Звонок в дверь прозвучал в тот самый момент, когда Лиза собиралась погрузиться в ароматную пенную ванну. На пороге стояла Тамара Павловна с двумя огромными чемоданами.
— Тебе скучно небось. Вот решила погостить у вас недельку-другую. Сынок-то все равно пока в отъезде. - бесцеремонно буркнула свекровь Лизе, втискиваясь в прихожую.
— Решила за тобой присмотреть, а что такое? — уставилась на нее свекровь.
Лиза похолодела. Командировки мужа на нефтяные месторождения давно стали частью их жизни — месяц там, месяц дома. За пять лет брака она привыкла к этому ритму и даже научилась ценить время наедине с собой. А теперь...
— Боже мой, что на тебе надето? — всплеснула руками Тамара Павловна, оглядывая любимый шелковый халат невестки. — Прямо женщина-вамп! Мой Сереженька таких не любит.
— Это подарок вашего Сереженьки, — процедила Лиза сквозь зубы. Пальцы до боли вцепились в мягкий шелк халата, словно защищая его от посягательств свекрови.
При Сереже Тамара Павловна всегда была воплощением такта и деликатности — сюсюкала с сыночком, невестке улыбалась, в дела не лезла. Но стоило ему уехать...
— Что встала как статуя? Помогай давай! — свекровь бесцеремонно бросила чемоданы посреди прихожей и, не разуваясь, двинулась вглубь квартиры. — Господи, ну и бардак у вас тут! Сережу совсем заездила – некогда даже порядок навести!
Лиза в оцепенении наблюдала, как эта женщина, еще неделю назад щебетавшая "Лизонька, деточка", теперь по-хозяйски распахивает дверь за дверью, бесцеремонно вторгаясь в их пространство. Ванная, спальня, кухня — ничто не укрылось от ревизии.
— Тумбочку куда дели? — раздался командирский голос из гостиной. — Тут всегда стояла мамина тумбочка! При Сереже небось не посмела бы так своевольничать!
— Тумбочку куда дели? — раздался командирский голос из гостиной. — Тут всегда стояла мамина тумбочка! При Сереже небось не посмела бы так своевольничать!
— Мы сделали перестановку, — Лиза старалась говорить спокойно, хотя внутри все клокотало. — Теперь тут стоит торшер.
— Торшер! — свекровь фыркнула так громко, что эхо заметалось между стенами. — Выкинули антикварную вещь ради какой-то китайской безделушки! Сережа знает?
Лиза промолчала. Конечно, муж знал. Он сам предложил убрать эту громоздкую тумбочку, от которой пахло нафталином. Но сейчас, глядя на воинственный вид свекрови, она поняла — объяснять бесполезно.
Тамара Павловна тем временем уже хозяйничала в их спальне. Распахнула шкаф, и на Лизу посыпались упреки вперемешку с вещами:
— Это что за барахло? А это? Боже мой, неужели ты в таком ходишь на работу? Что люди подумают!
"При Сереже она бы не посмела", — стучало в висках у Лизы. Когда сын был дома, Тамара Павловна только умильно вздыхала: "Какая у тебя жена модница!". А теперь...
— И здесь бардак! — донеслось уже из ванной. — Сколько косметики! В мое время мыло и вода... О, а это еще что?
Лиза похолодела. В руках у свекрови оказалась ее любимая пена для ванны — подарок мужа с последней командировки. Та самая, с ароматом жасмина, которую она собиралась опробовать сегодня вечером.
— Такими духами только... — Тамара Павловна осеклась, но взгляд договорил: "только женщины легкого поведения пользуются".
"Господи, дай мне сил", — взмолилась про себя Лиза. До возвращения Сережи оставался месяц. Целый месяц под надзором этой женщины, которая только при сыне изображала заботливую мамочку, а на деле...
На следующий день Тамара Павловна объявила, что проведет генеральную уборку. К вечеру Лиза не узнала собственную квартиру: все вещи были переставлены "как надо".
Но настоящий кошмар начался, когда Тамара Павловна решила "случайно" заглянуть в издательство. В обеденный перерыв она застала невестку в кафе напротив офиса — Лиза сидела в компании коллег, среди которых был арт-директор Павел.
— Значит, пока сын на месторождении вкалывает, ты тут с мужчинами в кафе прохлаждаешься? — прошипела свекровь вечером.
— Это рабочий обед! У нас важный проект...
— Проект? Ну-ну, — Тамара Павловна демонстративно открыла телефон. — А это что?
