Нина вернулась в родную деревню, забрав с собой пару сумок с вещами и побитую гордость. В университете без лишних объяснений она взяла академотпуск. Город, который когда-то казался ей мечтой, теперь оставил только неприятный осадок — как после плохого фильма, который не стоил потраченных денег и времени. Разбитая, она все-таки старалась держаться на плаву, но дома, разглядывая знакомые с детства поля и улицы, чувствовала себя так, будто ее обманули и использовали.
Ее семья, конечно, приняла ее без лишних вопросов, понимая, что в город она в ближайшее время не вернется. Мать подбадривала, утешала как могла, стараясь говорить что-то вроде: «Ну и что, доча, что не вышло. Значит, не судьба, оно, может, и к лучшему!». Сама Нина не особо верила в судьбу, но кивала — а что ей оставалось?
Она еще долго не могла оправиться от всех тех «мудрых» слов, которыми Гоша ей объяснял свое решение, — о том, что «так будет лучше», «мы слишком разные», «тебе же самой будет легче». В этом наборе слов, как Нина понимала, не было ни капли искренности, только старая простая истина о том, что по итогу остается каждый сам за себя, и все. Думать о том, как легко ее сдали и отодвинули в сторону, было тошно.
Злость кипела в ней, но, устав от собственных мыслей, она уговаривала себя забыть про городскую жизнь, бросить идеи о высшем образовании и начать все заново здесь, где она была своя.
Прошло несколько недель. Нина постепенно входила в ритм деревенской жизни, почти позабыв о городской суете и своих прежних планах на будущее. Она начала подумывать о том, что, может, и правда не стоит возвращаться в институт — и так ведь жизнь вполне неплохо складывается. Хотя горечь от недавнего унижения все еще давала о себе знать, каждый день она заставляла себя выбросить из головы мысли о Гоше и его матери, погружаясь в привычные дела.
Но вот однажды к ним в дом забежала соседка, тетя Вера, вся взволнованная. Окинув Нину взглядом, полным загадочного волнения, она сказала с явным удовольствием:
— Ну?! Чего рожи-то кислые такие. Письмо вам, танцуйте.
Нина, не ожидая ничего необычного, пожала плечами: — Что там могло случиться? Кто меня письма то слать собирался. Меня это точно не касается
Соседка, явно наслаждаясь моментом, добавила:
— А вот и касается! Твой-то дядька двоюродный, Боря, помнишь такого, по папиной линии? Небось, про него и забыла.
— Теть Вер, ну что ж вы такое говорите?! Может старое письмо? Он же умер два месяца назад, мы с мамой еще ездили с похоронами помогами, бо у него никого не осталось. Разве можно так шутить?
— Какие шутки?! Я тебе тут что клоун? — оскорбилась Верочка, — он, оказывается, тебе сюрприз оставил, да такой, что и во сне не увидишь! Наследство то он на тебя все переписал незадолго до смерти.
Нина, ошарашенная этим известием, остолбенела. Дядю Борю, конечно, она знала, но никогда особо близко с ним не общалась. Это был тихий и нелюдимый человек, который всегда жил один и полностью посвятил себя своему хозяйству. «Откуда вообще здесь я?» — пронеслось у нее в голове.
— Тетя Вера, вы наверное что-то напутали.
Вера махнула рукой, наклонилась поближе и выдохнула:
— Да что я могла напутать-то? Он тебе все свое хозяйство оставил! Все, до последнего рубля и до последней коровы! И деньги у него, говорят, немалые. Ты теперь, Нин, не просто богатая — у тебя целая ферма и бизнес! У него там земли, техника, дом — как ты там все это будешь поднимать, ума не приложу!
Сначала Нина решила, что это ошибка или просто нелепая шутка. С ее жизнью такое просто не могло произойти. Но когда ей принесли официальные бумаги, все стало ясно: все это правда. Дядька, оказывается, оставил ей завещание, в котором Нина значилась единственной наследницей.
