроля со стороны участников общества за совершением обществом сделок, затрагивающих саму суть хозяйственной деятельности общества.
При оценке того, является ли сделка крупной, суд должен сделать вывод о том, привело или могло привести совершение спорной сделки к утрате возможности осуществления хозяйственным обществом его деятельности, в том числе одного или нескольких относительно самостоятельных видов деятельности, либо к существенному изменению видов деятельности юридического лица, то есть приоритетным является качественный критерий.
Сделка может быть признана крупной, даже если формально балансовая стоимость выбывших активов не превысила 25 процентов общей балансовой стоимости активов (количественный критерий), но отчужденный актив являлся ключевым для общества - его утрата не позволяет юридическому лицу вести свою деятельность или ее отдельные виды.
Равным образом сделка может быть признана крупной и в ситуации, когда непосредственно после ее совершения формально не появились признаки невозможности осуществления обществом его деятельности или существенного изменения видов деятельности юридического лица, однако в будущем исполнение взятых на себя обязательств может привести к таким последствиям.
Как установлено судами, незадолго до совершения оспариваемой сделки общество приобрело спортивное оборудование, звуковое оборудование и систему видеонаблюдения, заказало и оплатило работы по монтажу оборудования. После окончания ремонта и завоза оборудования все помещения фитнес-центра переданы дочернему обществу вместе с оборудованием и инвентарем.
На момент совершения спорной сделки данное имущество представляло собой не просто недвижимость, а готовый к запуску фитнес-центр, то есть бизнес-проект, способный приносить доход обществу.
Как правильно указано судом первой инстанции, передача спорного имущества может быть квалифицирована в качестве крупной сделки, поскольку она повлекла за собой невозможность осуществления деятельности в вышеупомянутой сфере.
Таким образом, поскольку внесение недвижимого имущества общества в уставный капитал другого юридического лица привело к утрате возможности ведения обществом отдельного вида деятельности, связанного с эксплуатацией фитнес-центра, доводы участника общества о крупности оспариваемой сделки отклонены судами апелляционной и кассационной инстанций безосновательно.
При этом увеличение уставного капитала юридического лица за счет имущества общества произошло в ситуации, когда действительная стоимость долей в данном юридическом лице являлась нулевой (отрицательный собственный капитал общества), а другие участники юридического лица - получателя имущества не вносили активы соразмерной стоимости в его уставный капитал, поскольку их обязательства были прекращены зачетом встречных требований.
Общество оказалось единственным лицом, внесшим в уставный капитал наличный имущественный актив, но не приобрело дополнительного корпоративного контроля и (или) дополнительных возможностей по управлению юридическим лицом.
Поскольку вопрос о добросовестности поведения юридического лица - получателя имущества по оспариваемой сделке при указанных выше обстоятельствах, касающихся формирования его уставного капитала, не являлся предметом проверки судов, а доводы заявителя об аффилированности генерального директора общества и участников получателя имущества были оставлены без оценки в состоявшихся по делу судебных актах, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Определение N 308-ЭС24-3124
22. Акционер вправе требовать выкупа обществом принадлежащих ему акций с момента одобрения общим собранием совершения крупной сделки, а не только после ее фактического заключения обществом.
Акционер закрытого акционерного общества обратился в суд с иском о возложении на общество обязанности выкупить пакет акций, принадлежащий истцу, ссылаясь на то, что на общем годовом собрании акционеров одобрено совершение крупных сделок, с которыми истец не согласен, но общество уклоняется от выкупа акций.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судами апелляционной и кассационной инстанций, в удовлетворении иска отказано.
Как отметили суды, принятие общим собранием акционеров решений о даче согласия на заключение обществом договоров поручительства и передаче имущества в залог банку не является основанием для принудительного выкупа акций по требованию акционера, голосовавшего против принятия указанных решений, поскольку факт вступления общества в договорные отношения, условия которых обсуждались на собрании, не доказан истцом и одобренных крупных сделок общество фактически не заключило.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение, указав следующее.
В соответствии со статьей 75 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (далее - Закон N 208-ФЗ) допускается выкуп акций обществом по требованию акционеров при наличии оснований, предусмотренных данной нормой.
Исходя из положений абзаца второго пункта 1 статьи 75 Закона N 208-ФЗ, сам факт принятия общим собранием решения о даче согласия на совершение крупной сделки означает, что общество намерено совершить сделку, влияние которой на имущественное положение общества может оказаться существенным. После совершения сделки рыночная стоимость акций, а также вероятность их отчуждения акционером иным участникам оборота могут значительно измениться.
Следовательно, возникновение у акционера права требовать выкупа обществом принадлежащих ему акций определено законодателем моментом принятия общим собранием решения об одобрении сделки, а не моментом совершения одобренной сделки, в связи с необходимостью обеспечения интереса миноритарных акционеров в сохранности активов общества, необходимых для исполнения соответствующей обязанности.
В данном случае истец, являясь миноритарным акционером общества, принимая участие в общем собрании акционеров, исходил из одобрения именно крупных сделок, отрицательное голосование по вопросу о даче согласия на совершение которых предоставляет ему право в целях защиты собственных имущественных интересов потребовать выкупа принадлежащих ему акций.
В обоснование иска истцом указывалось, что общим собранием акционеров дано согласие на принятие денежных обязательств в 10 раз больше балансовой стоимости активов.
При столь существенном превышении количественного критерия, установленного для квалификации крупной сделки подпунктом 2 пункта 1 статьи 78 Закона N 208-ФЗ (в два и более раза), выход одобряемой общим собранием сделки за пределы обычной хозяйственной деятельности общества предполагается. Следовательно, презюмируется и наличие риска того, что совершение сделки приведет к прекращению деятельности общества или изменению ее вида либо существенному изменению ее масштабов.
Несмотря на то, что приведенные истцом доводы могут свидетельствовать о намерении общества совершить крупную сделку, принятие решения о даче согласия на совершение которой создавало риски наступления имущественных потерь у истца-акционера, судами трех инстанций данные доводы оставлены без надлежащей правовой оценки, что привело к неправильному рассмотрению дела.
Определение N 308-ЭС24-2859
23. Суд при рассмотрении иска об исключении участника хозяйственного общества в ситуации равного распределения долей между двумя участниками должен определить, кто из участников сохраняет интерес в ведении общего дела, а кто стремится извлечь преимущество из корпоративного конфликта, создавая препятствия для достижения целей деятельности общества.
См. также: статья 65.2. Права и обязанности участников корпорации
См. также: статья 67. Права и обязанности участника хозяйственного товарищества и общества
Участник общества с ограниченной ответственностью, владеющий 50 процентами долей в уставном капитале, обратился в суд с иском об исключении из общества другого участника, ссылаясь на совершение ответчиком действий, которые препятствуют осуществлению деятельности общества.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судами апелляционной и кассационной инстанций, в удовлетворении иска отказано.
Суды исходили из отсутствия предусмотренной законом совокупности обстоятельств для удовлетворения иска, поскольку в обществе имеет место корпоративный конфликт между равноправными участниками, каждый из которых обладает по 50 процентов долей в уставном капитале общества, обусловленный различными коммерческими подходами истца и ответчика к принятию решений по управлению обществом.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации, отменяя состоявшиеся по делу судебные акты, указала следующее.
Из пунктов 1 и 4 статьи 65.2, статьи 67 ГК РФ, статьи 10 Закона N 14-ФЗ следует, что участники общества с ограниченной ответственностью, связанные друг с другом договором об учреждении общества, объединены общей целью, обязаны действовать в общих интересах и не должны подрывать доверие между участниками, противопоставляя собственные интересы интересам общества.
