Когда абхазцы кричат: "Только с Россией!", но при этом осаждают президентский дворец, невольно возникает вопрос: что пошло не так?
В последние дни на улицах Абхазии стало шумно. Протестующие окружили президентский дворец, требуют отменить соглашение с Россией об инвестиционной деятельности. Президент Аслан Бжания, по слухам, уже пакует чемоданы. Но что именно вывело людей на улицы в стране, где любовь к России считается чуть ли не национальной чертой?
Начнем с главного: это не оранжевая революция с карнавальными антироссийскими лозунгами. Здесь все кричат: "Только с Россией!"
Но, как говорится, дьявол кроется в деталях.
Абхазия — страна компактная, чуть больше большого российского района. Это одновременно ее сила и проклятие. Здесь каждый знает каждого, и малейший перекос в распределении ресурсов становится публичным скандалом. А что может быть более раздражающим, чем инвестпроект, который грозит уничтожить локальную экосистему — и природную, и экономическую?
Речь идет о масштабном туристическом комплексе. Для местных мелких предпринимателей это, по сути, смертный приговор: как конкурировать с гигантом?
Но самое неприятное — подозрения, что проект связан с высокопоставленным министром, чьи "родственные" связи стали легендой в этих краях.
Вот вам и первый слой протеста: борьба за справедливость против превращения страны в частную лавочку.
Второй же слой — старые раны. Условия соглашения с Россией расплывчаты, а в республике уверены: вместе с российскими деньгами сюда потянутся грузины. И тут все воспоминания о войне 1992 года встают как громоотвод.
Для большинства абхазцев это не просто недавняя история — это семейная трагедия, сохраненная в памяти. Грузины, которые уничтожали дома, стреляли по мирным жителям и выгоняли людей с их земли, для них — образ вечного врага.
Добавьте сюда постоянные разговоры о коррупции и "компанейщине". Маленькая республика давно стала полем для экспериментов элит, где каждый новый закон подозревается в том, что он написан "под своих". Договор с Россией стал катализатором недовольства, его восприняли как угрозу для абхазского суверенитета — не в геополитическом смысле, а в сугубо бытовом.
Так что это не революция, а разборка в тесной абхазской гостиной. Кто-то подозревает, что главная цель протестов — сменить вывеску, оставив суть. А кто-то искренне верит, что это последний шанс вернуть справедливость.
Одно ясно: сценарий "евромайдана" здесь невозможен. Абхазия слишком пророссийская, слишком привязана к русскому языку, к русским туристам, к русским деньгам. Но если у местной элиты есть слабость к интригам, то у местного народа — к драме.
Что дальше?
В лучшем случае компромисс. В худшем — затяжной хаос. А пока все выглядит как очередной эпизод из истории "Маленькая страна с большими амбициями, запутавшаяся в своих противоречиях".