— Нина, пойми, она должна жить с отцом, — голос Павла за дверью кабинета звучал напряжённо. — Я благодарен, что ты растила её эти годы, но Кристине нужна семья... Да, я знаю, что ты тоже семья, но... Нет, Лене я пока не сказал. Это сложная ситуация...
Чашка в моих руках звякнула о блюдце. Я собиралась принести сыну чай, а вместо этого застыла под дверью. Кристина... Он хочет забрать дочь у Нины? Маленькую девочку, которая пять лет жила с тётей после смерти Алины?
— Послушай, — продолжал Павел, — я уже всё решил. Завтра приеду обсудить детали... Да, я понимаю, что она привыкла к тебе. Но она моя дочь, Нина. Моя и Алины.
Дверь открылась: — Мам? — Павел замер на пороге. — Ты что-то хотела?
— Чай принесла, — я постаралась, чтобы голос звучал обычно. — И... нам надо поговорить, сынок.
Он пропустил меня в кабинет, забрал чашку из дрожащих рук. На столе я заметила фотографию — маленькая Кристина с Алиной, ещё до болезни. Светловолосые, улыбающиеся, так похожи друг на друга...
— Ты всё слышала? — Павел тяжело опустился в кресло.
— Достаточно, чтобы понять — ты собираешься совершить огромную ошибку.
— Мам, я имею право...
— Забрать девочку у женщины, которая пять лет заменяла ей мать? — я села напротив. — И не сказать об этом своей жене?
Он отвернулся к окну: — Лена не поймёт.
— Откуда ты знаешь? Ты даже не пытался с ней поговорить!
— А как ты себе это представляешь? — он резко повернулся. — "Дорогая, помнишь мою первую жену? Так вот, у нас есть дочь, и я хочу, чтобы она жила с нами"?
Я посмотрела на фотографию. Помню тот день — Алининого последнего дня рождения. Она уже знала о диагнозе, но улыбалась, прижимая к себе трёхлетнюю дочку. "Береги её, мама," — сказала мне тогда. А я... я позволила отдать девочку Нине, когда Алины не стало. Павел тогда совсем потерялся от горя, а я... я не настояла.
— Сынок, — я осторожно коснулась его руки. — Лена — хорошая женщина. Вы два года женаты, она любит тебя...
— Именно поэтому я боюсь всё разрушить, — он сжал пальцами переносицу. — Она хочет своих детей. Говорит, ещё рано, надо пожить для себя... А тут — готовый ребёнок. Да ещё и от первого брака.
— Но почему сейчас? Кристина пять лет жила у Нины...
— Потому что я устал, мам! — он вскочил, прошёлся по кабинету. — Устал приезжать к ней тайком, как чужой. Устал видеть, как она называет тётю мамой. Устал врать Лене, что езжу в командировки, когда на самом деле еду к дочери...
Я молчала. Что тут скажешь? Он прав — во всём прав. Но и Нина права. И Лена, ничего не подозревающая Лена, которая может потерять всё в один момент...
— Знаешь, — наконец сказала я, — когда умерла Алина, ты сказал: "Я не справлюсь один." И отдал дочь Нине. Я не спорила — думала, так будет лучше. Но сейчас... сейчас ты не один, Паша.
— Ты правда думаешь, что Лена...
— Я думаю, что она заслуживает шанса. Шанса узнать правду и самой решить.
В кабинете повисла тишина. За окном шумел летний вечер — звонкие детские голоса с площадки, шелест листвы, далёкий гудок электрички...
На следующий день я поехала к Лене на работу. Она преподавала в музыкальной школе, и я часто заходила послушать, как она занимается с детьми.
— Мама Люда! — она просияла, увидев меня в дверях класса. — А я как раз заканчиваю. Посидите, послушаете?
Девочка за пианино старательно выводила "К Элизе". Я смотрела на Лену — как терпеливо она поправляет маленькие пальчики на клавишах, как мягко улыбается... Господи, да она же создана быть матерью! Почему, почему они с Пашей боятся поговорить начистоту?
После урока мы пошли в кафе напротив школы. Лена рассказывала о своих учениках, о предстоящем концерте... А я всё не решалась начать главный разговор.
— Что-то случилось? — вдруг спросила она. — Вы какая-то встревоженная.
— Лена... — я сделала глубокий вдох. — Скажи, вы с Пашей говорили о детях?
Она опустила глаза: — Говорили. Он хочет ребёнка, а я... я боюсь, если честно.
— Боишься?
— Не справиться. Знаете, я же вижу этих мамочек на работе — вечно замотанные, усталые... А у меня концерты, ученики. И потом... — она замялась.
— Что?
— Я знаю, как Паша любил Алину. И боюсь... боюсь не дотянуть до её уровня. Глупо, да?
У меня защемило сердце. Если бы она знала... Если бы знала, что её страхи не напрасны — что есть девочка, точная копия Алины, которая может в один момент появиться в их жизни...
— А если... — я осторожно подбирала слова, — если бы речь шла не о младенце? Если бы появился ребёнок постарше?