Равное распределение долей между двумя участниками само по себе не предопределяет невозможность исключения одного из участников по иску другого участника. Иное толкование указанных норм гражданского и корпоративного законодательства приводило бы к тому, что один из равноправных участников получал бы закрепленную законом возможность недобросовестного поведения по отношению к другому.
В ситуации, когда корпоративный конфликт носит затяжной характер и его возникновение повлекло за собой череду взаимных действий обоих участников, для правильного разрешения спора суд по результатам оценки совокупности доказательств и доводов сторон должен сделать вывод, кто из участников в действительности сохраняет интерес в ведении общего дела, а кто стремится извлечь преимущество (собственную выгоду) из конфликта, создавая основные препятствия для достижения целей деятельности общества.
Как установлено судами, общество создавалось участниками для строительства частной автодороги "Меридиан", которая должна соединить Китай и Европу по территории России. Для достижения поставленной цели предполагалось, что участники, помимо исполнения обычных обязанностей, связанных с ведением предпринимательской деятельности, будут финансировать указанный проект или, по крайней мере, не препятствовать привлечению дополнительных инвестиций иными способами.
Поведение ответчика, который голосовал против принятия мер, направленных на реализацию проекта, и, кроме того, обратился с заявлением о банкротстве общества, отказавшись его докапитализировать, может свидетельствовать о нарушении данным участником своих обязанностей по приложению усилий для достижения цели, которую стороны имели в виду при учреждении общего дела.
В свете указанных обстоятельств ответчик, в отношении которого было инициировано дело об исключении из общества, должен был представить весомые доказательства того, что его действия были направлены на достижение поставленных целей иным способом, или того, что дальнейшая деятельность общества на данный момент уже невозможна, в том числе в связи с отпадением возможности реализации проекта, ради которого общество было создано. Такие доказательства не были представлены ответчиком.
С учетом изложенного Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации не согласилась с высказанными судами трех инстанций суждениями о том, что имеющийся в обществе корпоративный конфликт между равноправными участниками обусловлен только различными коммерческими подходами истца и ответчика к принятию решений по управлению обществом, направив дело на новое рассмотрение.
Определение N 305-ЭС23-30144
24. Участники общества (единственный участник) не вправе вносить изменения в устав общества, направленные на создание препятствий к вхождению в состав участников общества супруга (бывшего супруга) в период, когда процесс раздела общего имущества супругов уже был начат.
См. также комментарий к статье 256 ГК РФ "Общая собственность супругов"
Участник общества с ограниченной ответственностью обратился в суд с иском к бывшей супруге о переводе на истца прав на принадлежащую ответчику долю в размере 50 процентов уставного капитала общества и о признании бывшей супруги не приобретшей прав участника общества.
Бывшая супруга обратилась в суд с иском о признании недействительным решения единственного участника юридического лица, которым устав общества был дополнен положением о возможности отчуждения или перехода доли или части доли в уставном капитале общества к третьим лицам иным образом, чем продажа, только с согласия общего собрания участников общества, и о признании данного положения устава недействительным.
Дела по указанным искам объединены судом для совместного рассмотрения в одно производство.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судами апелляционной и кассационной инстанций, иск участника общества удовлетворен, в удовлетворении иска бывшей супруги отказано.
Отменяя состоявшиеся судебные акты по кассационной жалобе бывшей супруги участника, Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации обратила внимание на следующее.
Как следует из пункта 2 статьи 93 ГК РФ, абзаца второго пункта 2 статьи 21 Закона N 14-ФЗ, оборотоспособность долей в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью может быть разумно ограничена в соответствии с законом по воле участников общества, отраженной в его уставе.
В то же время участники общества (единственный участник) при определении условий, на которых возможно отчуждение доли или части доли в уставном капитале общества третьим лицам, не вправе вносить изменения в устав общества только для того, чтобы создать препятствия к вхождению в состав участников общества супруга (бывшего супруга) в период, когда процесс раздела общего имущества уже был начат.
Такое поведение, в особенности в ситуации, когда изменения в устав вносятся по инициативе единственного или контролирующего участника против интересов своей супруги (бывшей супруги), следует рассматривать как злоупотребление правом (пункт 1 статьи 10 ГК РФ).
В данном случае с учетом положений учредительных документов, действовавших до внесения в устав спорных изменений, установленное решением суда общей юрисдикции по делу о разделе общего имущества супругов право бывшей супруги на 50 процентов долей уставного капитала общества подразумевало возникновение у нее соответствующих корпоративных прав, механизм реализации которых предусматривал их последующую регистрацию без необходимости соблюдения какой-либо иной корпоративной процедуры.
Внося впоследствии изменения в устав общества в период неоконченного спора о разделе общего имущества супругов (после завершения рассмотрения дела судом апелляционной инстанции, но до завершения рассмотрения дела кассационным судом общей юрисдикции), истец по первоначальному иску, являвшийся на тот период единственным участником общества, преследовал только цель воспрепятствовать вхождению в состав участников юридического лица своей бывшей супруги.
Само по себе наличие у единственного участника общества возможности внесения изменений в состав общества при изложенных обстоятельствах не могло служить основанием для вывода о законности внесенных изменений без оценки соответствия действий участника установленным законом пределам осуществления гражданских прав и нарушения прав бывшей супруги.
Вывод судов о невозможности при наличии корпоративного конфликта совместного ведения истцом и ответчиком общего дела при одновременном их участии в органах управления обществом сделан при отсутствии соответствующих доказательств, имеет предположительный характер, так как основан только на заверениях супруга.
Определение N 306-ЭС23-26474
25. Споры о праве на участие в юридическом лице не могут разрешаться путем оспаривания решений, действий (бездействия) регистрирующего органа.
См. также статья 8.1. Государственная регистрация прав на имущество
Лицу перешло право на долю в уставном капитале общества, о чем налоговый орган внес соответствующую запись в Едином государственном реестре юридических лиц (далее - ЕГРЮЛ).
Другой участник общества обратился в суд с требованием о признании недействительными действий налогового органа и об обязании исключить внесенную на их основании запись в ЕГРЮЛ. В обоснование своих требований он указал на нарушение своих корпоративных прав, поскольку не давал согласия на вхождение в состав участников указанного выше лица.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, заявленные требования удовлетворены.
Суды исходили из того, что при наличии в уставе общества запрета на переход доли к третьим лицам без согласия остальных участников, лицо приобретает в отношении доли лишь имущественные права, но не статус участника.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение, указав следующее.
Корпоративные споры о праве на участие в юридическом лице не могут разрешаться в порядке оспаривания решений, действий (бездействия) регистрирующего органа, полномочия которого состоят в проверке представленных на регистрацию документов по установленным законом правилам и внесении по ее результатам соответствующих записей в ЕГРЮЛ (статья 8.1 ГК РФ, пункт 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", пункт 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2022 г. N 21 "О некоторых вопросах применения судами положений главы 22 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и главы 24 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации").
В случаях, если запись внесена несмотря на неполноту представленных на регистрацию документов, к примеру при отсутствии необходимого подтверждения согласия иных участников на переход доли или части доли в уставном капитале к заявителю (пункты 4 - 5 статьи 8.1 ГК РФ), арбитражный суд вправе сделать вывод о незаконности соответствующего решения органа и признать его недействительным в рамках производства, регламентированного главой 24 АПК РФ.