— Знаем мы такие проекты! — свекровь уже набирала номер сына. — Сереженька? Ты не поверишь, что я обнаружила! Твоя жена в обнимку с каким-то хлыщом в кафе сидит!
Павел Андреевич, креативный директор крупнейшего издательского дома города, человек, чье имя значилось на обложках сотен книг, молча опустился в кресло. Его безупречно сидящий костюм и седина на висках только подчеркивали нелепость ситуации. За соседними столиками люди начали оборачиваться — Тамара Павловна не стеснялась в выражениях.
Лиза физически ощущала, как рушится ее профессиональная репутация. Официантка, принимавшая у них заказ десять минут назад, теперь с плохо скрываемым любопытством протирала соседний столик.
— Какой хлыщ, мама? — донеслось из трубки. — Я не слышу, тут связь...
— Молодой хахаль! — свекровь вошла в раж. — Сидят, рядышком! А она еще и губы намалевала, как ночная бабочка сидит - ресницами хлопает!
— Мама, прекратите! — взмолилась Лиза. — Вы же видите — здесь весь наш отдел.
— Весь отдел? — свекровь обвела презрительным взглядом коллег. — И часто вы так... отделом... по кафе ходите? Сереженька, ты слышишь?
В трубке что-то затрещало. Связь на месторождении была отвратительной.
Коллеги старались не смотреть в их сторону, но Лиза кожей чувствовала их неловкость. Еще полдня работать в офисе после такого позора... Лиза знала — через час все издательство будет обсуждать этот позор. А ведь она три года строила карьеру, доказывала свой профессионализм…
— И знаешь что я еще заметила? — не унималась Тамара Павловна. — У нее телефон постоянно пищит. Сообщения какие-то, фотографии...
"Рабочий чат", — хотела крикнуть Лиза, но горло перехватило от унижения.
— Извините, — Павел Андреевич поднялся. — Нам действительно пора возвращаться к работе. У нас сдача проекта.
— Вот-вот! — свекровь победно усмехнулась. — Проект у них! А я, между прочим, видела эти их проекты в телефоне. "Дорогая Лиза, жду макеты". Какие еще макеты в десять вечера?
Лиза похолодела. Значит, свекровь не просто следила — она читала ее переписку. Копалась в телефоне, пока Лиза была в душе. Залезла даже туда.
— А ты знаешь, сколько у нее этих фотографий с работы? — голос Тамары Павловны становился все громче. — И везде этот... как его... арт-директор! То они на презентации, то на книжной ярмарке…
— Достаточно! — Лиза резко встала, чувствуя, как дрожат руки. — Вы перешли все границы. Это моя работа, мои коллеги, и я не позволю...
— Не позволишь? — свекровь задохнулась от возмущения. — Да я сейчас...
— Извините, — к их столику подошел охранник кафе. — У нас тут приличное заведение. Если вы продолжите скандалить, я буду вынужден вас вывести.
— Меня? — Тамара Павловна вскочила. — Да вы знаете, кто я? Это моя невестка! А этот хлыщ...
— Пройдемте, — охранник аккуратно, но твердо взял свекровь под локоть. — Свои семейные дела будете решать в другом месте.
Тамара Павловна вырывалась и кричала что-то про неблагодарных детей и распущенные нравы, пока ее вели к выходу. А потом еще полчаса маячила за окном кафе, демонстративно фотографируя на телефон рабочее совещание.
Остаток рабочего дня превратился в пытку. Каждый взгляд коллег, каждый шепоток за спиной отзывался болью. Даже Павел Андреевич, всегда такой невозмутимый, старался лишний раз не заходить в редакторский отдел.
А вечером Лиза обнаружила в телефоне десятки пропущенных от мужа. Видимо, связь на месторождении все-таки появилась...
— Зато теперь все чистое, — заявила Тамара Павловна, швыряя на кровать груду бесформенного трикотажа. — А то одеваешься как...
Лиза смотрела на свои погубленные вещи, и что-то внутри нее окончательно оборвалось. Все унижения последних недель, слезы, бессильная ярость — все это вдруг прорвалось наружу:
— КАК КТО?! — ее голос сорвался на крик. — Давайте, договаривайте! Месяц ходите вокруг да около, а теперь наконец-то показали свое истинное лицо!
— Не смей повышать на меня голос! Я...
— А вы? ВЫ СМЕЕТЕ?! — Лиза схватила изуродованное коктейльное платье. — Смеете рыться в моем телефоне? Следить за мной как за преступницей? Позорить перед всем издательством?
— Я мать! Я должна...
