— Ты говоришь детям гадости про меня! — Семен побагровел от ярости, и вена на его виске запульсировала в такт прерывистому дыханию. — Мало того, что все деньги на себя спускаешь, так еще и настраиваешь против родного отца и бабушки!
— Сбавь тон! — Анна сохраняла спокойствие. За последние пять лет привыкла к подобным нападкам. — Тебя не должно волновать, куда я трачу деньги. Дети живут со мной, пока ты прыгаешь по койкам и наслаждаешься холостяцкой жизнью.
— Ну вот опять! Не прыгаю я ни по каким койкам. Ты прекрасно знаешь, что я скоро женюсь.
— Да, уже пять лет как собираешься.
— Не твое дело! Значит, так, с сегодняшнего дня ты мне будешь высылать чеки, и отчитываться за каждую копейку. Иначе я перестану платить алименты.
— О, как же я обойдусь без такой шикарной суммы! Семен, ты платишь двадцать тысяч на двоих детей.
— А ты их тратишь на свои гулянки. И на любовников.
— Ты меня достал. Я предоставлю тебе чеки, — Анна едва сдержалась, чтобы не вылить остывший латте бывшему мужу на голову. — Через два-три дня. Жди.
Анна выскочила из кафе. Надо же было встретить там Семена! Теперь весь день коту под хвост.
История любви Ани и Сёмы началась весьма прозаично. Оба были студентами экономического факультета местного университета. Познакомились на одной из студенческих вечеринок и сразу почувствовали взаимную симпатию. Несмотря на отсутствие безумной страсти, отношения быстро развивались. Уже через полгода Семен предложил Ане съехаться, а еще через год — повел в ЗАГС.
Семейный быт оказался ровным, как и сами чувства новоиспеченной пары. Все шло словно по методичке: свадьба, ипотека, беременность, дети. Аня родила двойню, справлялась с ними трудно. Пока Семен был на работе, помогала свекровь, Ираида Амвросиевна. Со свекровью, кстати, тоже все шло гладко. Открытых конфликтов не случалось, никто не пытался навязать собственное мнение другой. Идеальная семья.
Но очень скоро Аня заметила изменения в поведении Сёмы. Он начал задерживаться на работе, часто ездить в командировки. Сменил прическу, сбрил бороду, накупил дорогих средств по уходу за всеми частями тела.
Аня понимала, почему это происходит. И принимала. Понятно, что от обрыдлой семейной рутины мужчины часто устают, хотят «перчинки». Да и с детьми непросто: спят по очереди, постоянно капризничают из-за прорезающихся зубов. Не каждый выдержит.
Поэтому и закрывала глаза. Думала: погуляет немного, собьет оскомину и вернется к родной жене. Но все пошло не по плану. Одна из любовниц оказалась настолько ушлой, что довела дело до развода.
Расставались тихо, без скандалов. Квартиру и машину продали, деньги поделили поровну. Аня хотела было возмутиться, что поровну нельзя. Все-таки она остается не одна, а детьми. Но развод настолько ее подкосил, что сил сопротивляться не оказалось.
После развода долго приходила в себя. Страдала, плакала в подушку. Казалось, жизнь потеряла всякий смысл — он остался только в детях.
А потом Аня взяла себя в руки: недурна собой, относительно молода… Да все еще наладится! Пока родители сидели с детьми, она вышла на работу. Сначала — кассиром в небольшом банковском отделении. Потом стала кредитным аналитиком, затем — риск-менеджером. И вот сейчас ее порекомендовали на должность управляющей.
Семен из ее жизни исчез почти на год. Присылал мизерные алименты и делами детей не интересовался. А потом объявился и сразу с претензией: «Я детям алименты плачу, а ты на эти деньги шикуешь, на моря ездишь!»
Аня поняла, откуда растут ноги. Спусковым крючком стали ее шикарные фото с Барбадоса, которые она выложила в социальные сети. Их-то и увидела молодая любовница Семена. Устроила скандал. Мол, ты детям деньги перечисляешь, а твоя бывшая по заграницам катается. Вот он и заявился с разборками.
Объяснять бывшему мужу, что на отдых ее отвез новый ухажер, не было никакого желания. Да и смысла. Зачем оправдываться? Лучше напасть в ответ!