В таком порядке решение может быть признано недействительным, когда для регистрирующего органа, осуществляющего по внешним признакам правовую экспертизу в пределах своих полномочий, должно было быть очевидным отсутствие правовых оснований для внесения записи.
Однако при оспаривании другим участником общества действий регистрирующего органа с обоснованием отсутствия прав у лица, в отношении которого внесена запись в ЕГРЮЛ, что свидетельствует о наличии спора о праве на участие в юридическом лице, арбитражный суд в рамках производства по делам, вытекающим из публичных и иных административных правоотношений, не вправе делать вывод о недействительности внесенной в реестр записи или возлагать на регистрирующий орган обязанность внести иную запись в реестр. Это было бы равносильно лишению права лица, за которым право на долю или части доли в уставном капитале зарегистрировано в ЕГРЮЛ, в пользу и (или) в интересах другого лица, оспаривающего это право, минуя разрешение самого корпоративного спора, возникшего между заинтересованными лицами о правах на долю в обществе.
При этом, исходя из существа оснований для оспаривания записи в ЕГРЮЛ, наличие сомнений в том, имеется ли спор о корпоративных правах или об оспаривании действий регистрирующего органа, должно толковаться в пользу существования спора о корпоративных правах.
Таким образом, надлежащим способом защиты в случае перехода доли или части доли в уставном капитале с нарушением порядка получения согласия участников общества является предъявление требования о передаче доли или части доли обществу. Ответчиком по данному требованию выступает лицо, право которого зарегистрировано в ЕГРЮЛ, но оспаривается другим участником общества или самим обществом.
Определение N 306-ЭС23-11144
Споры, возникающие из обязательственных отношений
26. Исполнитель по договору возмездного оказания услуг не вправе ссылаться на оговорку об исключении или ограничении ответственности, если выполненные им действия были настолько непрофессиональными, что затронули само существо исполняемого обязательства.
См. также комментарий к статья 779 Гражданского кодекса РФ "Договор возмездного оказания услуг"
Между обществом (заказчиком) и компанией (исполнителем) заключен договор на оказание консультационных услуг, одной из которых являлась разработка методики списания товарных потерь, не принятых заказчиком, для целей расчета налога на прибыль (далее - Методика).
По результатам выездной проверки деятельности общества налоговым органом вынесено решение о доначислении налога на прибыль и налога на добавленную стоимость (далее также - НДС).
Полагая, что доначисления связаны с применением Методики и обусловлены ненадлежащим оказанием консультационных услуг компанией, общество обратилось в суд с требованием о взыскании убытков.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, в удовлетворении исковых требований отказано.
Суды исходили из недоказанности необходимой совокупности условий для взыскания убытков, учитывая, что договором установлено ограничение ответственности компании, которая не принимала на себя ответственность за использование или внедрение результатов услуг.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение, указав следующее.
По смыслу статьи 779 ГК РФ исполнитель, по общему правилу, не разделяет с заказчиком риск недостижения результата, ради которого заключается договор. В связи с этим, например, налоговый консультант не может в буквальном смысле нести имущественную ответственность за результаты налоговой проверки заказчика и оценку его финансово-хозяйственной деятельности, которая в будущем будет дана налоговым органом, даже если полученные от консультанта советы (методики) были учтены заказчиком при формировании своей учетной политики.
В то же время исполнитель отвечает перед заказчиком за полезность своих действий или деятельности как таковых, и в этом состоит предпринимательский риск консультанта. В случае возникновения спора о качестве оказанных консультантом услуг суду в соответствии с пунктом 3 статьи 307, статьей 309 ГК РФ, по сути, требуется оценить достаточность предпринятых исполнителем усилий - действовал ли он с такой заботливостью и профессионализмом, с какими по обстоятельствам дела действовал бы любой разумный консультант, стремящийся принести пользу заказчику.
При этом необходимая при исполнении договора степень заботливости и профессионализма консультанта не может быть одинаковой для исполнителя, квалификация и опыт которого соответствуют ординарной степени навыков и умений, и для консультанта, позиционирующего себя в качестве профессионала высокой квалификации, имеющего опыт решения сложных задач, стоимость услуг которого в связи с этим, как правило, является более высокой.
Включение в договор об оказании информационных услуг условий, при которых исключается или ограничивается ответственность консультанта, само по себе не противоречит закону.
Однако по смыслу пункта 4 статьи 401 ГК РФ и пункта 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" (далее - постановление Пленума N 7) исполнитель по договору возмездного оказания услуг не вправе ссылаться на оговорку об исключении или ограничении ответственности, если выполненные им действия или осуществленная им деятельность были столь упречными (непрофессиональными), что затронули само существо исполняемого обязательства и лишили полезного смысла заключение договора для заказчика, например, если разработанная консультантом методика оказалась заведомо непригодной.
По обстоятельствам дела минимальная степень заботливости и профессионализма (пункт 4 статьи 401 ГК РФ и пункт 7 постановления Пленума N 7), дающая основания для применения оговорки об ограничении ответственности, предполагала то, что исполнитель, предоставляя консультацию по вопросам права, не будет предлагать заказчику упрощенные подходы к решению сложных задач и, во всяком случае, предупредит заказчика о рисках следования советам консультанта.
Профессиональному консультанту, позиционирующему себя в качестве обладателя большого опыта и умений в сфере налогообложения, должно быть известно об особом значении документального подтверждения хищения товаров для целей налогообложения.
Вместе с тем разработанная компанией Методика в принципе не предполагала необходимости подтверждения причин недостачи товаров и, таким образом, не являлась пригодной для использования в целях налогообложения.
Определение N 305-ЭС23-18507
27. При применении последствий недействительности сделки доход от пользования имуществом возмещается за вычетом расходов по уплате земельного налога и налога на имущество.
См. также:
Статья 167. Общие положения о последствиях недействительности сделки
Статья 1103. Соотношение требований о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав
В результате обращения взыскания на заложенное имущество по исполнительной надписи нотариуса общество стало собственником объектов недвижимости. Впоследствии договор залога и договор, обязательства по которому им обеспечивались, признаны недействительными, применены последствия недействительности сделки, в частности на общество возложена обязанность по возврату недвижимого имущества компании.
Компания обратилась в суд с иском о взыскании неосновательного обогащения в виде доходов, полученных от сдачи в аренду недвижимого имущества, за период нахождения указанного имущества в собственности общества.
Общество против удовлетворения иска в полном объеме возражало, указывая, что возмещаемые доходы должны быть определены за вычетом уплаченных им сумм налога на имущество организаций и земельного налога.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, требование удовлетворено в полном объеме.
Суды исходили из того, что залогодержатель пользовался имуществом, сдавая его в аренду, и, следовательно, обязан возвратить полученный доход, квалифицированный в качестве неосновательного обогащения. При этом суды пришли к выводу, что под необходимыми затратами на содержание и сохранение имущества, которые вычитаются из возмещаемых доходов согласно статье 1108 ГК РФ, следует понимать издержки, направленные на поддержание имущества в том состоянии, в котором оно поступило к приобретателю, а также расходы, имеющие разумный, экономически обоснованный характер. Однако уплата налогов и сборов к ним не относится.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые по делу судебные акты в части удовлетворения иска компании и направила дело по данному вопросу на новое рассмотрение, указав следующее.
Последствия получения доходов вследствие использования вещи и несения на нее расходов до признания сделки недействительной определяются на основании субсидиарного применения норм о неосновательном обогащении (статья 1103 ГК РФ).
