Уже мальчиком Гоша твёрдо осознавал, что все три девочки принадлежат ему целиком и полностью. А ещё мама Тоня часто повторяла, что Гоше следует любить всех троих одинаково, и Гоша искренне старался. Даже следил за собой, контролировал, насколько возможно, но иногда забывался. Ребёнок всё-таки.
Да и как надо-то? Никого не обидеть. Поровну внимания каждой. Поговорил с Валей — перебросься парой фраз с Викой, чтобы та не чувствовала себя обделённой. Потом посиди с Машей, сказку расскажи, игрушкой потряси. Вика мала, конечно, чтобы поспевать за их с Валей проказами, но она послушно сопела за спинами и светилась, когда старшие замечали нехитрые её усилия. Всегда улыбалась и крутилась поблизости, как преданная собачонка. С Викой выходило легко. Но не с Машей.
В глубине души Гоша не мог не признавать, что одна лишь Маша по-настоящему его занимала. Казалось бы, бесполезный младенец. Лежит в колыбели. Моргает. Сжимает смешные пальчики и краснеет от крика. И лицо — округлое, столь мало похожее на аристократический портрет. Маша явно другая, из иного теста, но Гоша к ней тянулся. Без причины. На что ему младенец? Но он, например, мог бы защищать её, если понадобится. Да просто быть рядом и всё.
В доме чувствовали это и тактично пытались исправить.
Валя была его ровесницей, доверенным другом. Вика — послушным хвостиком. Маша же появилась как чудо. Девочек не выбирают. У них такая судьба. Одна выживает, остальные … как мама. Та мама, которую он не помнил, по понятным причинам.
Зато Гоша хорошо помнил, как появилась Маша. Последнее его приобретение.
Папа в подвал не ходил. Мама Тоня тоже. Еду и питьё старику носила нянька, но тот толком не ел и постепенно превращался в мумию. Жёлтую, сморщенную, но ещё живую. Цепи валялись отдельно — массивное железо на тонких птичьих костях давно не держалось. Покинуть клеть тот уже не мог.
Гошу чаще ругали за попытки сюда спускаться, но сам он старика не боялся и часами рассматривал своё прошлое и будущее тоже. Пробовал понять. Примириться.
Всё было просто. Такова цена.
Когда он родился, мамы не стало. Дед остались здесь, чтобы появились девочки. Когда-нибудь одна из них родит наследника, и Гоша займёт место отца, а затем и деда. Так заведено. Страха здесь нет, лишь любопытство.
Была ли Валя или Вика такой же прекрасной, как Маша в день своего появления? Он сомневался.
Однажды из подвала раздался писк, но вместо деда они с Валей нашли лежащее на камне существо. Глаза малышки едва открывались, а рот искал мать, и Гоша скомандовал Вале бежать за помощью, но та медлила, словно не хотела оставлять их наедине и уже тогда ревновала. Пришлось крикнуть строго, и пятки потопали наверх.
Ручки новой, последней девочки странно вскидывало, и Гоша аккуратно взял малышку, прижал к животу — та вся уместилась на сгибе локтя и умиротворённо затихла. Кожа девочки мягко осветилась под лампами, и в ту минуту Гоша ощутил нечто, похожее на абсолютную гармонию.
Машу забрала нянька, мама Тоня и папа обрадовались и вздохнули с облегчением, а вот Валя почему-то обиделась. Много позже до Гоши дошло, что та ревновала — но разве могла плаксивая кукла соперничать с ровесницей? Они с Валей должны были начать ходить в школу, как большие, а тут не пойми кто.
Поначалу Гоше объясняли, что Машу тоже надо любить, но после школы он бежал прямиком в домик няньки, заглянуть в детскую кроватку. И любовался девочкой. Объяснять перестали.
Валя обижалась. Вика бухтела прицепом. Надо было найти решение, и Гоша обратился за советом к отцу.
— Папа, а я не могу выбрать только одну девочку?
— Нет, сынок. Если ты возьмёшь одну, твой сын останется без матери, а ты без жены. И меня не будет.
— А мама Тоня?
— Сынок, а тебе не приходило в голову, что мама Тоня — та самая вторая девочка, но для меня? Что бы было с тобой, если бы я её прогнал? Или любил недостаточно? Кто тогда заботился бы о тебе?
Гоша сосредоточенно молчал и думал. Он не хотел, чтобы Маша исчезла, оставив ему ребёнка, как положено, но ещё меньше он хотел оставить этого несуществующего кого-то вообще одного.
— Я понял, папа. И буду стараться. Но… разве нам обязательно иметь наследника? Я мог бы просто играть с ними, читать книги. И все останутся живы! А тебе не придётся… ну… жить в подвале, как деду. Девочки не нужны без мальчика!
Восторженный энтузиазм угас, едва он взглянул на печальное отцовское лицо.
— Ты же не хочешь, чтобы наш род прервался? Дом полон магии крови, но если нарушить порядок, всё рухнет. Развеется по ветру. Ради этого мы идём на жертвы, и тебе придётся.
— Но я просто хочу оставить себе Машу!
— Тогда пускай Валя родит тебе сына. Или Вика. Кто-то из них точно справится. Обе крепкие.
Отец пожал плечами. В конце концов, Маша — младшая. Кому, как не ей, быть последней сестрой?