– Я смотрю, у тебя опять эти "любовные письма" от банка? - поинтересовалась Светка.
– Да какие письма... Травля натуральная! - вздохнула Катя - после того дурацкого ДТП я как в страшном сне живу! Представляешь, этот хмырь на "Лексусе" вылетел на встречку, а теперь я оказываюсь виновата! У него, видите ли, связи в ГИБДД, экспертизу подделали... И теперь я должна астрономическую сумму за ремонт его машины, страховая и четверть не покрывает. Ужасная семья коррупционеров, они даже не стали слушать, что я нищая медсестра с ребёнком.
– Слушай, а я тебе, кажется я знаю как решить твою проблему, – Светка заговорщически понизила голос.
Медсестра Екатерина по-привычке старательно протирала столик в ординаторской, когда телефон вдруг разразился очередной порцией сообщений от коллекторов.
– "Уважаемая Екатерина Сергеевна, напоминаем о просроченной задолженности..."
Рука дрогнула, и флакон с антисептиком полетел на пол, разбрызгивая своё содержимое по линолеуму.
– Да что ж такое... – устало выругалась она себе под нос, наклоняясь за упавшим флаконом.
– Катюш, ты как всегда в своём репертуаре – разносишь больничное имущество? Вгоняешь министерство здравоохранения в долги, – сказала вошедшая в ординаторскую Светка, дежурная медсестра из второй терапии. – Я смотрю, у тебя опять эти "любовные письма" от банка?
– Да какие письма... Травля натуральная! - вздохнула Екатерина - после того дурацкого ДТП я как в страшном сне живу! Представляешь, этот хмырь на "Лексусе" вылетел на встречку, а теперь я оказываюсь виновата! У него, видите ли, связи в ГИБДД, экспертизу подделали... И теперь я должна астрономическую сумму за ремонт его машины, страховая и четверть не покрывает. Ужасная семья коррупционеров, они даже не стали слушать, что я нищая медсестра с ребёнком.
– Слушай, а я тебе, кажется я знаю как решить твою проблему, – Светка заговорщически понизила голос. – Помнишь Маринку из приёмного? Она сейчас в частной клинике, и там есть такая... возможность.
– Какая ещё возможность? – Катя недоверчиво посмотрела на подругу. – Свет, ты же знаешь, я в сомнительные схемы не ввязываюсь.
– Да погоди ты! Всё чисто. Нужна сиделка для одного очень важного пациента. Платят – мама не горюй! За месяц столько, сколько мы за полгода не видим.
– И в чём подвох? - скептически хмыкнула Екатерина.
– Ну... пациент не из простых. Савельев Борис Александрович, слышала о таком?
– Тот самый режиссёр?! – Катя чуть не поперхнулась остывшим кофе.
– Он самый! После инсульта. Жена молодая, красивая, но, говорят, та ещё штучка. Походу, ей не до мужа – тусовки, подружки, шмотки... А может и что похуже.
В этот момент в кармане Кати снова загудел телефон. На экране высветилось сообщение от хозяйки квартиры:
"Екатерина, если долг за три месяца не будет погашен до конца недели, будьте добры освободить жилплощадь".
– Просто катастрофа... – взвыла Катя, – А Соньку мою куда я дену? В коробку из-под холодильника?
– Вот и я о чём! – Светка торжествующе подняла палец. – Звони давай, пока место не заняли. Я тебе номер скину.
Вечером, сидя на кухне их съёмной квартиры, Катя смотрела на спящую дочь. София свернулась калачиком на продавленном диване, подложив под голову учебник по театральному мастерству. Она мечтала стать актрисой, и готовилась к поступлению в театральный ВУЗ.
"Господи, во что я ввязываюсь?" – подумала Катя, набирая номер, который прислала Светка.
Через неделю она уже стояла перед массивными воротами особняка в Серебряном Бору. Охранник придирчиво изучал её документы, а из-за тонированных стёкол припаркованного у входа "Майбаха" доносились звуки шансона и женский смех.
"Ну, Екатерина Сергеевна, добро пожаловать в серпентарий..." - сказала она себе.