Она не могла поверить своим глазам. Ее душили одновременно смех и шок — как такой поворот вообще мог произойти? Вчера она сидела на лавочке у дома и думала, как дальше жить после всех разочарований, а сегодня… сегодня у нее целое состояние и большой фермерский бизнес, о котором она не могла и мечтать. Вот тебе и “на кой черт этот аграрный факультет сдался” называется.
Прийдя немного в себя, Нина почувствовала что-то вроде злорадного удовлетворения: вот уж этого точно никто не ожидал!
Новость о наследстве, оставленном ей двоюродным дядькой, всколыхнула деревню, но не меньшее потрясение эта история произвела и в городе. Тамара узнала об этом через общих знакомых, когда зашла в парикмахерскую, где работала Екатерина, мама одногруппницы Нины. Сначала разговор шел про обычные вещи, кто где отдыхал, кто какую квартиру купил, но в какой-то момент, перебивая друг друга, дамы принялись делиться последними сплетнями. И вот, не удержавшись от возможности уколоть зазнавшуюся Тому, Катя, с лукавой улыбкой произнесла:
— А вы знаете, Тома, ваша бывшая-то невестка теперь богачка! Ого-го! Скучать ей по вашему Гоше теперь не придется.
Тамара, поправив на себе накидку, скривилась:
— Бывшая невестка? Это вы про кого?
— Ну, про Нину, вашу. Всем показала простушка деревенская! Хорошая ведь девчонка, — с энтузиазмом подхватила собеседница, — сердце у нее доброе, наверное, за это ее боженька и одарил. Повезло девочке, наследство нежданно негаданно на голову свалилось! Дядюшка-то ее фермерский бизнес ей оставил! Вы не знали? — Катя наслаждалась тем, как стремительно из самодовольного злобного выражение лица Томы меняется на растерянное и испуганное.
Тамара замерла. Еще секунду назад она нетерпеливо ждала, когда мастер закончит, а теперь как будто забыла, зачем вообще сюда пришла. Ее взгляд стал пустым, она механически кивнула и как будто не сразу уловила смысл сказанного.
— Из грязи в князи, как говорится, — процедила сквозь зубы бывшая свекровь.
— Ну, вы уж за нее не переживайте, она девочка с головой на плечах. Моя Оленька на днях ей поедет помочь с оформлением документов. Девчонкаа умная, не проподет— Тамара почувствовала, что сидит как на раскаленных углях.
«Богачка? Нина? Та самая Нина, которую они так ловко выставили за дверь. Месяцами разрабатывала план, как избавиться от этого чемодана без ручки» — пронеслось в ее голове. Это было как пощечина. Она пыталась сохранять спокойствие, сдержанно кивала и что-то там пробормотала, но в ее голове уже складывался совсем другой план.
Выйдя из парикмахерской, Тамара постояла несколько секунд на улице, восстанавливаясь после услышанного. Она поняла, что это редчайший шанс, и такого второго не будет. Сначала она злилась — и на Гошу, и на себя, что была такой не дальнозоркий, — а потом ее раздражение сменилось решимостью.
Когда она вернулась домой, то уже прекрасно понимала, что собирается делать дальше. Она не могла успокоиться ни на минуту, и к вечеру, собравшись с духом, позвала Гошу. Тот уже привык, что мать любит его поучать, поэтому пришел неспешно, с легким недоумением. Но когда она, не теряя времени, выложила ему новость, он завис, не зная, как реагировать.
— То есть… Нина? Серьезно? Ты хочешь сказать, что она — богатая?
— Гош, я не знаю, сколько раз мне нужно это повторить, чтобы ты понял, — Тамара скрестила руки на груди, — Б-о-г-а-т-а-я. Миллионами воротит! Ей досталось наследство от бездетного родственника. Как по мне, лучше б детям в Африку отправил, но раз уж мужик в конце своей жизни выжил из ума, то что уж тут поделать. Так что, поздравляю, ты упустил крупнейший шанс в своей жизни.
Гоша, все еще не веря в услышанное, покачал головой:
— Подожди, ну откуда ж мне было знать? Мы же оба думали, что она... ну, ты же сама говорила...
