— Татьяна Викторовна, как так случилось, что при Вашей хрупкости, женственности — и вдруг дзюдо? Вы с детства мечтали владеть боевым искусством, уметь постоять за себя? Или, как водится у девчонок, оно прошло с куклами, бантами, играми в «дочки-матери» и «больницу»?
— Сегодня восточные единоборства очень популярны. А в CCCР 60-70-х годов прошлого столетия, на которые пришлось моё детство, мы о них и не знали, некоторые официально были под запретом. Так что дзюдо появилось в моей жизни уже в студенческие годы.
Вообще, в детстве я была маленькой, худенькой девчонкой без особых физических данных. Поэтому, когда моя старшая сестра и её подруги пошли записаться в секцию лёгкой атлетики, увязалась за ними, чтобы как-то приобщиться к спорту. Я тогда в пятом классе училась, сестра в шестом. Поскольку никаких особых талантов у меня не было, то мне предложили бег на средние дистанции 800-1500 метров...
В «дочки-матери» и другие детские игры, разумеется, тоже играли. Показ мод во дворе любили устраивать: делали из тюли платья и ходили на цыпочках, будто на каблуках. Конечно, неуклюже выходило. Местные бабушки сокрушались: «Девочки, у вас что, пятки болят?». А нам смешно! Ещё в известных фигуристов перевоплощались. Объявим громко: «На лёд приглашаются Мона Сабо, Пьер Сабо!», за руки возьмёмся с подружкой и давай танцевать, подражая звёздам льда.
Все каникулы проводили на улице: играли в лапту, салки, казаки-разбойники. Лазили за высокий госпитальный забор, за которым большое поле было усеяно одуванчиками. Как-то раз сторож, охранявший госпитальный огород, застал нас на этом поле. Все подружки быстро прыг за забор, а я не успела. «Что вам тут, мёдом намазано?» — спрашивает меня строго. Я со страху пролепетала: «А мы здесь плеточки венём...» вместо «веночки плетём» (смеётся). Cорванцами были...
— А где прошли детские годы девчонки-непоседы?
— В Прибалтике. С большим теплом вспоминаю то беззаботное время. Семья у нас была небольшая: папа, мама и мы с сестрой. Мама по образованию библиотекарь, папа — военнослужащий. Познакомились родители в старинном городе Зубцове Тверской области. Мамина семья там жила после войны. А папа с родителями приезжал туда на дачу из Москвы. После того, как папа окончил военное училище, они с мамой поженились и уехали в Таллин. Отца направили туда для дальнейшего прохождения службы. Прожили в Эстонии два года. Там родились и моя сестра, и я.
Потом переехали в портовый латвийский город Лиепая. Здесь и прошли мои детство и юность. Жили мы в военном городке, практически на берегу моря. Учились с сестрой в школе-восьмилетке, затем в средней школе. Я участвовала во всех школьных мероприятиях, была вожатой у ребят младших классов, в Доме пионеров посещала кружок кройки и шитья. В общем, активисткой была. Из школьных предметов любила черчение, геометрию, физику и физкультуру.
Семья наша была очень читающая. У нас была хорошая домашняя библиотека с собраниями книг известных писателей. Каждый из домочадцев имел свои предпочтения. Я любила приключения и фантастику Артура Конан Дойля, Герберта Уэллса, Александра Беляева, новеллы Проспера Мериме, классиков русской литературы Сергея Аксакова, Александра Куприна, рассказы Федора Достоевского. Интересовалась философией, ещё в школе прочитала Гераклита Эфесского.
И с лёгкой атлетикой всё хорошо сложилось. В старших классах стала чемпионкой города на дистанции 1500 метров и вошла в сборную Латвии по легкой атлетике.
— Вы уже тогда мечтали связать свою жизнь со спортом?
— Совсем другая мечта жила во мне с раннего детства. Когда была маленькой, родным и друзьям говорила, что, как Терешкова, полечу в космос. Всех это умиляло. А когда об этом же заговорила в подростковом возрасте, мне отвечали: «да это первая и единственная женщина-космонавт», «женщины очень плохо переносят нагрузки в космосе», «Королёв сказал, что больше не пустит ни одну женщину в космос»...
