«Цело, всё цело! — радовался он. — Теперь надо быстро уходить, но сначала проверить другие тайники».
Развязка истории.
Начало читайте здесь:
Итак, в 1914 году Николай Дмитриевич Стахеев окончательно перебрался в Париж, где продолжил играть в казино, кутить и развлекаться.
Однако после Октябрьской революции все его богатства были национализированы. Золотые прииски, элитная недвижимость по всей стране, московские доходные дома, нефтяные месторождения, флот, акции и другое имущество были потеряны для него навсегда. Деньги заканчивались.
Чтобы поправить своё финансовое положение Стахеев решает вернуться в Россию и забрать драгоценности из тайника, спрятанного в особняке на Новой Басманной.
В разгар гражданской войны под чужим именем 66-летний бывший золотопромышленник приехал в Москву. Его особняк после национализации уже передан железнодорожникам.
Под покровом ночи он тайком пробрался в свой сад и приблизился к «Бельведеру», где когда-то хранил изысканные крымские вина. Вошел внутрь, огляделся — от огромных бочек не осталось и следа.
Резким движением нажал на один ему известный камень, и в дальнем углу тихо открылся потайной люк. В воздухе запахло сыростью. По отвесной лестнице бывший хозяин спустился на дно неглубокого колодца, где начинался подземный ход, ведущий в особняк.
Проход заканчивался шахтой, из которой можно было попасть в библиотеку. Ещё немного вверх, и, толкнув заднюю стенку книжного шкафа, Николай Дмитриевич оказался в тёмной комнате. Здесь, за фальшивой стенной панелью находился тайник.
Он сдвинул вбок маленькую резную львиную голову, панель ушла в сторону, и в открывшейся нише он увидел небольшой «докторский» саквояж. Открыл, и комната словно осветилась блеском драгоценных камней, бриллиантов и золотых украшений.
«Цело, всё цело! — радовался он. — Теперь надо быстро уходить, но сначала проверить другие тайники». В готическом зале, смежном с библиотекой, было намного светлее от лунного света, проникавшего сквозь огромные окна.
Внезапно в лунном свете мелькнула знакомая стройная фигура, держащая стеклянный факел. Она одиноко стояла на английской лужайке. Сердце купца сжалось от волнения. «Если я не увижу её сейчас, то никогда себе этого не прощу», — подумал он и, крадучись, двинулся к парадным дверям Белого зала.
Уголок металлического саквояжа задел напольный светильник, и раздался тихий звон. В этот момент снизу, кажется, из швейцарской, донеслась резкая трель свистка.
Он успел ещё добежать до конца окна и осветить фонариком милую сердцу «богиню».
«Караул, грабят!» — кричали внизу. Хлопнули тяжелые дубовые двери особняка, и по беломраморной лестнице загрохотали тяжелые сапоги.
«А ведь ещё можно скрыться — лифт для прислуги совсем рядом, за огромным зеркалом около рояля. Пока обойдут все залы, легко можно успеть вернуться в подвал», — подумал он и... не двинулся с места.
Она, его «Богиня ночи», словно приковала его к месту. Он смотрел на неё и не мог отвести взгляд. «С неё всё началось, ею всё и закончится», — промелькнула мысль. Время тянулось бесконечно долго, пока наконец Стахеев не услышал тяжелые шаги за спиной. Раздался сухой щелчок взведенного курка. Обернулся.
Бывшего хозяина особняка вместе с поклажей арестовали и под конвоем повели на Лубянку.
Они шли пешком по ночной Москве мимо его многоэтажных домов, которые теперь казались Стахееву забытыми декорациями из прошлой жизни.
На Лубянке арестованный заявил, что будет разговаривать только с их главным начальником. На резонный вопрос о том, кто он такой, купец с достоинством ответил: «Николай Дмитриевич Стахеев, потомственный почетный гражданин Москвы, советник коммерции, член Московского торгового банка, бывший, конечно». «Вы передайте начальнику, так будет лучше для всех», — закончил он с усталой улыбкой.
Феликс Дзержинский, глядя на Николая Дмитриевича сказал:
- А ведь я знаю вас, Николай Дмитриевич. Крым, Алушта, набережная Стахеева и полгорода в придачу — истинный Вы наш отец-благодетель.
- Хочу предложить вам сделку, — начал Стахеев.
- Так сразу и сделку. Вот что значит деловой человек. Слушаю, слушаю...
- Я отдам вам всё, что у меня есть. Это, — он показал на саквояж, — лишь небольшая часть. А вы взамен отпустите меня с Богом. И еще. Дом ведь всё равно заберут. Возьмите его себе, ну, наркомату, сыску. Хочу, чтобы в кабинете за моим малахитовым столом сидели именно Вы.
На автомобиле они приехали на Новую Басманную, и Стахеев открыл Дзержинскому все свои тайники.
Вскоре охранные документы для него были готовы, и Стахеева с миром отпустили обратно на Лазурный берег.
Ходила байка, что Феликс Эдмундович даже выхлопотал бывшему «миллионщику» пенсию. Но это, как теперь говорят, скорее фейк.