Из содержания положений статей 1104, 1105, 1107 и 1108 ГК РФ следует, что возмещение извлеченных доходов и понесенных расходов при применении последствий недействительности сделки производится на основе принципа симметрии взаимных затрат и приобретений, в соответствии с которым расходы должны ложиться на то лицо, которое в конечном счете извлекает преимущества от пользования имуществом, а также в зависимости от добросовестности незаконного владельца.
В случае, когда незаконный владелец не знал и не мог знать о неправомерности получения имущества по сделке, он вправе оставить за собой полученные доходы, поэтому ему не возмещаются понесенные необходимые (сопутствующие деятельности по получению дохода) расходы.
Напротив, если лицо знало или должно было знать о неправомерности собственного владения, то оно должно вернуть все полученные доходы, но речь в этом случае идет о чистом доходе, размер которого определяется за вычетом понесенных затрат, которые являлись необходимыми для содержания и сохранения имущества.
Под необходимыми затратами на содержание и сохранение имущества следует понимать затраты, которые должен был произвести при аналогичных обстоятельствах и потерпевший (другая сторона недействительной сделки). Иные затраты, от которых потерпевший мог бы отказаться, по общему правилу зачету не подлежат.
Упомянутые затраты не возмещаются, если лицо, которое знало о неосновательности своего обогащения, умышленно удерживало подлежащее возврату имущество, например, за период после вступления в законную силу судебного акта, которым установлена необходимость возврата имущества.
Суммы земельного налога и налога на имущество в полной мере удовлетворяют критериям отнесения расходов в качестве необходимых, поскольку представляют собой несение неизбежных затрат, входящих в объем бремени содержания имущества, которое осуществляет лицо, право собственности которого зарегистрированного в Едином государственном реестре недвижимости.
Таким образом, суммы подлежащих возврату доходов должны быть уменьшены на сумму произведенных необходимых расходов, поскольку извлечение прибыли и продолжение пользования имуществом в их отсутствие оказались бы невозможными.
Определение N 305-ЭС23-27921
Практика применения законодательства об энергоснабжении
28. Объем электрической энергии, поставленной сетевой организацией в ветхие и аварийные дома, оборудованные общедомовыми приборами учета, подлежит определению на основании показаний этих приборов учета.
Сетевая организация обратилась в суд с иском к гарантирующему поставщику о взыскании задолженности по договору оказания услуг по передаче электрической энергии, рассчитанной в соответствии с показаниями общедомовых приборов учета электрической энергии (далее - ОДПУ).
Возражая против удовлетворения иска, гарантирующий поставщик указал на то, что оплатил переданную электрическую энергию исходя из утвержденных нормативов потребления в части потребителей, проживающих в ветхих и аварийных многоквартирных домах, оборудованных ОДПУ.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, в удовлетворении заявленных требований отказано.
Суды пришли к выводу о том, что обязательство гарантирующего поставщика перед сетевой организацией по оплате услуг по передаче электрической энергии, потребляемой при использовании и содержании общего имущества ветхих и аварийных многоквартирных домов, не может превышать размер обязательства конечных потребителей перед гарантирующим поставщиком, то есть ограничен нормативом потребления коммунальной услуги электроснабжения.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение по следующим основаниям.
По смыслу части 1 статьи 13 Федерального закона от 23 ноября 2009 г. N 261-ФЗ "Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" ресурсоснабжающие организации вправе использовать показания коллективных приборов учета, установленных ими в ветхих и аварийных объектах с соблюдением требований законодательства, для определения объема и стоимости потребленных энергоресурсов на общедомовые нужды.
В связи с этим при новом рассмотрении спора суду необходимо привлечь уполномоченный орган исполнительной власти, осуществляющий функции по нормативно-правовому регулированию в сфере государственного регулирования цен (тарифов), к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, и проверив расчет иска и возражения ответчика против этого расчета, определить стоимость услуг компании по передаче электрической энергии.
Определение N 307-ЭС23-21942
29. Ресурсоснабжающая организация, ссылающаяся в обоснование необходимости применения расчетного способа определения объема поставленного ресурса на отсутствие пломбы на узле учета, обязана доказать, что соответствующая пломба была ею своевременно установлена.
Ресурсоснабжающая организация обратилась с иском к обществу о взыскании стоимости доначисленного объема теплоносителя, ссылаясь на то, что в ходе осмотра узла учета, установленного в индивидуальном тепловом пункте (далее - ИТП) нежилого здания, принадлежавшего обществу, выявила неопломбированные краны (врезки) в верхней и нижней крышках фильтра грубой очистки (грязевика), через которые может осуществляться безучетное потребление теплоносителя. В связи с этим ресурсоснабжающая организация доначислила обществу объем теплоносителя, рассчитанный методом учета пропускной способности в соответствии с Правилами организации коммерческого учета воды, сточных вод, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 4 сентября 2013 г. N 776.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, заявленные требования удовлетворены.
Суды пришли к выводу о том, что общество не обращалось к ресурсоснабжающей организации с заявлением об опломбировке врезок (кранов), а заключенным между сторонами договором теплоснабжения возможность отбора теплоносителя из установленных до прибора учета врезок (кранов) не предусмотрена.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые по делу судебные акты и отказала в удовлетворении требования ресурсоснабжающей организации по следующим основаниям.
Применение расчетного способа определения количества тепловой энергии, теплоносителя, использованных потребителем, предусмотрено пунктом 32 Правил коммерческого учета тепловой энергии, теплоносителя, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 18 ноября 2013 г. N 1034, в случае бездоговорного потребления тепловой энергии, теплоносителя. При этом под бездоговорным потреблением тепловой энергии в соответствии с пунктом 29 статьи 2 Федерального закона от 27 июля 2010 г. N 190-ФЗ "О теплоснабжении" понимается в том числе потребление тепловой энергии, теплоносителя с использованием теплопотребляющих установок, подключенных (технологически присоединенных) к системе теплоснабжения с нарушением установленного порядка подключения (технологического присоединения).
В силу части 1 статьи 65 АПК РФ для применения расчетного способа определения количества тепловой энергии ресурсоснабжающая организация была обязана доказать, что фильтр грубой очистки (грязевик) до проведения проверки не имел спускных устройств в верхней и нижней части либо эти устройства были ресурсоснабжающей организацией в установленном порядке опломбированы в целях недопущения отбора теплоносителя до прибора учета. Между тем в обоснование иска представлен только акт обследования о выявлении неопломбированных водопроводных кранов.
В возражениях против иска ответчик в числе прочего ссылался на то, что краны, установленные в верхней и нижней частях грязевика, являются единым конструктивным целым с ним и установлены в соответствии с проектной документацией.
Между тем вопреки требованиям части 1 статьи 65 АПК РФ истец приведенные обстоятельства не опроверг, в отзыве на иск настаивал на том, что ответчик не обращался к истцу с заявлением об опломбировке указанных кранов, утверждал, что грязевик как спускное устройство должен устанавливаться на подающем трубопроводе после прибора учета, а не до него, в судебном заседании возражал против назначения судом экспертизы.