— Должны? — Лиза расхохоталась, чувствуя, как по щекам текут слезы. — Что вы должны? Уничтожить мою жизнь? Растоптать карьеру? Превратить меня в забитую мышь, которая боится собственной тени? Или может... — она вдруг осеклась, пораженная внезапной догадкой, — может, вы просто не можете вынести, что ваш сын счастлив с женщиной, которая не прогибается под вас?
Тамара Павловна побледнела, схватилась за сердце:
— Как ты смеешь... Я все для него... Я жизнь положила...
— Вот! — Лиза торжествующе ткнула в нее пальцем. — Вот оно! "Я, я, я"! А вы спросили хоть раз, чего хочет ваш сын? Чего хочу я? Или для вас важно только ваше представление о правильной жизни?
В прихожей щелкнул замок. Обе женщины замерли.
— Лиза? Мам? — голос Сережи звучал устало. — Что у вас тут происходит?
Он стоял в дверях спальни — небритый, с дорожной сумкой через плечо. Видимо, прямо с месторождения.
— Сереженька! — Тамара Павловна кинулась к сыну. — Наконец-то! Ты не представляешь, что тут творится! Твоя жена...
— Я все видел, мам, — он достал телефон. — Мне прислали видео из кафе. И знаешь что? Мне стыдно. За тебя стыдно.
Лиза похолодела. Видео? Значит, кто-то из коллег все-таки снял этот позор. Щеки снова вспыхнули от унижения — теперь эта сцена будет вечно жить в чьем-то телефоне. Витька, наверное, постарался... Он любитель офисных скандалов.
— Какое видео? — голос Тамары Павловны дрогнул. — Я просто защищала тебя, сынок...
— От чего защищала, мам? — Сережа с грохотом бросил сумку на пол. Его обычно спокойный голос звенел от ярости. — От жены, которая любит свою работу? От нормальной семьи без твоего контроля?
Лиза съежилась у стены, чувствуя, как предательски дрожат колени. Пять лет брака — и впервые она видела мужа в таком состоянии.
— Сереженька, — Тамара Павловна схватилась за сердце. По её щекам покатились крупные слезы. — Ты не понимаешь... Я все её переписки прочитала, я видела...
— ЧТО?! — рёв Сережи заставил обеих женщин вздрогнуть. — Ты рылась в телефоне моей жены?!
Воздух в комнате, казалось, звенел от напряжения. Лиза видела, как побелели костяшки пальцев мужа, как желваки заходили на его скулах.
— Я должна была убедиться... — свекровь попятилась. — Эти её встречи, эти фотографии с мужчинами...
— С коллегами, мама! — Сережа в отчаянии схватился за голову. — С её начальником, которому за пятьдесят! С командой, с которой она работает уже три года! Господи, что ты натворила...
— А знаешь, что ещё? — Сережа вытащил из сумки смятую рубашку. — Мне пришлось сорваться с объекта, подставить бригаду, лететь через два города! А все почему? Потому что моя мать устроила истерику в кафе, опозорила мою жену перед всем коллективом!
— Я не... — начала Тамара Павловна, но сын перебил:
— И это не первый раз! Ты думаешь, я не знаю, что ты творила весь этот месяц? Следила, копалась в вещах, проверяла телефон... — он повернулся к Лизе. — Прости меня. Я должен был предвидеть это.
Лиза молча смотрела на груду испорченной одежды на кровати. Её любимое платье, в котором она получала премию "Редактор года", теперь напоминало тряпку для мытья полов.
— Между прочим, я ради вас старалась! — вдруг взвизгнула свекровь. — Стирала, убирала, готовила...
— А кто тебя просил? — тихо спросил Сережа. В этой тишине было что-то страшное. — Кто звал тебя в нашу квартиру? В нашу жизнь?
— Мама, — Сережа глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — У тебя есть ключи от этой квартиры?
— Конечно! Я же твоя мать!
— Отдай их. Сейчас же.
— Что?! — Тамара Павловна схватилась за сердце. — Ты выгоняешь родную мать?
— Нет, мама. Я защищаю свою семью. Свою жену. Свой брак.
Лиза впервые за этот кошмарный месяц почувствовала, как к горлу подступают слезы облегчения. Сережа подошел к ней, обнял за плечи:
— Завтра мы сменим все замки. И знаешь что? Я тебя люблю
❓ Что бы вы сделали на месте Лизы — терпели или взбунтовались?
Обязательно подписывайтесь на мой канал!
Поделитесь в комментариях: самый безумный поступок вашей свекрови — какой он?