Аня припомнила все: и похождения Семена в браке, и безразличие к собственным отпрыскам, и мизерные алименты, которых едва хватало на самое необходимое. Даже загубленную молодость не преминула приплести.
Словесная перепалка закончилась тем, что Семен пообещал участвовать в жизни сыновей и забирать их на выходные раз в месяц. А Анна согласилась иногда советоваться с бывшим мужем, как распределять алименты.
Естественно, никто не собирался выполнять обещанное.
Неожиданно в дело вмешалась Ираида Амвросиевна. Под предлогом «проведать внуков», она заявилась к Ане домой с нелепой просьбой:
— Аня, я смотрю, у тебя дела идут хорошо. Ты не бедствуешь, машину купила, ремонт вон какой отгрохала. И дети обуты-одеты-накормлены. Зачем ты терроризируешь моего сына, требуешь деньги? Может отстанешь и дашь ему возможность построить новую семью?
— Ираида Амвросиевна! Ничего лишнего я не требую. Все по закону. И, заметьте, я знаю, что Семен скрывает часть дохода, чтобы выплаты были меньше. Или мне заняться этим вопросом?
— Да что же ты за человек! С тобой невозможно разговаривать! — забыв о благородной цели «проведать внуков», Ираида Амвросиевна поспешила уйти, даже не взглянув на них.
И с этого начался сущий кошмар. Семен и его мама постоянно обвиняли Аню в желании присвоить их кровно заработанные. Подключилась и молодая любовница: социальные сети Ани наполнились гневными комментариями с требованием оставить Сёмочку в покое и «умерить свои аппетиты».
Анна в полемику вступала редко. Во-первых, были в этом и плюсы. Семен начал общаться с детьми, забирать их на выходные. Мальчишки даже как-то прониклись к вновь объявившемуся отцу, с нетерпением ждали очередную встречу. Во-вторых, у нее появилось немного личного времени, что, несомненно, шло на пользу.
Но иногда Аню все-таки выводили на эмоции. Как в этот раз в кофейне. Ладно, ее обвиняли в алчности. Но с момента развода Анна ни разу не сказала детям плохого слова об отце! Наоборот, выдумывала небылицы о том, что Семен ездит по работе в разные страны и не может попасть к ним на праздники, дни рождения. Даже подарки от его имени сыновьям дарила — лишь бы они не узнали, насколько безразличны родному папе.
Хватит! Этот цирк нужно прекращать. Аня знала, как поступить и верила, что план сработает.
Правда, таких последствий и представить себе не могла…
* * *
В теплом майском воздухе витал аромат свежести, сирени и ландышей. Птицы еще не закончили утреннее пение, приветствуя новый день. Молодая листва слегка колыхалась на весеннем ветру, а первые лучики солнца искрились в миллионах росинок. Природа пробуждалась и обновлялась. И Ане это утро казалось символом перемен и новых возможностей.
— Да что там случилось? Пожар? — Семен едва смог поднять тяжелые веки. Ночь в объятьях молодой прелестницы выдалась жаркой, и субботним утром хотелось понежиться в теплой постели. А в дверь молотили так, словно хотели снести. — Кого в семь утра принесла нелегкая?
На пороге стояла Аня. Семен протер глаза, надеясь, что это дурной сон. Значит, день начнется скандалом. Иначе зачем ей тащиться сюда в такую рань?
— Что ты тут делаешь? Решила лично обещанные чеки принести? Могла бы просто фотографии прислать. Давай и уматывай.
— И тебе доброе утро! — Аня лукаво улыбнулась: он еще не понял, что сейчас произойдет. — И чеки привезла, и еще кое-что.
Аня вкатила в прихожую два больших чемодана. А из-за ее спины показались сыновья.
— Привет, папуль! Это мы! Ты рад? — сказал первый и, не разуваясь, пробежал в комнату.
— Мы же будем играть в захватчиков вселенной? — сказал второй и, не дождавшись ответа, побежал за братом.
— А это их вещи, — Анна едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. — В первом чемодане игрушки. Во втором — одежда, обувь и другие принадлежности. Ну, думаю, ты разберешься. Летние вещи привезу на следующей неделе.
— Я не понял, что здесь происходит?
— Знаешь, я долго думала над твоими словами. Кажется, ты прав. Дети действительно иногда плохо о тебе отзываются. Это целиком моя вина — чисто женское воспитание. А еще я тут подбила чеки, и оказалось… Что я на самом деле трачу на себя львиную долю алиментов.
