— Это всё моё, — с гордостью сообщила Елена Павловна. — Я же без своей кухонной утвари никуда! А твой комбайн и прочие модные штучки мы пока в шкаф убрали. Всё равно готовить буду я — Борис Анатольевич на диете, ему нужно особое питание...
Я почувствовала, что задыхаюсь.
Начало рассказа можно прочитать здесь:
— Костя, — повернулась я к мужу, который все это время мялся в дверях, — можно тебя на минутку?
Мы вышли на балкон — единственное место, которое пока не тронули. Хотя нет, мои любимые цветы уже исчезли, а на их месте появились какие-то непонятные коробки.
— Какого чёрта? — прошипела я.
— Наташ, ну прости, — он виновато развёл руками. — Они позвонили утром, сказали, что уже едут... Что у них дом затопили соседи, что ремонт на год минимум... Не мог же я им отказать! Это же мама...
— И ты не мог мне позвонить?
— Я пытался! Но ты была на совещании...
— А сообщение написать? — я достала телефон. — Ах да, вижу. "Милая, у нас будут гости". Гости, Костя? Серьёзно?
— Ну не писать же "мама с отчимом переезжают к нам на год"...
— А почему, собственно, нет? — я почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Почему нельзя было написать прямо? Может, потому что ты знал, что я скажу?
— Наташ...
— Нет, ты послушай, — я понизила голос до шёпота. — Мы три года строили наше семейное гнездо. Выбирали каждую мелочь, создавали уют... И что теперь? За три часа всё превратилось в филиал саратовской квартиры твоей мамы!
— Это временно...
— Временно? Год — это временно? — я нервно рассмеялась. — А ты помнишь, что она говорила на нашей свадьбе? "Вот родите мне внуков, тогда я к вам перееду — помогать!" Мы тогда думали, она шутит...
Костя побледнел:
— Ты же не думаешь...
— Именно это я и думаю, — я достала из сумки коробочку с тирамису. — Знаешь, что я хотела тебе сегодня сказать? У нас будет малыш. Я узнала неделю назад, хотела сделать сюрприз...
Он застыл с открытым ртом:
— Ты... мы... правда?
— Да. И знаешь что? — я сунула ему в руки коробку с десертом. — Поздравляю. Теперь у тебя будет всё, о чём мечтала твоя мама. Большая семья, совместное проживание, её контроль над каждым шагом...
— Наташа, подожди!
Но я уже шла к выходу, лавируя между чемоданами и коробками. В прихожей столкнулась с Еленой Павловной:
— Ты куда это собралась? Я тут ужин готовлю! Борис Анатольевич любит, чтобы вся семья за столом...
— К маме, — отрезала я, натягивая куртку. — К своей маме. Той, которая живёт в своей квартире и приезжает в гости только по приглашению.
— Но как же... — она растерянно смотрела на мой живот. — Ты же...
— Да, я беременна. И знаете что? Я хочу, чтобы мой ребёнок рос в нормальной семье. Где есть личное пространство. Где уважают чужие границы. Где не нужно спрашивать разрешения поставить чашку на собственной кухне!
Я выскочила из квартиры, чувствуя, как по щекам текут слёзы. За спиной что-то кричал Костя, охала Елена Павловна, гремел своим басом Борис Анатольевич... Но я уже бежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
Телефон разрывался от звонков. Костя, Костя, Костя... Я сбросила вызов и набрала маму:
— Мам? Можно я к тебе приеду?
— Наташенька, что случилось?
— Потом расскажу. Просто скажи — можно?
— Глупая, — в мамином голосе звучала улыбка, — ты ещё спрашиваешь? Конечно, приезжай. И... поздравляю. Я же вижу по твоему голосу...
Я заплакала в голос, стоя посреди улицы. Мимо спешили люди, где-то сигналили машины, а я просто стояла и ревела, прижимая телефон к уху и слушая мамин голос:
— Все будет хорошо, солнышко. Приезжай, разберёмся...