В то же время ответчиком в материалы дела представлены копии актов допуска узла учета к эксплуатации, подписанных истцом в 2016 - 2020 гг. без каких-либо замечаний, касающихся возможности потребления тепловой энергии в обход узла учета, а также копия акта о готовности теплового пункта к эксплуатации 2021 года, содержащего отметку о наличии грязевиков в составе теплового оборудования, в котором при этом отсутствуют указания на ненадлежащее место установки грязевика и на несоответствие оборудования ИТП ответчика проектной документации либо иным нормативным требованиям. Аутентичность названных актов ответчиком ни в судах нижестоящих инстанций, ни его представителями в судебном заседании не оспаривалась.
Следовательно, в силу части 3.1 статьи 70 АПК РФ обстоятельства, на которые ссылался ответчик в обоснование своих возражений, должны считаться признанными истцом, поскольку они им прямо не оспорены и несогласие с ними не вытекает из иных доказательств, обосновывающих существо заявленных требований.
Таким образом, исходя из изложенного истец не обосновал свое требование наличием обстоятельств, с которыми действующее законодательство связывает применение расчетного способа определения объема потребленной тепловой энергии, а у судов не имелось оснований для удовлетворения иска.
Определение N 305-ЭС24-351
Споры о защите прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации
30. Заявление, данное под присягой и удостоверенное уполномоченным лицом, само по себе в отсутствие иных доказательств не подтверждает факт принадлежности исключительного права на произведение.
См. также ст. 1257. Автор произведения
Иностранное лицо (далее - компания) обратилось в суд с иском о взыскании с общества и индивидуальных предпринимателей компенсации за нарушение исключительного авторского права на изображение персонажа.
Решением суда первой инстанции иск удовлетворен частично.
Суд апелляционной инстанции, с которым согласился Суд по интеллектуальным правам, изменил решение суда первой инстанции в части размера подлежащей взысканию компенсации. Суды исходили из того, что принадлежность компании исключительного права на спорное изображение подтверждена представленным в материалы дела нотариально удостоверенным аффидевитом.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав следующее.
В силу статьи 1257 ГК РФ презумпция авторства действует только в отношении самого автора. Любые иные лица для доказывания своих прав должны представить доказательства перехода к ним первоначально возникших у автора имущественных авторских прав (наличие всей цепочки договоров или иных правовых оснований, обусловливающих переход таких прав от автора).
В подтверждение наличия исключительного права на спорное изображение персонажа компания представила нотариально заверенный аффидевит финансового директора компании.
Российское законодательство не содержит нормативного понятия аффидевита, однако из сложившейся судебной практики под ним понимается показание или заявление, даваемое под присягой и удостоверяемое нотариусом либо другим уполномоченным на это должностным лицом при невозможности (затруднительности) личной явки свидетеля.
В пунктах 3, 4 представленного истцом аффидевита указано, что компания является единственным всемирным владельцем всех авторских прав на спорные персонажи, распространяющихся на все последующие рисунки, иллюстрации, игрушки, сувениры и персонажи. Компания владеет и контролирует все исключительные права на них по всему миру в соответствии с трудовыми договорами и прочими соглашениями с художниками и дизайнерами.
При этом в аффидевите отсутствует информация об истории и о дате создания спорного изображения персонажа, а также идентифицирующая данное произведение информация, нет сведений о конкретном авторе, трудовых договорах и прочих соглашениях или об иных правовых основаниях, обусловливающих переход каких-либо прав от автора, а также условиях использования произведения.
Данный документ лишь подтверждает существование спорного произведения в момент оформления аффидевита и указывает на то, что компания считает себя обладателем исключительного права на изображение персонажа.
В силу положений пункта 1 статьи 1270 ГК РФ и абзаца четвертого пункта 82 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 апреля 2019 г. N 10 "О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации" в целях полного и всестороннего рассмотрения дела судам следовало установить и оценить обстоятельства создания произведения (возникновение авторского права у конкретного лица) и передачи исключительного права на него истцу от первоначального правообладателя (автора произведения) на общих основаниях доказывания, что не было сделано.
Сам по себе представленный истцом аффидевит в отсутствие договоров (иных соглашений и доказательств) не может служить достаточным основанием для установления факта обладания исключительным правом на произведение, в защиту которого подан иск, поскольку в нем не раскрыты автор, обстоятельства перехода исключительного права на объект авторского права, способы и условия его использования.
Определение N 302-ЭС24-3009
Споры, связанные с управлением многоквартирными домами
31. Внесение изменений в реестр лицензий субъекта Российской Федерации в случае назначения органом местного самоуправления временной управляющей организации для управления многоквартирным домом возможно и без заявления лицензиата.
Распоряжением администрации городского округа управляющая организация назначена в качестве временной управляющей организации для управления семью многоквартирными домами (далее - МКД), в отношении которых собственниками помещений не выбран способ управления.
Сведения об одном из них орган жилищного надзора отказался включить в реестр лицензий субъекта Российской Федерации в связи с неразмещением в государственной информационной системе жилищно-коммунального хозяйства скан-образа договора управления МКД.
Впоследствии в рамках регионального государственного лицензионного контроля было установлено, что управляющая организация не приступила к управлению указанным МКД по причине отказа во внесении изменений в реестр лицензий субъекта Российской Федерации.
Орган жилищного надзора объявил управляющей организации предостережение о недопустимости нарушения обязательных требований и предложил в установленный срок принять необходимые меры по направлению заявления о включении в реестр лицензий субъекта Российской Федерации названного МКД.
Не согласившись с вынесенным предостережением, управляющая организация направила в орган жилищного надзора соответствующие возражения. Отказ в удовлетворении указанных возражений послужил основанием для обращения управляющей организации в суд с заявлением о признании его незаконным.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, в удовлетворении заявленных требований отказано.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые судебные акты и удовлетворила требования управляющей организации, указав следующее.
Согласно части 17 статьи 161 ЖК РФ назначение управляющей организации исходя из наличия обстоятельств, предусмотренных данной нормой, не предполагает самостоятельного заключения такой организацией договора управления МКД с собственниками помещений в МКД, вследствие чего требование о раскрытии в государственной информационной системе жилищно-коммунального хозяйства скан-образа соответствующего договора не имеет правового основания.
В соответствии с указанной нормой во взаимосвязи с положениями Порядка и сроков внесения изменений в реестр лицензий субъекта Российской Федерации, утвержденного приказом Министерства строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации от 25 декабря 2015 г. N 938/пр (далее - Порядок N 938/пр) необходимость внесения изменений в реестр лицензий субъекта Российской Федерации обусловлена не фактами заключения, прекращения, расторжения непосредственно управляющей организацией договора управления МКД, а принятием администрацией городского округа распоряжения о назначении управляющей организации в качестве временной управляющей организации для управления спорным МКД, то есть имеет иное фактическое и правовое основание.
Согласно пункту 2 Порядка N 938/пр изменения в названный реестр вносятся органом государственного жилищного надзора субъекта Российской Федерации в том числе на основании решения органа государственного жилищного надзора, принятого в соответствии с частью 17 статьи 161 ЖК РФ.
Следовательно, в случае определения управляющей организации для управления МКД решением органа местного самоуправления в соответствии с частью 17 статьи 161 ЖК РФ внесение изменений в реестр лицензий субъекта Российской Федерации возможно и без заявления лицензиата.
Суды не усмотрели несоответствия закону созданной органом жилищного надзора ситуации, при которой часть изменений в реестр лицензий субъекта Российской Федерации применительно к шести МКД была внесена согласно решению органа местного самоуправления об определении временной управляющей организации, тогда как другая часть необходимых изменений в отношении спорного МКД не была внесена со ссылкой на неразмещение управляющей организацией в государственной информационной системе жилищно-коммунального хозяйства скан-образа договора управления МКД.