Аня ликовала. По выражению лица Семена было понятно — он в глубочайшем шоке. Ранила его же оружием!
— Это было тяжело принять. Но еще тяжелее понимать, что мать я никудышняя. Вот и решила, что детям будет лучше с отцом. Нет, ты не думай, я буду платить алименты. Правда, не двадцать тысяч. Сам понимаешь, зарплата у меня не такая большая, как у тебя.
Аня откровенно издевалась над Семеном и не стыдилась этого.
— И каждые выходные мальчишек буду забирать. Я же понимаю, ты почти семейный человек, и тебе иногда нужно личное время. Да и твоей… этой… будет полезно пообщаться с детьми.
— Ты что творишь… — Семен не успел договорить, Анна махнула рукой и скрылась за дверьми лифта. Последнее, что она услышала — вопль молодой любовницы. Значит, мальчишки уже и до нее добрались. Ничего, пусть почувствуют себя настоящей семьей.
Аня спешила на работу. Нужно решить несколько вопросов, чтобы ее все-таки утвердили на новую должность. И быстро, пока Семен не осознал происходящее и не заявился со своим нытьем.
Но первой, на удивление, отозвалась Ираида Амвросиевна. Она звонила, не переставая. Когда на экране телефона высветился двадцать пятый пропущенный, Аня все-таки перезвонила.
— Ты в своем уме?! — вместо приветствия выпалила Ираида Амвросиевна. — Зачем устроила этот дурдом?
— Хороша из вас бабушка. Считаете, что жизнь с родными внуками — это дурдом?
— Ты не к словам цепляйся, а приезжай за мальчиками. Сёма из-за твоей выходки с невестой разругался. Она сказала, что на воспитание чужих детей не подписывалась. Зачем ты рушишь личную жизнь Сёмочке? Мстишь?
— Я вам удивляюсь! — Аня хоть и не ожидала такого поворота, но не возражала. — Как могут дети помешать любящей женщине? Радоваться должны, что вашего Сёмочку не успела захомутать эта корыстная девица. Да и деньги теперь останутся в семье. Одни плюсы!
— Какие плюсы? Да твои дети уже успели на один фастфуд и новые игрушки спустить пять тысяч. За вечер! А за месяц сколько выйдет?
— У них стресс. Вот и канючат у папы игрушки. Кстати, на фастфуд не налегайте: вредно и дорого. Так вы в пятнадцать тысяч не уложитесь.
— Какие пятнадцать тысяч?
— Алименты, которые я буду платить. Я все посчитала — это максимальная сумма с моим заработком, — соврала Аня, надеясь еще сильнее разозлить бывшую свекровь.
— А как же можно их содержать на пятнадцать тысяч?
— Ну, я как-то содержала на двадцать. Ничего, добавите, если не хватит. Родные внуки все-таки.
Аня отключила телефон и рассмеялась. Конечно, она не собиралась оставлять детей с Семеном. Да и он через несколько дней сам привезет их к ней. Не выдержит ни ответственности, ни материальных трат. А мальчишки про план, конечно, в курсе, они переживать не будут. Но, может, Семен хоть на время перестанет упрекать и обвинять во всех смертных грехах. А пока нужно держать лицо, чтобы не раскрыть карты раньше времени.
На следующее утро позвонил Семен:
— Аня, когда закончится это балаган?
— Ну и семейка. Бабушка считает, что общество внуков — это дурдом, а отец — что балаган. А многие уверяют, что дети — цветы жизни.
— Послушай, я серьезно. Мальчики требуют сырники. Те, которые из доставки, есть отказались и размазали их по всей кухне. Мама приготовила по своему рецепту. Но они тоже не едят. Хотят твоих. Я не знаю, что делать. Голова кругом.
— Ну, хорошо. Сейчас. Смотри сообщения.
— Что это?
— Рецепт сырников. Только магазинный творог не подойдет. Придется ехать на рынок за домашним. И фруктов захвати сразу, мальчики их любят. На обед, кстати, приготовьте манный суп. После вчерашнего фастфуда будет кстати. Ах да! Забыла совсем! Я не успела детям купить весеннюю обувь. Так что прогуляйтесь вечером по торговому центру, подберите ботиночки. И куртки заодно.