— Мало ли что я говорила, — резко отрезала Тамара, — у тебя своей головы на плечах нет что ли? Все время мне все решать приходиться, — взорвалась она, встав в оборону. Признавать свои ошибки она уж больно не любила, поэтому реакция была очевидной, — сейчас важно не это. Ты же понимаешь, какой шанс у тебя перед носом? Все еще можно вернуть. Только будь умнее и не профукай момент.
Гоша знал этот ее тон — серьезный, непоколебимый, который не оставлял ни единого шанса на возражения.
— Так что мне теперь делать? Ты как это вообще себе представляешь? Поехать и что, извиниться? После всего?
— Именно так, Гоша, — подтвердила она, усмехнувшись, — делай, что хочешь — проси прощения, наплети всю эту чушь, что ты был в плену заблуждений. Можешь на меня свалить, что мать на тебя давила, что сейчас ты все понял. Короче говоря, тебе придется раскошелиться на хороший букет и вложить в свои извинения всю душу. Чтобы она поверила, что ты теперь все понял и хочешь все вернуть.
— Мама… — Гоша развел руками, — она, может, уже и видеть меня не захочет. После того, что я сказал…
— Гоша, — ответила Тамара, глядя ему прямо в глаза, — послушай меня. Ты сейчас поедешь, и сделаешь все возможное и невозможное, чтобы она тебя простила, ясно? Возьми цветы, скажи ей, что скучал, что жить не можешь без нее. Пусть она увидит в тебе мужчину. И давай, действуй, пока кто-нибудь другой не занял твое место!
После такого наставления у Гоши не оставалось иного выбора. Он вздохнул, недовольно почесал затылок и отправился в цветочный. В голове все еще крутились слова матери, но легкость и уверенность эти советы ему не прибавили. Если честно, идея поездки к Нине его пугала: ему предстояло сделать то, что он, в обычной жизни, избегал всеми силами — унижаться, выкручиваться и просить прощения.
В цветочном, чувствуя себя так, будто его отправили не букет выбирать, а способ собственной казни, он окинул взглядом полки с цветами. Букеты смотрелись роскошно и дорого, как раз такие, которые мать бы одобрила, но Гоше от этого легче не стало. Продавщица, видя его замешательство, подошла с профессиональной улыбкой.
— Могу помочь? — спросила она, и Гоша чуть нервно кивнул.
— Мне… мне нужен самый красивый букет. Знаете, такой, чтобы как… извинение, что ли, — пробормотал он, понимая, как нелепо это звучит. Продавщица, будто сразу уловив его неловкость, сочувственно кивнула и выбрала внушительный букет из роз, лилий и еще какой-то зелени, завернутый в дорогое оформление.
Гоша вздохнул и протянул карточку, чувствуя, как уходит львиная доля его зарплаты, но тут уж деваться было некуда. Продавщица, улыбаясь, подала ему букет, от которого теперь пахло терпким ароматом цветов, а Гоша чувствовал себя как приговоренный.
С цветами в руках он вышел из магазина, все еще не веря, что согласился на это авантюру. Ему предстояло объяснить Нине, почему он вдруг передумал и решил ее вернуть, да еще и выглядело это так, будто он и правда скучал по ней, «жить без нее не мог».
Вдохнув поглубже, Гоша завел машину, проклиная себя за то, что вляпался в эту ситуацию, и за то, что его ждала дорога туда, откуда он понимал, что может вернуться ни с чем.
Отправив сына мириться с бывшей невесткой, Тамара первым делом позвонила Людмиле, своей закадычной подружке, с дочерью которой женщины договорились свести Гошу. Теперь, когда выяснилось, что Нина оказалась чуть ли не миллионершей, ее планы на амбициозную красавицу Ксюшу, дочку подруги, моментально утратили актуальность. Тамара набрала номер и, как только Людмила сняла трубку, не церемонясь, перешла к делу.
— Люд, привет. Ты не злись, ничего лишнего, но сегодня я вас с Ксюшей в гости не жду, у нас с Гошей, планы немного поменялись, — начала она, как можно мягче, но с нескрываемым раздражением, — и в целом… придется девочке, как бы это сказать, подыскать кого-нибудь другого. Сам понимаешь, обстоятельства.