С учетом изложенного предостережение органа жилищного надзора не могло быть признано судами законным.
Определение N 309-ЭС23-23873
Практика применения законодательства о недрах
32. Законодательством о недрах не предусмотрен переход права пользования недрами от индивидуального предпринимателя к его наследникам, в том числе получившим статус индивидуального предпринимателя.
Административный орган выдал индивидуальному предпринимателю лицензию на геологическое изучение, разведку и добычу доломитов.
После смерти предпринимателя его наследник (супруга), который зарегистрировался в качестве индивидуального предпринимателя, неоднократно обращался в административный орган с заявлениями о переходе права пользования недрами и переоформлении лицензии, однако всякий раз получал отказ. Административный орган при этом указывал со ссылкой на Закон Российской Федерации от 21 февраля 1992 г. N 2395-I "О недрах" (далее - Закон о недрах), что не допускается переход права пользования недрами от одного индивидуального предпринимателя к другому индивидуальному предпринимателю; положения статьи 17.1 Закона о недрах, связанные с реорганизацией юридического лица - пользователя недр, о применении которых просила наследница, не могут являться основанием для перехода к ней права пользования участком недр от умершего индивидуального предпринимателя.
Наследник обратился в суд с заявлением о признании отказа административного органа в переоформлении лицензии незаконным.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, заявленное требование удовлетворено.
Суды посчитали, что отсутствие в законе специальных оснований для перехода права пользования недрами, принадлежащего индивидуальному предпринимателю, является правовым пробелом, и пришли к выводу, что, поскольку Закон о недрах допускает возможность переоформления лицензии юридическим лицам в связи с универсальным правопреемством, положения статьи 17.1 Закона о недрах могут быть применены по аналогии.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые судебные акты и отказала наследнику в удовлетворении требований с учетом следующего.
В развитие положений пунктов 1, 2 и 3 статьи 129 ГК РФ абзац второй статьи 1.2 Закона о недрах устанавливает, что участки недр не могут быть предметом купли, продажи, дарения, наследования, вклада, залога или отчуждаться в иной форме. Права пользования недрами могут отчуждаться или переходить от одного лица к другому в той мере, в какой их оборот допускается федеральными законами.
Случаи, при которых допускается переход права пользования недрами предусмотрены статьей 17.1 Закона о недрах.
При этом переход права пользования недрами в порядке наследования в случае смерти индивидуального предпринимателя, которому было предоставлено такое право, к его наследникам, в том числе получившим впоследствии статус индивидуального предпринимателя, обозначенной статьей не предусмотрен.
Нормы указанной статьи по смыслу законодательного регулирования и административно-публичного характера правоотношений в сфере оборота недр, включая право пользования ими, являются императивными и не подлежат расширительному толкованию и применению по аналогии. Иное приводило бы к несоблюдению ограничений в оборотоспособности рассматриваемого права, установленных законом (статья 129 ГК РФ, статья 1.2 Закона о недрах).
В нарушение приведенных законоположений суды допустили, что право пользования участком недр по лицензии перешло к наследнику умершего индивидуального предпринимателя в порядке наследования, при этом не учли предусмотренный статьей 17.1 Закона о недрах закрытый перечень оснований для перехода права пользования недрами.
Отсутствие в перечне основания для перехода права пользования недрами в порядке наследования не является пробелом по смыслу статей 1.2, 17.1 Закона о недрах.
С учетом изложенного оснований для перехода права пользования недрами к наследнику, предусмотренных статьей 17.1 Закона о недрах, не имеется.
Определение N 309-ЭС23-21191
Практика применения законодательства о налогах и сборах
33. Операции по увеличению уставного капитала российского юридического лица его иностранным акционером за счет нераспределенной прибыли не облагаются налогом на прибыль организаций.
По результатам налоговой проверки налоговым органом установлено, что решением единственного акционера общества - иностранного юридического лица нераспределенная прибыль прошлых лет направлена на увеличение уставного капитала общества без осуществления каких-либо выплат в денежной форме от общества его единственному акционеру (иностранному лицу).
По мнению налогового органа, тем самым иностранным лицом от общества получены подлежащие налогообложению дивиденды, и одновременно иностранное лицо направило их на увеличение уставного капитала общества. В связи с этим общество должно было выполнить обязанности налогового агента по налогу на прибыль организаций и уплатить налог в бюджетную систему, что сделано не было.
Не согласившись с решением налогового органа о доначислении не удержанной суммы налога, пени и штрафа за неисполнение обязанности налогового агента, общество обратилось в арбитражный суд.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, в удовлетворении требований отказано.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые судебные акты, и признала решение налогового органа незаконным, отметив следующее.
В силу пункта 1 статьи 24 Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Исламской Республики Иран от 6 марта 1998 г. (далее - Соглашение) национальные лица одного Договаривающегося Государства не будут подвергаться в другом Договаривающемся Государстве любому налогообложению или любому связанному с ним требованию, иному или более обременительному, чем налогообложение или связанные с ним требования, которым подвергаются или могут подвергаться национальные лица этого другого Договаривающегося Государства при тех же обстоятельствах. Это положение будет, несмотря на положения статьи, применяться также к лицам, не являющимся резидентами одного или обоих Договаривающихся Государств.
То есть запрет дискриминации состоит в недопустимости возникновения ситуаций, когда налогоплательщик подвергается более обременительным условиям налогообложения в Российской Федерации только по причине его иностранного статуса (дискриминация по признаку резидентства получателя дохода). Различия в условиях налогообложения дохода и капитала таких лиц не могут быть произвольными в отсутствие экономических и иных разумных причин для дифференциации.
Российская организация, являющаяся единственным акционером другой российской организации и принявшая решение о направлении нераспределенной прибыли прошлых лет на увеличение уставного капитала этой другой российской организации, на основании подпункта 15 пункта 1 статьи 251 НК РФ освобождалась бы от уплаты налога на прибыль организаций.
Позиция налогового органа, в соответствии с которой российская организация, являющаяся единственным акционером другой российской организации и принявшая решение о направлении нераспределенной прибыли прошлых лет на увеличение уставного капитала другой российской организации, находится в лучшем положении, чем иностранная организация, принявшая аналогичное решение, явно не соответствует основным целям Соглашения и не способствует поощрению инвестиций.
Наличия в данном деле признаков каких-либо злоупотреблений как со стороны общества, так и со стороны иностранного юридического лица не усматривается.
Таким образом, иностранное юридическое лицо с учетом пункта 1 статьи 24 Соглашения могло применять в рассматриваемой ситуации подпункт 15 пункта 1 статьи 251 НК РФ, а общество не имело соответствующих обязанностей налогового агента. Следовательно, у налогового органа не было оснований для принятия оспариваемого решения.
Определение N 305-ЭС23-22721
34. Мораторий на возбуждение дел о банкротстве не препятствует привлечению к налоговой ответственности.
По результатам налоговой проверки общества налоговым органом вынесено решение о привлечении его к ответственности за совершение налогового правонарушения, которым обществу доначислен НДС и налог на прибыль организаций, начислены пени и штрафные санкции.
Основанием для доначисления налогов (пени, санкций) стали выводы налогового органа о том, что общество при расчете налогов учитывало не имевшие место факты хозяйственной деятельности по взаимоотношениям с контрагентами. Общество, по мнению налогового органа, умышленно применяло схему для имитации права на налоговые вычеты по НДС, расходы по налогу на прибыль организаций по взаимоотношениям со спорными контрагентами путем формирования фиктивного документооборота.