— Ты издеваешься?
Аня не ответила. Конечно, она издевалась. И никаких угрызений совести не испытывала.
Звонки не прекращались. Поочередно звонили Семен и Ираида Амвросиевна. Раз по десять в день. Так продолжалось неделю. А потом Семен заявился к Ане домой.
— Привет, Ань. Пустишь?
— Ну, заходи. А дети с кем?
— С мамой. Ань, у меня к тебе серьезный разговор. Я много думал и осознал, что наше расставание было большой ошибкой. Вот смотрю на детей и понимаю, что главное в жизни — семья. Да, загулял, оступился. Хотелось новых ощущений. В результате — потерял настоящее счастье.
Вот это поворот! Такого Аня не ожидала.
— Оступился? Ты ушел к другой женщине. И год не появлялся вовсе. А потом еще четыре года — как Дед Мороз: сутки через триста шестьдесят четыре. И всегда с упреками.
— Знаю, Ань! Но я готов на все, чтобы ты меня простила. Больше всего на свете я хочу просыпаться рядом с тобой и детьми. У нас была прекрасная семья. Ты мой надежный тыл. А другие женщины — это пыль.
— На одной из «пылинок» ты хотел жениться.
— Не женился же. Значит, не хотел. Только сейчас понял почему. Я — дурак. Прости меня.
— Хорошо. Приезжай завтра. Детей привози.
* * *
Семен приехал рано утром. Но Аня уже не спала. Вернее, она не спала всю ночь. Мысли кружились в голове, словно назойливые мухи. Да, когда-то у нее была семья, которая казалась крепкой и надежной. А в итоге все оказалось иллюзией — хрупким карточным домиком, разлетевшимся от легкого дуновения ветра. Можно ли построить его заново? Столько лет Аня прятала боль от расставания глубоко в душе. И вот сейчас все снова вышло наружу, разрывая на куски истерзанное сердце.
— Привет, — Семен закатил три чемодана. — Я решил долго не ждать и приехал пораньше.
— Мальчишки, бегом мыть руки и на кухню. Там сырники и чай, — Аня посмотрела на чемоданы. — Так, в этом игрушки. В этом — одежда и обувь. А в третьем что?
— Мои вещи. Ты же вчера сказала…
— Я сказала, чтобы ты привозил детей. О твоих вещах речи не шло.
— Но я же извинился, думал, у нас все хорошо…
— И я принимаю твои извинения. Но дважды в одну реку не войти. Я пережила предательство, переварила, измельчила до состояния муки. Теперь у меня другая жизнь, новый мужчина. Которому, кстати, дети не мешают меня любить и ценить.
— Зачем это все тогда было?
— Я хотела показать, как непросто растить двух детей одной. А еще выслушивать претензии от их отца. Семен, ты должен участвовать в воспитании мальчиков. Они к тебе тянутся. На этом все. Вернуть тебя не входило в мои планы.
— Стерва! Всю жизнь мне испортила!
Семен схватил чемодан и выбежал из квартиры. Зачем только унижался перед бывшей женой, прощения просил…
Аня захлопнула дверь. Казалось, что вместе с ней Аня закрыла гештальт, о котором даже не догадывалась. Только теперь она по-настоящему отпустила обиду.
Через полгода Аня вышла замуж, родила дочь. Семен же снова исчез. Напоминал о себе лишь раз в месяц, перечисляя двадцать тысяч… Упреков с его стороны больше не было, как и попыток наладить отношения с детьми.
Автор: Юлия Олеговна
Живи и радуйся
Дарья бродила по огромному магазину. В нем, как в лабиринте, легко можно было заблудиться – хитроумные маркетологи специально устроили все так, чтобы покупатели не смогли выбраться из плена товарного изобилия, угодливо разложенного на витринах.
- Все, что угодно для души! Чего изволите? Фруктов? Пожалуйста!
В плетеных корзинах (чтобы аппетитнее смотрелось) россыпью драгоценных великанских гранатов красуется спелая черешня. Так и просится в рот. В тонкой пушистой кожице, на ощупь напоминающей щечку невинного младенца, искусно, нарядным бочком обращенные к покупателю, так и манят к себе восхитительные персики. Груши радуют многообразием сортов. Экзотические бананы от зеленых до ярко-желтых, на любой вкус, соседствуют с красивыми, густо-красными, почти бордовыми яблоками. Гроздья винограда, прозрачного, медового, вальяжно свисают из искусно сделанных ящичков, призывая зевак: купите, купите, ну купите же нас!