Но мечта о полётах не отпускала. Мы с подругой даже в лётные училища писали письма, но нам приходили ответы, что девушек не принимают. И после окончания школы я не теряла надежды. Сама, без родителей поехала поступать в Рижский институт гражданской авиации. Такая самоуверенная была, ничего не узнала заранее о правилах приёма, сроках сдачи экзаменов и опоздала на вступительные испытания. Но поскольку «мы сами с усами» — когда старшие говорят, мы не слушаем — возвращаться домой было стыдно. Осталась в Риге, устроилась на текстильный комбинат. А на следующий год поступила в Рижский политехнический институт на механико-машиностроительный факультет.
— Однако, знаю, что свою мечту Вы всё-таки осуществили...
— Если человек чего-то сильно хочет, он будет прилагать все усилия для реализации своей мечты. Поэтому неудивительно, что желания сбываются.
Я училась, параллельно работала... А небо по-прежнему манило. Записалась в Рижский аэроклуб на планерное отделение.
Сначала были месяцы теории, к тренировочным полётам готовились на земле — в учебных классах, на аэродроме, учились аварийно покидать планер. А потом был обязательный прыжок с парашютом, и началась лётная практика.
Первые полёты проводились по «коробочке» над аэродромом на высоте 300 метров. Взлёт — посадка, взлёт — посадка. Планер взлетал на буксировочном тросе за небольшим спортивным самолётом, он же без мотора, и, отцепившись, медленно планировал к земле. Летали мы на чешских планерах «Бланиках». Впереди сидел ученик, сзади — инструктор. В каждой кабине была ручка управления, педали, приборная доска. Тянешь ручку управления на себя, планер поднимает нос и устремляется вверх, теряя при этом скорость. Отдаешь ручку от себя — планер опускает нос и набирает скорость. Со временем тренировочные полёты усложнились, на высоте 1500 м мы учились выполнять фигуры высшего пилотажа: падение в штопор, выход из штопора, спирали. А с инструктором даже «мёртвую петлю» выполняли и «колокол».
— Интересно, как долго можно парить над землёй?
— Очень долго. Все зависит от погоды. Когда на небе кучевые облака, как барашки — это хороший знак для планеристов.. Под этими облаками циркулируют восходящие потоки. Планерист становится под облаком в спираль и набирает вместе с восходящим потоком высоту, затем летит к другому облаку. И так можно пролететь и 300, и 500 км, пока погода позволяет.
— А чрезвычайные ситуации случались в полёте?
— Случались. Отрабатывали как-то мы посадку через препятствия — деревья, постройки, провода... Такие навыки необходимы, если приходится сажать планер в условиях ухудшения погоды или в экстренной ситуации. Ну так вот, лечу я согласно полётному заданию, уже самостоятельно, и вдруг слышу по рации голос руководителя полетов «Тридцать седьмая, тридцать седьмая! Возвращайся!»
Погода действительно начала ухудшаться, небо стало хмуриться, появились грозовые тучи. Надо было возвращаться на аэродром. Построить «коробочку», чтобы спланировать по заданной траектории, уже не успеваю. Лечу прямо на ЛЭП перед нашим аэродромом, а руководитель полетов в рацию в панике кричит: «Тридцать седьмая, держи скорость!». Я в сердцах взяла да и выключила рацию. «Да держу я эту скорость, не надо мне под руку орать!» Вот характер был! От раздражения даже испугаться не успела. Как учили, спикировала, перед самым препятствием потянула ручку управления на себя, «перепрыгнула» высоковольтку, села и ровнёхонько заехала в «ворота». Уже потом осознала, что могло произойти.
— Вы сказали, что испугаться не успели, но наверняка страх приходилось испытывать во время полётов?
— Я всегда боялась высоты, но в кабине планера страха не испытывала. Вот прыгать с парашютом было страшно, но это только до момента покидания самолета, а дальше —блаженство, такая красота внизу, хочется кричать от радости. За шесть лет занятий в аэроклубе я налетала около 300 часов и выполнила шесть прыжков с парашютом. Сказать, что планеризм помог мне полностью преодолеть страх высоты, я не могу. Зато он помог почувствовать ощущение настоящей свободы во время полётов. Это эйфория, смешанная с адреналином.
— Дзюдо — это тоже про преодоление себя?
— Дзюдо — это не столько боевое искусство, сколько философия повседневной жизни и искусство самосовершенствования. Недаром Кодекс чести дзюдоиста включает такие качества, как учтивость, искренность, честность, скромность, уважение к партнеру, сопернику, преданность избранному пути. Основоположник дзюдо Дзигоро Кано говорил: «Не важно, будешь ли ты лучше кого-то. Важно, будешь ли ты лучше, чем был вчера». Не каждому удаётся достичь высоких целей, но если победил себя вчерашнего, свои слабости, свои недостатки, то это самая большая победа — победа над собой.