Не согласившись с решением налогового органа, общество оспорило его в судебном порядке.
Решением суда первой инстанции в удовлетворении заявленных требований отказано.
Постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения постановлением суда кассационной инстанции, решение суда отменено в части отказа в признании незаконным решения по эпизоду начисления штрафа и пени. В указанной части требование удовлетворено.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления судов апелляционной и кассационной инстанций в части штрафа и оставила в силе в указанной части решение суда первой инстанции в связи со следующим.
Постановлением Правительства Российской Федерации от 28 марта 2022 г. N 497 "О введении моратория на возбуждение дел о банкротстве по заявлениям, подаваемым кредиторами" (далее - постановление N 497) был введен мораторий на возбуждение дел о банкротстве по заявлениям, подаваемым кредиторами, в отношении юридических лиц и граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей (пункт 1). Мораторий действует с 1 апреля по 1 октября 2022 г. (пункт 3).
В пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 декабря 2020 г. N 44 "О некоторых вопросах применения положений статьи 9.1 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) разъяснено, что в период действия моратория проценты за пользование чужими денежными средствами (статья 395 ГК РФ), неустойка (статья 330 ГК РФ), пени за просрочку уплаты налога или сбора (статья 75 НК РФ), а также иные финансовые санкции не начисляются на требования, возникшие до введения моратория, к лицу, подпадающему под его действие (подпункт 2 пункта 3 статьи 9.1, абзац десятый пункта 1 статьи 63 Закона о банкротстве).
При этом как указанные, так и иные разъяснения не предполагают, что частные субъекты, на которых распространяется действие моратория, освобождаются от публично-правовых санкций штрафного характера, целью которых, в качестве универсального правила, является предупреждение совершения новых правонарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами (в том числе часть 1 статьи 3.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях). Иной подход без должных оснований нарушал бы конституционное требование равенства всех перед законом и судом (часть 1 статьи 19 Конституции Российской Федерации).
Положения подпункта 2 пункта 3 статьи 9.1 и абзаца десятого пункта 1 статьи 63 Закона о банкротстве не позволяют сделать вывод о прекращении полномочий налогового (иного уполномоченного) органа по привлечению к публично-правовым санкциям штрафного характера (в том числе за налоговые правонарушения) в связи с введением каких-либо процедур по указанному закону.
Соответственно, мораторий, введенный постановлением N 497, не препятствует привлечению к налоговой ответственности.
Определение N 305-ЭС24-4388
Практика применения таможенного законодательства
35. Платежи за использование товарного знака (роялти), которым маркированы товары, ввозимые на территорию Российской Федерации, подлежат в соответствующей части включению в таможенную стоимость этих товаров без их уменьшения на суммы налога на добавленную стоимость.
В рамках деятельности по производству и реализации алкогольной продукции общество ввозило в Российскую Федерацию товары, содержащие товарный знак, используемый обществом на основании лицензионного договора, заключенного с иностранной организацией.
Внешнеторговые контракты, регулирующие ввоз спорных товаров, не содержали конкретных положений, касающихся уплаты лицензионных платежей, однако в спецификациях и инвойсах, заявках к внешнеторговым контрактам было указано на необходимость производства и поставки в адрес заявителя товаров, маркированных товарным знаком.
С учетом данных обстоятельств таможенный орган пришел к выводу о том, что декларант имел намерение распространять продукцию с товарным знаком, являющимся предметом лицензионного договора, поскольку он придает продукции дополнительную ценность ввиду индивидуализации товаров и повышения узнаваемости у потребителей.
В связи с этим таможенный орган включил в таможенную стоимость ввезенных товаров соответствующую сумму лицензионных платежей и доначислил обществу сумму таможенных платежей.
Не согласившись с позицией таможенного органа, общество обратилось в суд с заявлением о признании его решения незаконным.
Решением суда первой инстанции в удовлетворении требований общества отказано.
Постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения постановлением суда кассационной инстанции, решение суда отменено, заявление общества удовлетворено.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение с учетом следующего.
Из положений пункта 3 статьи 39 и подпункта 7 пункта 1 статьи 40 Таможенного кодекса Евразийского экономического союза (далее - ТК ЕАЭС) следует, что платежи за использование объектов интеллектуальной собственности (роялти, лицензионные платежи) подлежат учету для целей таможенной оценки ввезенных товаров как один из компонентов таможенной стоимости при ее определении первым методом (по стоимости сделки с ввозимыми товарами) в той мере, в какой они влияют на их экономическую ценность.
Судами установлено, что товарный знак нанесен на корковую пробку для укупорки бутылок и сувенирную продукцию, ввозимую обществом на таможенную территорию Евразийского экономического союза в соответствии с заключенными внешнеторговыми контрактами, и служит для индивидуализации производимой обществом алкогольной продукции, привлечения к ней внимания потребителей.
В соответствии с условиями лицензионного договора уплата лицензионных платежей охватывает в том числе ввоз оцениваемых в ходе таможенного контроля товаров (винные пробки и бокалы с товарными знаками). Следовательно, в случае, если бы роялти не были уплачены обществом в последующем, то спорные товары не могли бы быть введены в гражданский оборот на территории Российской Федерации, так как иные цели ввоза спорных товаров, кроме как закупоривания бутылок и привлечения внимания покупателей, у декларанта отсутствуют.
С учетом изложенного доводы таможенного органа о наличии предусмотренных подпунктом 7 пункта 1 статьи 40 ТК ЕАЭС оснований для включения роялти в таможенную стоимость ввезенных товаров являются правомерными.
Согласно подпункту 3 пункта 2 статьи 40 ТК ЕАЭС таможенная стоимость ввозимых товаров не должна включать в себя расходы в виде пошлин, налогов и сборов, уплачиваемых в связи с ввозом товаров на таможенную территорию Евразийского экономического союза или продажей ввозимых товаров на таможенной территории Евразийского экономического союза при условии, что они выделены из цены, фактически уплаченной или подлежащей уплате за ввозимые товары.
Однако суммы НДС, исчисленные, удержанные и уплаченные декларантом в рамках исполнения им обязанностей налогового агента, не соответствуют перечисленным условиям, поскольку уплачиваются им за правообладателя с возможностью принятия удержанной суммы к вычету при исчислении собственного налога (статья 24, пункты 1 и 2 статьи 161, пункт 3 статьи 171 НК РФ).
Таким образом, лицензионные платежи в полном объеме участвуют как в определении базы для исчисления таможенных платежей при ввозе товаров, так и в определении налоговой базы по НДС при удержании налога налоговым агентом, но по различным юридическим основаниям, что обусловлено особенностями взимания налога таможенными и налоговыми органами и с учетом возможности применения налоговых вычетов не приводит к многократному налогообложению, следовательно, не нарушает прав плательщиков.
Поскольку отсутствуют основания для включения в состав разрешенных вычетов из цены, фактически уплаченной за товары, сумм НДС, исчисленных, удержанных и уплаченных из начисленных в пользу правообладателя в рамках исполнения обществом обязанностей налогового агента, данные суммы подлежат включению в таможенную стоимость товаров в составе дополнительных начислений к цене в виде роялти.
Определение N 308-ЭС23-29565
Процессуальные вопросы
36. Судебный пристав-исполнитель не вправе взыскивать исполнительский сбор до вынесения судом определения о разъяснении судебного акта, если должник обратился в суд с соответствующим заявлением.