Дарья полюбовалась налитыми южным, сладким соком, ягодами. Отошла. Проползла мимо холодильников, где за чисто протертыми стеклами тесно друг к другу стояли бутылки, бутылочки, баночки и коробочки с молочной продукцией. Молоко, йогурты, сметана, творог – десятки наименований, сразу и не разобраться, где что.
Можно было бы купить банку зерненного творога в сливках, бухнуть в него пару ложек вишневого варенья и с наслаждением съесть. Можно и сырка взять, козьего, например. Говорят, полезный. Или коктейля молочного со вкусом пломбира – раньше в городском кафе «Буратино» Дарья частенько такой сыну покупала. А теперь, гляди-ка, бери бутылку готового, да пей, сколько хочешь, и в очереди стоять не надо.
При мысли о Саше, сыне, сердце Дарьи тоскливо сжалось. Как давно это было: Сашке восемь лет, они сидят за столиком кафе и смеются. Сашка потягивает через трубочку коктейль, и трубочка, елозя по почти пустому донышку стакана, издает хрюкающие звуки. За Сашку делается даже неловко, но тот не замечает маминого смущения и заливисто хохочет. Где теперь Дарьин Сашенька? Нет его на свете. Его нет, и кафе «Буратино» тоже нет – в небольшом павильоне на Вокзальной улице теперь расположен модный суши-бар. Что это за суши-бар, Дарья не имеет никакого понятия – она пробегает мимо, стараясь даже не глядеть на витрину.
Около продолговатых ящиков с замороженными полуфабрикатами какая-то пара застряла:
- Да возьми ты сразу в упаковке. В них льда меньше! – говорит женщина средних лет, коротко стриженная, в смешных парусиновых штанах.
Но ее супруг не слушает: специальным совочком ссыпает в пакет красных, похожих на российскую медведку, то ли жуков, то ли раков неаппетитного, диковинного вида.
Мужчина – ровесник Саши. Он совсем не похож на сына Дарьи: Саша был высок и жилист, а этот, наоборот, коренаст и грузен. У Саши темные волосы и карие глаза, а у мужчины светлый ежик на круглой крепкой голове и глаза светлые. Разве что улыбка одинаково открытая и добрая. Дарья не удержалась:
- А что это такое вы сейчас берете?
Женщина ответила:
- Креветки. – Она взглянула на Дарью, и поспешно добавила: - Но они вам не понравятся.
- Почему?
- Ну… вы раков пробовали? – мужчина вмешался в разговор, - так они раков напоминают. Сваришь с укропчиком и трескаешь под пивко.
Дарья улыбнулась и призналась, что никогда не пробовала раков.
- Да ладно, уж любой парень наловит! – сказал мужчина.
- Да у нас в семье не было мужиков-то, одни девки. Отца убило на войне. Остались мама да нас трое. Какие там раки. Нет. Не пробовала.
В глазах незнакомого мужчины плеснулся жалостливый, понимающий интерес. И этот его интерес вдруг толкнул Дарью к нему ближе. Будто открылась запертая дверь, и кто-то ее ласково позвал внутрь, из морозной, стылой нежити в тепло уютного дома.
Плотину, тщательно сдерживаемую стеной долгого молчания, наконец прорвало. Дарья заговорила. Она рассказала незнакомцу про похороны мужа год назад, про то, как сын ушел вслед за отцом через три месяца. Про то, как она осталась совсем одна, и даже невестка не приехала, и внучка, наверное, не знает, жива бабка или нет. И что ей сегодня день рождения, и она решила купить что-нибудь вкусненькое, но не знает, что. Ничего совсем не хочется. И что ей исполнилось восемьдесят семь лет, и родом она из деревни Дыми, и там, в деревне Дыми, она видела, как немецкие летчики стреляли по домам, а мама отгоняла ее от окна… И что ей так не хватает Сашеньки, а он совсем ей не снится, Колька, паразит, каждую ночь ее бранит, поедом ест, а Саша так и не приходит…
Только бы не ушла эта пара, только бы выслушала ее. Она так давно ни с кем не разговаривала…
. . . ДОЧИТАТЬ>>