На том конце провода зависла тишина, а потом Людмила, явно опешив, переспросила:
— Как это — другого? Какие обстоятельства. Тома, мы же договорились! Ксюша не против — тут все уже решено было! Ты же сама говорила. Что вдруг должно было случиться, что ты так резко переобулась, а? — Люда не скрывая раздражения, перешла на повышенные тона.
— Ну да, да, говорила, — прервала ее Тамара, устало вздохнув, — ну ты же не контракт на нее подписывала, ей богу. Да и что мы за детей то решаем. Гоша сейчас поедет за Ниной, они мириться собрались, — добавила она как ни в чем не бывало.
— А… Нина?! — Людмила явно пыталась осознать услышанное, — Это та… твоя деревенская невестка? Ты же сама ее… Том, ты в своем уме?
— В уме, в уме, — пробурчала Тамара, уже раздраженная этим разговором, — просто теперь у нас другие приоритеты, понимаешь? Ксюша девочка хорошая, но, как говорится, времена меняются. Так что ничего личного.
Людмила помолчала, и тут ее голос вдруг изменился, стал колким:
— Ну и пожалуйста, Том. Свою Ксюшу я замуж и без вас пристрою, не переживай. А когда твоя Нина вас без штанов оставит, назад не просись. Поняла?
Трубка громко щелкнула. Тамара пожала плечами: старые планы теперь были не просто бесполезны, а откровенно мешали. Поэтому, что уж там, одной подругой больше, одной меньше — для Томы было все одно.
Тем временем, с букетом, от которого пахло так, что кружилась голова, Гоша уже ехал по пыльной деревенской дороге, мысленно репетируя каждую фразу, которую собирался произнести бывшей жене. Он пытался вообразить, как будет смотреть Нине в глаза после всего, что снаговорил и сделал, но при каждом воспоминании о том разговоре его уверенность падала.
Когда он подъехал под поданный адрес, ему стало совсем не по себе. Казалось, даже дома смотрели на него осуждающе — как на проезжего, которому тут не рады. Гоша остановил машину перед огороженным высоким забором домом, за которым виднелся сад. Это был тот самый дом, который Нина недавно унаследовала и теперь с которым выглядела почти «хозяйкой». Он сел в машине, уставился на букет, нервно барабаня пальцами по рулю. «Ты же делаешь это ради нее, ради вас, — напомнил он себе, — да, сначала было иначе, но теперь у вас есть шанс все исправить».
Он вышел из машины и, поправив букет, направился к калитке, стараясь держаться уверенно, но чувствовал, что его взгляд постоянно бегает. Дойдя до ворот, он вздохнул и, собрав всю решимость, позвонил в звонок. Почти сразу в окне мелькнула знакомая фигура, и Гоша понял, что назад дороги нет. Через несколько секунд дверь открылась, и перед ним появилась Нина.
Она, казалось, не удивилась. Окинув его взглядом, задержавшись на букете, Нина молча стояла на пороге, слегка приподняв брови, будто говорила: «Ну и что тут у нас?» Этот взгляд пробил Гошу насквозь, но, стараясь скрыть неловкость, он выставил букет перед собой, как щит.
— Нин, привет. Я вот… — начал он, но тут же сбился и добавил почти шепотом:
— Приехал тебя увидеть.
— Вижу, — коротко ответила она, даже не потрудившись пригласить его в дом, — Что-то случилось?
Гоша сглотнул, и, понимая, что не подготовился к такому холодному приему, нервно выдохнул:
— Нин, я понимаю, что, может, тебе это странно… что я так вот вдруг, но… Может пригласишь войти. Поговорим, как взрослые люди.
Нина смотрела на него с легкой усмешкой, не проронив ни слова.
— Я был дураком, Нин. Не видел, что у нас есть, и из-за этого все разрушил. А теперь понял, что все это зря… что мы… — он заикнулся, теряясь от ее спокойного взгляда, — что мы могли бы быть счастливы.
Она молча кивнула, будто соглашаясь только для того, чтобы дослушать:
— Пройди, не устраивай цирков перед калиткой, — сухо выдавила она из себя, — тоже мне, Ромео.
Ещё больше историй здесь
Как подключить Премиум
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.