Первое, что бросилось Екатерине в глаза – огромный портрет молодой девушки в роли Джульетты. Сначала Екатерина подумала, что это дочь Бориса Александровича. Театральный костюм, томный взгляд, идеальный макияж... Прямо под портретом, в инвалидном кресле, сидел тот, кто когда-то снял её в этой роли – Борис Александрович Савельев.
– А, вы, значит, и есть та самая медсестра? – раздался резкий голос.
По лестнице спускалась возрастная женщина с идеальной укладкой и цепким взглядом карих глаз.
– Да, это я - ответила Екатерина – а вы, я так понимаю его жена?
– Вообще то я его тёща - нахмурилась женщина - меня зовут Нина Павловна. Надеюсь, вы понимаете всю ответственность? Это вам не в районной поликлинике градусники трясти над нищими доходягами!
"Вот ведь змея подколодная. Да эти нищие доходяги больше пользы стране принесли, чем ты." – подумала Катя, но вслух произнесла максимально профессионально:
– Я имею большой опыт работы с постинсультными пациентами. Уверяю вас...
– Мамуль, ну что ты накинулась на человека? – на втором этаже появилась та самая девушка с портрета в шелковом халате от Versace. – Простите мою маман, она у меня... гм... очень заботливая. Меня зовут Алла, я жена Бориса Александровича.
Борис Александрович издал какой-то звук, похожий на усмешку. Его правая рука, скрюченная после инсульта, дрогнула.
– П-п-прошу вас... – с трудом выговорил он, указывая на кресло рядом.
– Боренька, тебе же врач прописал полный покой! – всплеснула руками Нина Павловна. – Какие разговоры?
– Мама права, милый, – пропела Алла. – Ой, девочки звонят, у Маринки день рождения в "Турандоте"... Я ненадолго!
Екатерина заметила, как потемнело лицо режиссера. Он попытался что-то сказать, но только беспомощно посмотрел на жену.
– Я п-п-просил... не ходить...
– Боря, ну что ты как маленький? – Алла надула губки. – Я же не могу киснуть дома вечно! Мне всего сорок два, между прочим!
– Сорок три, – еле слышно поправил Борис Александрович.
– Что?! – взвизгнула Алла. – Мама, ты слышала? Он специально меня старит!
Нина Павловна немедленно бросилась к дочери:
– Аллочка, солнышко, не нервничай! Ты у нас молодая, красивая... А вот некоторые, – она метнула злобный взгляд на зятя, – могли бы и помолчать в тряпочку!
Вечером, раздавая лекарства, Екатерина случайно услышала разговор на кухне.
– Мамуля, я больше не могу! – всхлипывала Алла. – Он издевается надо мной! Представляешь, вчера заикнулся про завещание...
– Тише, детка, тише... – успокаивала её Нина Павловна. – Ты же знаешь, всё, что нажито непосильным трудом...
– ...должно достаться семье, а не этим прихлебателям из его киностудии! – подхватила Алла. – Но как, мам? Он же упрямый как осёл!
Услышав про завещание, Екатерина достала телефон, и включила диктофон. Она чувствовала, что сейчас услышит что то важное.
– Доченька, – голос Нины Павловны стал вкрадчивым, как у кошки, – а помнишь того доктора Штейна? Ну, который выписывал рецепты. Он тогда ещё говорил, мол если хотите ускорить процесс отхода Бориса Александровича в мир иной, то за вознаграждение он может выписать особые лекарства.
– Мамуль, ты гений! – воскликнула Алла. – Только надо всё провернуть...
– ...чисто, – закончила Нина Павловна. – Вот только эта новая медсестра мне не нравится. Больно уж правильная. Как бы она нам не помешала...
Катя почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она позвонила в полицию, и сообщила о готовящемся покушении на жизнь известного режиссёра. В качестве доказательств она отправила запись разговора на мессенджер. Затем на цыпочках прокралась обратно в комнату Бориса Александровича. Режиссёр не спал – смотрел в окно на догорающий закат.
– Борис Александрович, я хочу вас кое о чём предупредить, это очень важно... - начала Екатерина.