См. также: Исполнительное производство
Взыскателем возбуждено исполнительное производство на основании исполнительного листа, которым предусмотрено установить ему право ограниченного пользования земельным участком в целях обеспечения беспрепятственного прохода и проезда транспортных средств арендаторов, клиентов и сотрудников взыскателя, а также коммунальных и обслуживающих служб, органов правопорядка к зданию, принадлежащему на праве собственности взыскателю.
В связи с неисполнением исполнительного документа в установленный для добровольного исполнения срок судебным приставом-исполнителем вынесено постановление о взыскании исполнительского сбора по исполнительному производству неимущественного характера и об установлении нового срока исполнения.
Не согласившись с данным постановлением судебного пристава-исполнителя, должник обратился в суд с заявлением о признании незаконными действий судебного пристава-исполнителя и об отмене вынесенного постановления.
Решением суда первой инстанции в удовлетворении заявленных требований отказано.
Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда отменено, действия судебного пристава-исполнителя признаны незаконными, оспариваемое постановление отменено ввиду того, что должник не имел возможности исполнить обязательство, поскольку нуждался в дополнительном разъяснении судебного акта, о чем он сообщал судебному приставу-исполнителю неоднократно, представив соответствующие доказательства.
Постановлением суда кассационной инстанции постановление апелляционного суда отменено, решение суда оставлено в силе.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление суда кассационной инстанции и оставила в силе постановление суда апелляционной инстанции, придя к следующим выводам.
Взыскание исполнительского сбора, являющегося мерой публично-правовой ответственности за нарушение установленного порядка исполнения судебных актов и актов других органов, должностных лиц, подлежащих принудительному исполнению, возможно лишь при возникновении всей совокупности обстоятельств, являющихся основанием для наступления такой ответственности и следующих из частей 1 и 2 статьи 112 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" (далее - Закон об исполнительном производстве), а именно:
- извещение должника о возбуждении в отношении него исполнительного производства;
- истечение срока для добровольного исполнения требований исполнительного документа;
- наличие вины, выражающееся в непринятии должником необходимых действий, направленных на исполнение исполнительного документа в срок, установленный для добровольного исполнения, и в отсутствии обстоятельств, существенным образом затрудняющих исполнение или делающих его невозможным. Недоказанность одного из этих обстоятельств, совместно образующих названное выше нарушение, исключает возможность взыскания с должника исполнительского сбора.
Определением арбитражного суда удовлетворено поступившее в суд заявление должника о разъяснении решения суда (исполнительного документа), и судом даны разъяснения о доступе (сервитуте) к нежилому зданию и земельному участку (в границах которого расположено здание), который будет осуществляться с земель общего пользования. Описывая, каким образом будет осуществляться проезд, суд привел точные координаты описания границ земельного участка, необходимого для доступа к нежилому зданию и земельному участку.
Поскольку заявление должника о разъяснении решения суда было удовлетворено, то из этого следует, что решение являлось неясным, следовательно, оно объективно не позволяло должнику, который до истечения срока для добровольного исполнения исполнительного документа инициировал такое разъяснение, надлежаще исполнить возложенную на него обязанность.
Оспоренное постановление судебного пристава-исполнителя от 13 октября 2022 г. было вынесено до рассмотрения судом заявления должника о разъяснении судебного акта, которое было дано судом 30 ноября 2022 г.
В такой ситуации до принятия судом определения по результатам рассмотрения заявления должника судебный пристав-исполнитель, который был уведомлен о подаче должником соответствующего заявления в суд, не вправе был реализовывать имеющиеся у него полномочия по взысканию исполнительского сбора.
Определение N 305-ЭС23-23415
*37. После прекращения производства по делу о банкротстве пропущенный срок на предъявление исполнительного листа к исполнению может быть восстановлен судом, если причины его пропуска были уважительными и не зависели от заявителя.
Решением суда удовлетворен иск общества о взыскании задолженности с компании. Для принудительного исполнения данного решения выдан исполнительный лист, срок на предъявление которого истек.
Взыскатель обратился в суд с заявлением о восстановлении срока для предъявления исполнительного листа к исполнению. В обоснование заявления он сослался на то, что в отношении компании-должника осуществлялась процедура банкротства, однако впоследствии производство по делу о банкротстве прекращено, что является основанием для восстановления пропущенного срока на предъявление исполнительного листа к исполнению в соответствии с пунктом 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23 июля 2009 г. N 59 "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "Об исполнительном производстве в случае возбуждения дела о банкротстве" (далее - постановление Пленума N 59).
Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, заявление удовлетворено. Суды исходили из того, что с даты вынесения арбитражным судом определения о введении в отношении должника наблюдения, по общему правилу, приостанавливается исполнение исполнительных документов, введение процедуры банкротства в отношении должника является уважительной причиной пропуска срока предъявления исполнительного листа к исполнению.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые судебные акты и отказала взыскателю в удовлетворении заявления по следующим основаниям.
Введение в отношении должника по исполнительному листу процедур банкротства, предусматривающих особенности удовлетворения требований кредиторов по денежным обязательствам, само по себе не влечет ни перерыв срока предъявления исполнительного листа к исполнению, ни приостановления его течения, поскольку это прямо не указано в законодательстве.
Из разъяснений, изложенных в пункте 4 постановления Пленума N 59, следует возможность, а не обязательность восстановления арбитражным судом пропущенного срока на предъявление исполнительного листа к исполнению после прекращения процедуры банкротства в порядке части 1 статьи 23 Закона об исполнительном производстве.
Заявление о восстановлении пропущенного срока рассматривается по правилам статей 117, 322 АПК РФ.
Положения статьи 117 АПК РФ предполагают оценку при решении вопроса о восстановлении пропущенного срока обоснованности доводов лица, настаивавшего на таком восстановлении, и, соответственно, возлагают на заявителя обязанность подтверждения того, что срок пропущен по уважительным причинам, не зависящим от заявителя, который не имел реальной возможности совершить процессуальное действие в установленный законом срок.
В рассматриваемом деле кредитор после получения исполнительного листа не предъявлял его к взысканию и не обращался в суд по делу о банкротстве с заявлением о включении его требований в соответствующий реестр.
Между тем обращение кредитора в рамках дела о банкротстве должника с заявлением о включении в реестр кредиторов требования, основанного на вступившем в законную силу судебном акте, представляет собой особый способ удовлетворения такого требования, минуя органы принудительного исполнения судебных актов, и отождествляется с предъявлением исполнительного листа к исполнению, в связи с чем прерывается течение срока предъявления исполнительного документа к исполнению.
Поэтому разъяснения, приведенные в пункте 4 постановления Пленума N 59, применяются в тех случаях, когда в установленный трехлетний срок после введения процедуры наблюдения взыскатель обращался с заявлением о возбуждении исполнительного производства и оно было прекращено в связи с введением указанной процедуры.
Пассивное поведение взыскателя на протяжении более пяти лет, не предъявлявшего исполнительный лист к исполнению, не обращавшегося в установленном порядке с заявлением о включении в реестр требований кредиторов в деле о банкротстве требований, удовлетворенных судом и указанных в исполнительном листе, в отсутствие у кредитора иных причин пропуска срока на предъявление исполнительного листа к исполнению кроме ссылки на введение в отношении должника процедуры банкротства, не позволяет как считать данный срок пропущенным по уважительным причинам, так и его восстанавливать.
Определение N 304-ЭС24-3648