— Вы о чём? — она удивлённо подняла брови.
— О том, что любовь не измеряется сравнениями, Леночка. И материнское сердце... оно ведь растёт вместе с любовью. Ты просто... просто поговори с мужем. Начистоту. Обо всём.
Вечером Павел позвонил мне: — Мам, Лена... она всё знает. Сама спросила про Кристину.
— И как?
— Плачет. Заперлась в спальне. Говорит, ей нужно время подумать.
Я приехала через час. Лена сидела на кухне — осунувшаяся, с красными глазами, но спокойная.
— Почему вы не сказали раньше? — спросила она, глядя в чашку с остывшим чаем. — два года... два года я жила, не зная, что у моего мужа есть дочь.
— Лена...
— Нет, дайте договорить. Я всё понимаю — первая любовь, трагедия... Но вы не представляете, каково это — узнать, что тебе не доверяли. Что все эти "командировки" были поездками к дочери...
Павел стоял у окна, ссутулившись: — Я боялся тебя потерять.
— А сейчас? — она повернулась к нему. — Сейчас не боишься?
— Боюсь. До ужаса. Но я должен её забрать, понимаешь? Она моя дочь.
— Я хочу с ней познакомиться, — вдруг сказала Лена.
Мы с Пашей переглянулись.
— Что? — она грустно усмехнулась. — Думаете, я монстр какой-то? Да, мне больно. Да, я в шоке. Но это ребёнок, Пашина дочь. И если уж ей предстоит жить с нами...
— Ты правда... — Паша осёкся. — Ты согласна?
— Я не знаю, — она встала, подошла к окну. — Не знаю, смогу ли стать ей матерью. Не знаю, получится ли у нас семья. Но я хочу попробовать. Ради тебя. Ради неё. Ради нас.
Через неделю мы поехали к Нине. Я помнила её маленькую квартиру на окраине — уютную, заставленную цветами. Алина любила это место...
Кристина выбежала навстречу: — Папа! — и замерла, увидев Лену. — А вы кто?
— Меня зовут Лена, — мягко сказала та. — Я... я жена твоего папы.
Девочка нахмурилась: — А где тётя Нина?
— Я здесь, солнышко, — Нина вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. Осунувшаяся, с седыми прядями в тёмных волосах — копия Алины, только старше. — Идите все к столу, я пирог испекла.
За чаем Кристина рассказывала о школе, о подружках, о котёнке, которого недавно подобрала. Лена слушала внимательно, иногда задавала вопросы. А я смотрела на них и думала — как же они похожи... Та же музыкальность в движениях, та же манера склонять голову набок. Неужели это знак?
— Кристина говорила, что вы преподаёте музыку, — вдруг сказала Нина.
— Да, в музыкальной школе.
— Она тоже любит музыку. Как Алина... — Нина замолчала, потом решительно продолжила: — Знаете, я долго думала. Наверное, вы правы — ей нужна настоящая семья. Мама, папа...
— Тётя Нина! — Кристина вскинулась. — Ты что, отдаёшь меня?
— Солнышко, — Нина обняла девочку. — Никто тебя не отдаёт. Просто... просто теперь у тебя будет два дома. Один у меня, другой — у папы с Леной. Хорошо?
Кристина подумала: — А ты будешь приезжать?
— Конечно! И ты ко мне будешь приезжать. Правда, Паша?
Сын кивнул: — Обещаю.
Позже, когда мы прощались, Нина отвела меня в сторону: — Знаете, я ведь каждый день вижу в ней Алину. Каждый жест, каждая улыбка... Думала, не смогу отпустить. А сегодня посмотрела на них с Леной — и поняла: Алина бы одобрила. Она всегда хотела для дочки большой, настоящей семьи.
Прошёл год. Кристина живёт с Пашей и Леной, но каждые выходные ездит к тёте Нине. Иногда я захожу к ним и слышу, как они с Леной разучивают гаммы — оказалось, у девочки абсолютный слух, как у матери.
— Знаешь, мам, — сказал мне недавно Паша, — я ведь боялся, что Лена не примет её. А она... она стала ей настоящей матерью. По-своему, не пытаясь заменить ни Алину, ни Нину. Просто полюбила.
Вчера я перебирала старые фотографии и нашла ту, последнюю — Алина с маленькой Кристиной. А рядом в альбоме — новая: Кристина с Леной на школьном концерте. Они стоят у рояля, улыбаются, и в их улыбках столько тепла...
Говорят, материнское сердце не знает границ. Оно может вместить и память о прошлом, и надежды на будущее. Может простить, принять, полюбить. Нужно только дать ему шанс.
А сегодня Лена сказала, что ждёт ребёнка. И знаете, что сделала Кристина? Обняла её и прошептала: "У меня будет братик или сестричка?"
Я смотрю на них — на свою новую большую семью — и думаю: как же была права Алина, когда говорила, что любовь умеет множиться, не деля. Надо только довериться своему сердцу. Материнскому сердцу, которое всегда знает правильный путь.