Когда я готовилась к участию в региональном конкурсе профессионального мастерства, я написала стихотворение, в котором постаралась показать своё видение дзюдо.
Дзюдо — искусство побеждать,
Где нет побед без риска поражений,
Где нужно твёрдо на ногах стоять,
Освоив прежде технику падений.
Здесь невозможно в одиночку научиться,
Единоборство — значит, не один.
Чтоб совершенной техники добиться,
Партнёр надёжный вам необходим.
Соперник нужен тоже дерзкий, сильный,
Чтоб шанса не давал вам расслабляться,
Чтоб в схватке с ним не опускались крылья,
А только мысль: «бороться, не сдаваться».
И вот тогда, когда совсем немного осталось сил,
И близится финал,
Характер, воля, техника помогут
Непобежденному взойти на пьедестал.
Я этому учу своих детей,
Тех, кто татами принял за основу,
И нет пути надёжней и верней,
Чем этот гибкий,
Кано именован.
Когда ты надеваешь кимоно,
То ощущаешь крылья за спиною.
Такое счастье каждому дано,
Кто выбрал путь победы над собою.
— А как Вы вообще начали заниматься японским боевым искусством?
— За компанию со своей подругой по аэроклубу. В «Советской молодёжи» (была такая популярная газета в Латвии) она прочитала статью «Девушки, наденьте кимоно!» о том, что Рижский институт физкультуры набирает женскую группу по дзюдо, и загорелась желанием записаться в секцию. Я решила её поддержать.
На дворе был 1984 год. Боевые искусства как раз набирали популярность в Советском Союзе. А всё новое всегда воспринимается с интересом. Неудивительно, что на ознакомительную встречу пришло человек 300 девчонок. Мы с подругой на отлично прошли все вступительные тесты и попали в секцию. Стали заниматься.
Было интересно, привлекал дух этого восточного единоборства. Нравились тренировки, сборы, которые чаще всего проходили в Юрмале, соревнования. Поскольку этот вид спорта только набирал обороты, то и спортивная карьера у новоявленных дзюдоисток росла стремительно. Так, мне после удачного выступления на Чемпионате Латвии посчастливилось принять участие в чемпионате Центрального Совета «Динамо». Соревнования проходили в городе Тарту, в Эстонии. Это были одни из самых престижных всесоюзных соревнований. Они проводятся и сегодня.
Помню, накануне этих соревнований не спала всю ночь. А во время схватки, после броска моя соперница травмировалась, сломала руку. Для меня это был стресс, хотя эта травма была результатом её неправильного падения.
— Ваш самый запоминающийся поединок?
— Не конкретный поединок запомнился, а борьба с моей основной соперницей Иреной Кондауровой. Мы были в одной весовой категории 52 кг, но в отличие от меня, хрупкой на вид, она была крепкой, мальчикоподобной девочкой с ярко выраженными мышцами. Так вот, схватки с ней были самыми интересными, потому что мы шли, как говорится, ноздря в ноздрю. То она побеждала, то я.
К сожалению, при подготовке к Чемпионату СССР в схватке с ней я получила серьезную травму, после чего надолго выпала из спортивной жизни...
А потом жизнь сделала крутой поворот и занесла меня на Ямал.
— Почему комсомолка, спортсменка, красавица решилась сменить тёплое рижское взморье на суровый север?
— Да всё тот же дух авантюризма, интерес к новому, неизведанному привёл на ямальскую землю.
Я уже работала инженером по охране труда на текстильном комбинате и от своей подруги — секретаря комсомольской организации, узнала, что набирают комсомольский отряд на строительство железнодорожной магистрали Обская - Бованенково. Мы с ней сразу решили ехать.
Наш партработник Ольгерт Викторович, к которому мы обратились за характеристиками, ни в какую не хотел нас отпускать: «Вы что надумали, вы знаете, сколько кирпич весит в конце смены?» А мы понятия не имели, какой там кирпич, что там за стройка... Романтика нас зовёт! В итоге уговорили его, написал нам характеристики. У меня она, отпечатанная на машинке, уже пожелтевшая от времени, хранится до сих пор, а ещё комсомольская путёвка №100 и фотографии путешествия на Крайний Север нашего латвийского комсомольско-молодёжного отряда из 80 парней и 20 девушек.