Через час я сидела на маминой кухне, грея руки о чашку с ромашковым чаем. Мама суетилась рядом, доставая из холодильника какие-то баночки:
— Вот, малосольные огурчики. Ты же их любишь? А утром тошнит? Давай я тебе имбирного чая заварю...
В дверь позвонили. Мы переглянулись — мама вопросительно, я устало.
— Не открывай.
— Нет уж, — мама решительно направилась в прихожую. — Я с зятем поговорить хочу.
Это был действительно Костя. Он ворвался на кухню, взъерошенный, с безумными глазами:
— Наташа! Я всё решил! Мама с Борисом Анатольевичем уезжают в гостиницу. Я им номер снял, прямо сейчас вещи собирают...
Я молча смотрела в чашку.
— Правда, милая! — он опустился на колени рядом с моим стулом. — Я им всё объяснил. Что у нас будет малыш, что нам нужно своё пространство...
— И как они отреагировали? — впервые за вечер я посмотрела ему в глаза.
— Ну... — он замялся. — Мама плакала. Говорила, что я неблагодарный сын. Что она всю жизнь мне посвятила... Что теперь, когда наконец-то будет внук, её лишают возможности помогать...
— Манипуляция, — спокойно сказала мама, ставя перед Костей чашку чая. — Классическая. И давно это у вас?
— Что? — он растерянно моргнул.
— Манипуляции. Контроль. "Ты неблагодарный", "я всё для тебя", "как ты можешь так со мной"... Давно?
Костя опустил голову:
— Всю жизнь, наверное. Просто я привык...
— Вот именно, — мама села рядом. — Привык. А теперь посмотри на свою жену. На свою беременную жену, которая через несколько месяцев родит тебе ребёнка. Ты хочешь, чтобы она тоже привыкала? Чтобы ваш малыш рос в атмосфере постоянного давления?
— Нет! — он вскинул голову. — Конечно, нет!
— Тогда, — мама встала и прошлась по кухне, — тебе придётся принять сложное решение. Либо ты муж и будущий отец, либо ты послушный сын, который позволяет матери разрушать свою семью.
— Я уже всё решил, — Костя сжал мою руку. — Наташ, поехали домой? Они правда уже собираются. Я забронировал им хороший номер в "Метрополе", помогу с вещами...
Я покачала головой:
— Нет, милый. Я сегодня останусь здесь.
— Но почему? — в его глазах мелькнула паника. — Я же всё исправил!
— Потому что исправлять нужно не это, — я погладила его по щеке. — Не факт переезда, а причину, по которой он стал возможен. Почему ты не посоветовался со мной? Почему не смог сразу сказать "нет"? Почему позволил им перевернуть весь наш дом за три часа?
— Я... — он запнулся. — Я не знаю. Правда, не знаю. Просто когда мама начинает давить...
— Вот именно, — я вздохнула. — И это будет продолжаться. Сегодня они уедут в гостиницу, а завтра твоя мама придёт "проведать" нас. Послезавтра принесёт свои "фирменные котлетки". Через неделю начнёт говорить, что в гостинице очень дорого, и она нашла квартиру... в соседнем доме.
— Наташа права, — мама присела рядом. — Костя, милый, тебе нужна помощь. Профессиональная помощь.
— В смысле? — он нахмурился. — Вы предлагаете мне пойти к психологу?
— Именно, — я сжала его руку. — Мы пойдём вместе. Потому что я люблю тебя и хочу, чтобы наш ребёнок рос в здоровой семье. Где папа умеет говорить "нет", где есть границы, где уважают друг друга.
Костя молчал, глядя в чашку с остывшим чаем. За окном сгущались сумерки, где-то вдалеке слышался шум машин. Обычный вечер, который мог бы стать нашим праздником — три года совместной жизни, новость о малыше... А вместо этого мы сидим на маминой кухне и пытаемся спасти наш брак от незаметного разрушения.