В этот момент на лестнице послышались шаги. Екатерина похолодела – она узнала цоканье каблуков Нины Павловны. То, что она услышит дальше, перевернёт всю её жизнь с ног на голову...
Екатерина приготовила телефон в кармане, нервно поправила бейджик, краем глаза наблюдая, как Алла размешивает в чашке "лекарство" для мужа.
– Боренька, солнышко, – пропела она приторным голосом. – Пора принимать твои витаминчики!
– Позвольте, я помогу, – вмешалась Екатерина, перехватывая чашку. – По инструкции, эти препараты нужно принимать строго после еды.
Нина Павловна, восседавшая в кресле с журналом "Караван историй", оторвалась от глянцевых страниц:
– Деточка, мы тут как-нибудь сами разберёмся. Вас наняли ему памперсы менять и мыть. Можете быть свободны.
– Никак не могу, – твердо ответила Катя. – Профессиональная этика.
– Ха! – фыркнула Алла. – Слышала, мам? Этика! В наше время... Борь, ты снимал комедии, но такой клоунессы у тебя в фильмах не было!
Борис Александрович вдруг выпрямился в кресле. Его правая рука, обычно безжизненная, сжалась в кулак:
– П-п-прекрати...
– Что, правда глаза колет? – Алла картинно взмахнула руками. – Двадцать лет жизни на тебя потратила! Могла бы в Голливуде блистать, а вместо этого...
– Вместо этого решила сократить путь к наследству? – неожиданно спросила Екатерина, доставая телефон, и включая запись на диктофоне.
Лицо Нины Павловны пошло красными пятнами:
– Да как ты смеешь, дрянь! Думаешь, кто-то поверит какой-то нищей медсестре?
В дверь неожиданно позвонили, и в этот момент Алла и Нина Павловна вдвоём бросились на Екатерину, что бы забрать телефон. Они повалили её на землю и стали бить. Катя из последних сил сжимала в руке телефон, который хотели забрать женщины.
В прихожей послышался звук выбиваемой двери, в дом ворвались два человека в штатском с пистолетами наизготовку.
– Полиция! Всем стоять, никому не двигаться! - рявкнул один из оперов.
Женщины отошли от Екатерины и подняли руки, увидев направленные на них пистолеты. Екатерина поднялась, подошла к полицейским и включила запись на телефоне.
– А теперь, Алла Игоревна, расскажите-ка нам про рецепты доктора Штейна. Того самого, что взялся помогать вам... гм... проводить вашего мужа в последний путь.
– Мамочка, что делать?! - запаниковала Алла.
– Молчать! И ничего не подписывать! Это всё поклёп! – взвизгнула Нина Павловна, но было поздно.
Через час, когда обеих увозили в наручниках, Борис Александрович попросил Екатерину задержаться.
– С-с-спасибо... – он протянул ей конверт.
– Что это?
– В-вам п-пригодится... Для С-софии.
В конверте оказались документы на новую однокомнатную квартиру и направление в театральную школу при киностудии.
– Боже, ну что вы. Но я не могу принять...
– Можете, – на удивление четко произнес режиссер. – Вы спасли не просто мою жизнь. Вы спасли... веру в людей.
Через месяц Екатерина сидела в зрительном зале театральной школы. На сцене София читала монолог Джульетты – того самого спектакля, с которого начался путь Аллы. За кулисами в инвалидном кресле сидел Борис Александрович, и его глаза блестели.
– Потрясающая девочка, – шепнул он Екатерине после спектакля. – Из неё выйдет настоящая актриса. Знаете почему?
– Почему?
– Потому что у неё есть то, чего никогда не было у Аллы.
– Что же это? - поинтересовалась Екатерина.
– Душа.
На следующий день в почтовом ящике Екатерина нашла письмо из ГИБДД.
"В связи с вновь открывшимися обстоятельствами дело о ДТП пересмотрено в вашу пользу..."
Так Борис отплатил за доброту, восстановив справедливость, пользуясь своими знакомствами в высоких кабинетах.
Читайте ещё больше интересных историй от автора канала ХУРМА РЫЖАЯ | Авторские рассказы и аудиорассказы: