Солнечным июльским днем 1999 года пожилая женщина впервые пожаловалась на боль в спине. Никто и предположить не мог, что эта боль станет началом конца. Воздух был напоен ароматом цветущих лип, жизнь текла своим чередом, а смерть уже затаилась внутри нее, выжидая момент для решающего удара. Так начался последний акт драмы жизни Раисы Горбачевой — женщины, которую в СССР многие недолюбливали, но чья человеческая трагедия заставила весь мир замереть в сочувствии.
От неприязни к сопереживанию
Раису Максимовну не жаловали в народе. Да что там — ее попросту не любили. Женщины шипели, глядя на экраны телевизоров: "Шастает по заграницам в дорогих нарядах, пока мы в очередях стоим". Мужчины морщились: "Слишком много на себя берет, командует мужем, в политику лезет". Анекдоты про нее пересказывали в курилках и на кухнях. "По дороге мчится тройка — Миша, Рая, перестройка" — злая шутка тех лет.
А потом вдруг все изменилось. Телеграф принес весть — у Раисы Горбачевой обнаружили острую форму лейкемии. И вчерашняя неприязнь растворилась в воздухе, сменившись человеческим сочувствием. Весь мир облетели кадры, где чета Горбачевых, держась за руки, как дети, входит в немецкую клинику. Эти руки не разжались до самого конца.
Коварный недуг
Все произошло стремительно, как обвал в горах. В начале лета 1999-го Раиса Максимовна почувствовала боль в спине. Сперва несильную, почти незаметную. Потом она стала нарастать, мешая сидеть, стоять, нормально двигаться.
Горбачев к тому времени уже отошел от большой политики. Позади был позорный провал на президентских выборах 1996 года, где он набрал меньше одного процента голосов. Семья жила скромно. О прежней номенклатурной роскоши и речи не шло. Не было и того медицинского обслуживания, к которому они привыкли в годы власти.
Но остались друзья. Среди них — директор института гематологии РАН Андрей Воробьев. Именно он настоял на серьезном обследовании, когда первые анализы ничего не выявили. И вот, в середине июля выяснилась страшная правда — острая миелоидная лейкемия.
Народная молва называет это "раком крови", хотя врачи морщатся от такого определения. Рак — это локальное поражение органа, а кровь — не орган. Но суть от этого не меняется — лейкемия беспощадна. Единственный реальный шанс — пересадка костного мозга, да и то не во всех случаях.
От самой Раисы Максимовны диагноз поначалу скрыли. А время неумолимо таяло. Горбачев, посоветовавшись с Воробьевым, выбрал клинику немецкого города Мюнстера. Ею руководил Томас Бюхнер, разработавший методику лечения, дающую шанс на выздоровление 25% пациентов старше 60 лет. Раисе было 67. Шанс — один из четырех. Но и это лучше, чем ничего.
Испытание огнем
22 июля 1999 года Михаил и Раиса Горбачевы вместе с дочерью Ириной приехали в клинику. Через три дня начался первый курс химиотерапии.
Химиотерапия страшна. Кто видел хоть раз, как мучаются люди во время "химии", тот поймет. Яд, убивающий раковые клетки, заодно убивает и здоровые. Человека рвет, он не может есть, пить, спать. Волосы выпадают клоками. Кожа становится серой. Глаза тускнеют. А главное — разрушается иммунитет. Любая мелочь, малейшая инфекция, от которой здоровый человек отмахнулся бы, способна убить.
После первого курса обычно следует второй, потом третий. И каждый бьет по организму сильнее предыдущего. Раиса Максимовна не выдерживала. Она хотела все бросить и уехать домой. И тогда Горбачев решился сказать ей правду.
Вечером, сидя у ее постели, он услышал: — Миша, я хочу домой, в нашу спальню. Не могу больше смотреть на все это. Давай уедем... — Ты не можешь уехать, не поправившись. Ты должна поправиться. — Какой у меня диагноз? — Лейкоз. — Рак крови? Значит, конец? — Нет.
Она замолчала. И час они сидели молча, взявшись за руки, как тогда, у входа в клинику.
Луч надежды
После первого курса боли отступили. Появилась надежда. За лечением Раисы Горбачевой следил весь мир. Западные газеты писали о ней почти ежедневно. В конце августа в немецком "Бильде" появилась заметка, что для Горбачевой срочно ищут донора костного мозга. Отклик был моментальным — десятки людей предложили свою помощь.
Томасу Бюхнеру пришлось выступать с опровержением. Донор уже был найден — 61-летняя сестра Раисы, Людмила Титаренко, врач-логопед из Уфы. Ее клетки идеально подходили — редкая удача. Но возникла проблема — у Людмилы не было загранпаспорта.
Горбачеву пришлось задействовать старые связи. Говорят, он даже звонил Путину, хотя подтверждений этому нет. Как бы то ни было, паспорт Людмила получила за три дня.
Когда она приехала в Мюнстер, шел второй курс химиотерапии. Он оказался слишком тяжелым. Несмотря на все меры предосторожности, в организме Раисы Максимовны развился септический шок. 12 сентября она впала в кому.
Врачи боролись отчаянно. Им удалось вытащить ее, стабилизировать состояние. Но об операции по пересадке костного мозга речи уже не шло. Организм был слишком ослаблен.
Последнее прости
17 сентября еще светило солнце. Раиса Максимовна пришла в себя, разговаривала с мужем и дочерью. А в обед все показатели на мониторах вдруг поползли вниз. Ее срочно перевезли в реанимацию.
— Мы сейчас сделаем немножко снотворного, подключим искусственное дыхание, — сказали ей врачи.
Это были последние слова, которые она слышала. Из наркоза Раиса Горбачева уже не вышла.
В три часа ночи 20 сентября 1999 года линии на экранах медицинской аппаратуры превратились в прямые. Цифры сменились нулями. Рядом с постелью сидел муж, держа ее за руку. Он продолжал говорить с ней, хотя знал, что она уже не услышит. Так они прожили вместе 46 лет, и так же вместе один из них перешагнул порог вечности.
Эхо Чернобыля
Откуда взялась эта страшная болезнь? Ученые говорят, что одна из причин лейкоза — радиационное облучение. Биографы Раисы Максимовны предполагают, что в ее жизни могло быть два таких эпизода.
Первый — в детстве. Она родилась и до 1949 года жила в Рубцовске, маленьком алтайском городке в 150 километрах от Семипалатинского полигона. Именно там в 1949 году испытали первую советскую атомную бомбу. Радиоактивное облако вполне могло накрыть Рубцовск, хотя точных данных об этом нет.
Второй — в зрелости. В 1991 году Горбачев побывал в Чернобыле, куда, по своему обыкновению, взял с собой жену. Кадры их визита на зону отчуждения обошли весь мир — Михаил Сергеевич в белой матерчатой шапочке беседует с работниками АЭС, а за его плечом — внимательная Раиса Максимовна.
Были ли эти эпизоды причиной болезни? Врачи не берутся утверждать однозначно. Лейкоз — коварная болезнь с множеством факторов риска.
Тихое прощание
Они прошли вместе через все. Через головокружительный взлет к вершинам власти. Через горечь поражения и забвения. Через ненависть толпы, когда из кумиров они превратились в отверженных. И эту последнюю болезнь они тоже встретили вдвоем.
Может, пора отложить в сторону злобу и ненависть к этим людям? Пора просто проявить сочувствие — обычное человеческое чувство, которое есть в каждом из нас.
На похоронах Раисы Горбачевой на Новодевичьем кладбище было тихо. Михаил Сергеевич стоял, опираясь на руку дочери Ирины, и смотрел вниз невидящим взглядом. Наверное, он все еще держал за руку свою Раю, которая теперь была далеко-далеко от него. Впервые за 46 лет.