Обедневшему купцу, как и другим «пенсионерам игрального дома» — как именовали разорившихся богачей, спустивших в залах казино все свое состояние, пенсию выплачивало благодарное казино Монте-Карло до самой смерти.
На часть стахеевских сокровищ архитектор Щусев построил в 1927 году клуб железнодорожников на Каланчевской площади у трех вокзалов, вскоре переименованный в Центральный дом культуры железнодорожников (ЦДКЖ).
Об этой истории узнали журналисты железнодорожной газеты «Гудок» Е. Петров и И. Ильф и использовали её в своем бессмертном произведении. Ходила также байка, что в 20-е годы Стахеев несколько раз приезжал в Москву и даже встречался якобы с авторами «12 стульев».
– Где драгоценности? – закричал предводитель.
– Да вот они!.. Клуб на них построили, солдатик!
Ипполит Матвеевич оледенел и, не двигаясь с места, водил глазами по карнизам.
Бриллианты превратились в сплошные фасадные стекла и железобетонные перекрытия, прохладные гимнастические залы были сделаны из жемчуга. Алмазная диадема превратилась в театральный зал с вертящейся сценой, рубиновые подвески разрослись в целые люстры, золотые змеиные браслетки с изумрудами обернулись прекрасной библиотекой, а фермуар перевоплотился в детские ясли, планерную мастерскую, шахматный клуб и биллиардную.
И. Ильф и Е. Петров. «Двенадцать стульев»
Так биография и приключения Николая Дмитриевича Стахеева вдохновила писателей на создание литературного образа Ипполита Матвеевича Воробьянинова по прозвищу Киса — предводителя дворянства, гиганта мысли, отца русской демократии и особы, приближенной к императору.
Однако справедливости ради стоит отметить, что образ Кисы в произведениях Ильфа и Петрова — образ собирательный. И кроме Стахеева, его прототипами также стали:
Евгений Петрович Ганько (дядя Евгения Петрова). Председатель полтавской уездной земской управы, общественный деятель, гурман, эпикуреец, жуир, носивший золотое пенсне и «сенаторские бакенбарды».
Василий Васильевич Шульгин. Бывший депутат Государственной думы, эмигрант и особа, реально приближённая к императору.
В образ Кисы авторы добавили штрихи, отражающие представления о «мужском достоинстве» первых десятилетий XX века. В частности, они отметили, что внешне Ипполит Матвеевич напоминал Павла Милюкова, известного политического деятеля того времени.
Что касается Стахеева... Последние годы Николай Дмитриевич провел на острове Мальта, среди русских эмигрантов. Поговаривали, что все свои оставшиеся сокровища Стахеев передал ордену, в котором долгие годы состоял тайным магистром.
Умер Николай Дмитриевич Стахеев в 1933 году. Место его захоронения неизвестно.
Особняку Стахеева повезло больше. Однажды попав к железнодорожникам, он так и остался в их ведении. Конечно, со временем он стал ветшать и местами обрушаться, но его поддерживали, ремонтировали. Большинство интерьеров сохранилось в первозданном виде, в каком они были при бывшем хозяине.
В советские времена, примерно в 70-х годах, во время очередной реконструкции в подвале особняка на Новой Басманной рабочие обнаружили захоронение. Это была молодая девушка. Её греческое лицо и прекрасное стройное тело были покрыты ржавчиной.
«Девицу», как её тогда назвали, отправили на реставрацию. Поговаривали, что это была скульптурная копия французской любовницы бывшего хозяина, для которой он когда-то выстроил этот дом.
Со временем яблоневый сад, находившийся на месте английской лужайки, вырубили, лужайку восстановили, подземную комнату, находящуюся под фонтаном, привели в порядок. Особняк вновь засиял своим великолепием.
Обновленную статую «девицы» вернули на прежнее место, в центр бетонной чаши фонтана. Правда, вместо факела в её грациозной руке теперь был белый круглый шар.
Ну и в конце хотелось бы вернуться в Екатеринбург, к тому особняку, с которого началась моя история.
Помните в своей статье «Великие авантюристы перед домом-призраком», я писала, что скульптуры Остапа Бендера и Кисы Воробьянинова установили на нетуристической улице города просто так, без всякого умысла?
Так вот, по моему мнению, их место должно быть здесь, на пешеходной улице Вайнера (местном Арбате), перед входом в ТЦ «Успенский», который воздвигли на месте драматического театра и бывшего торгового дома Стахеева/Второва.
А Киса с протянутой шляпой напоминал бы нам о печальной судьбе разорившегося богача.
А вы согласны со мной?
Лайк и ваши комментарии помогают мне развивать канал и поддерживают меня в моих стремлениях!
✅Подписывайтесь на мой канал, жмите на колокольчик, чтобы не пропустить новые публикации! Мне ещё есть о чём вам рассказать!
В статье частично использованы материалы с сайта «7 дней». «Невыдуманная история особняка Кисы Воробьянинова» Н. Клевалиной.
#достопримечательностиЕкатеринбурга #достопримечательностиМосквы #памятникиекатеринбурга #кисаворобьянинов #стахеев #история