— Знаешь, — вдруг сказал он, — а ведь я всегда завидовал твоим отношениям с мамой. Тому, как вы разговариваете, как уважаете пространство друг друга...
— Это называется здоровые отношения, — улыбнулась мама. — И им можно научиться.
— А моя мама... — он запнулся. — Она ведь любит меня. Просто по-своему.
— Любит, — согласилась я. — Но эта любовь разрушает и её, и тебя, и теперь нашу семью. Ты готов это изменить?
Он поднял глаза:
— Ради тебя? Ради нашего малыша? Готов.
— Нет, милый. Не ради нас. Ради себя.
Телефон на столе снова зазвонил — Елена Павловна в третий раз за вечер. Костя посмотрел на экран и... сбросил вызов. Впервые на моей памяти.
— Я позвоню ей завтра, — сказал он твёрдо. — Сейчас я хочу быть со своей женой. И... можно потрогать?
Он несмело протянул руку к моему животу. Я улыбнулась:
— Ещё ничего не заметно. Всего шесть недель.
— Неважно, — он опустился на колени и прижался щекой к моему животу. — Привет, малыш. Прости папу за глупости. Я обещаю: у тебя будет настоящая семья. Где нет места манипуляциям и шантажу. Где мама и папа любят друг друга и умеют отстаивать свои границы. Где бабушки приходят в гости по приглашению...
Мама тихонько вышла из кухни, оставив нас вдвоём. А мы сидели в сгущающихся сумерках, и Костя что-то шептал нашему будущему малышу, и я чувствовала, как внутри разливается тепло.
Зазвонил мой телефон — на этот раз Елена Павловна решила достать меня.
— Можно я отвечу? — вдруг спросил Костя.
Я кивнула. Он взял трубку и включил громкую связь:
— Да, мама.
— Костенька! — в динамике звучал плач. — Как ты мог? Мы с Борисом Анатольевичем в каком-то клоповнике...
— Мама, — его голос звучал твёрдо, — это пятизвёздочный отель. И мы сейчас заняты.
— Чем это вы заняты? Опять эта твоя...
— Мы разговариваем с твоим будущим внуком, — перебил он. — И учим его первому важному уроку: любовь — это не контроль. Спокойной ночи, мама. Завтра я заеду, помогу найти квартиру.
Он нажал "отбой" и выключил телефон.
— Знаешь, — сказал он, снова прижимаясь к моему животу, — кажется, я только что впервые в жизни почувствовал себя по-настоящему взрослым.
За окном окончательно стемнело. Где-то там, в дорогом отеле, наверняка бушевала Елена Павловна, а Борис Анатольевич вещал про неблагодарных детей. Но здесь, на маминой кухне, пахло ромашковым чаем и пряниками, и мой муж рассказывал нашему будущему малышу сказку про принца, который научился говорить "нет".
А в дверях стояла мама и улыбалась — спокойно и мудро. Потому что знала: иногда нужно потерять покой, чтобы обрести настоящее счастье. И иногда нужно уйти, чтобы вернуться по-настоящему.
Домой мы поехали только через неделю — когда Костя полностью вернул квартире прежний вид, записался к семейному психологу и нашёл для мамы с отчимом отличную квартиру... в соседнем районе. Не слишком близко, но и не слишком далеко. В самый раз, чтобы научиться новым, здоровым отношениям.
А через семь месяцев родилась наша дочка. И когда Елена Павловна впервые взяла её на руки, я увидела в её глазах что-то новое — не желание контролировать, а просто любовь. Настоящую, чистую, без условий и манипуляций.
Говорят, дети меняют всё. Но иногда даже ожидание ребёнка может изменить целый мир. Особенно если у этого мира хватает мудрости признать: любовь живёт там, где есть уважение. А уважение начинается с умения говорить не только "да", но и "нет".
И с умения слышать оба эти слова.