— Какими были Ваши первые впечатления о Ямале?
— 26 октября 1986 года сели мы в поезд Москва – Лабытнанги. Ехать двое с половиной суток. По дороге разговорились с проводницей, интересовались, как там, на севере, и узнали от неё, что будем проезжать пограничный столб «Европа-Азия», пересечём незримую границу двух частей света.
У меня, как всегда, возникла бредовая идея — непременно нужно сфотографироваться у этого знака. Да только поезд в этом месте не останавливается. Но меня и это не остановило. На одной из станций выскочила из вагона и побежала к машинисту, попросила, чтобы сделал остановку. «Так уже темнеет, ничего не будет видно», — говорит он. «А Вы встаньте так, чтобы прожектором осветить знак», — стала я его упрашивать. И что вы думаете? Он оказался такой же безбашенный, как и я, и поезд остановил, и осветил, насколько было возможно. И сто человек из разных вагонов высыпали к этому столбу, чтобы сделать общее фото на память. И эта фотография была опубликована потом всё в той же «Советской молодёжи».
Вообще, первые впечатления были замечательные. Всё воспринималось как праздник. В Лабытнанги на вокзале нас встречали с духовым оркестром. Руководство города и представители Ямалтрансстроя сказали приветственное слово. Затем нас привезли на станцию Обскую, накормили в новенькой столовой и расселили по общежитиям, в которых еще пахло свежей краской.
Мы были не первым отрядом, приехавшим на стройку. Возводить железную дорогу съехались отряды практически со всех республик бывшего Советского Союза. Работали на разных участках. Нас с подругой направили в СМП-354. Начинали с того, что нам выдали шапки-ушанки, тулупы, ватники, и мы ошкуривали брёвна, потом нас в маляры перевели... Мы не боялись никакой работы, брались с энтузиазмом за любое дело. Было чудно и интересно после тёплых кабинетов.
— А как перешли к тренерской деятельности? Сколько лет уже в этой «стихии»?
— Станция Обская обустраивалась активно, помимо жилья здесь за короткий срок построили школу, клуб и спортивный зал. Он стал нашим излюбленным местом, так как большинство молодых людей, приехавших на «большую стройку», увлекались спортом. Мы приходили сюда каждый день поиграть в волейбол, баскетбол, футбол...
Облюбовали спортзал и дети, которые приехали в посёлок вместе с родителями. Стали для них организовывать секции. Но штатных тренеров на тот момент ещё не было. И директор спортзала Игорь Феофанович Голобоков, зная всех спортсменов наперечёт, стал привлекать их к занятиям с ребятами по разным видам спорта. Так произошло и в моём случае.
Дети, занимавшиеся в секции самбо, ждали внезапно уехавшего наставника. Прошла неделя, месяц… Он не возвращался. Директор начал подыскивать ему замену и, зная, что я занимаюсь дзюдо, попросил временно его заменить.
Я слабо представляла себя в этой роли. Но надо так надо. Успокаивало то, что дзюдо и самбо по своей технике схожи.
Начали заниматься. Под рукой никаких методичек. Это сейчас в распоряжении интернет, где всё можно найти. А раньше соответствующей литературы толком не было, только журнал «Советский спорт». Помогли коллеги. Кто-то принёс старую книжку «Сто уроков борьбы самбо», по ней и осваивали с детьми технику боевого искусства. Кстати, помимо отсутствия тематической литературы не было у нас поначалу ни борцовского ковра, ни татами. Ребятам приходилось перед каждой тренировкой в зале игровых видов спорта стелить тяжелые маты, покрывая их специальной тканевой покрышкой. Но, несмотря на сложности, они занимались с большим желанием.
Поскольку, я всерьез отнеслась к порученному мне делу, то решила получить профессиональные знания и поступила в Академию Физической культуры им. П.Ф. Лесгафта в Санкт-Петербурге на отделение « борьба и восточные единоборства».
Вот так я и оказалась «повязана» на всю жизнь с дзюдо, о чём ни капельки не жалею. Мне нравится делиться своими знаниями и опытом, и надеюсь, что это интересно и полезно моим воспитанникам. Оказалось, что преподавательская деятельность это моё. В этой «стихии» я уже 35 лет и рада, что всё так сложилось.
— Сколько мальчишек и девчонок прошли школу воспитания дзюдо за это время?
— Более двух тысяч ребят. Сегодня в нашем городе количество видов спорта не то, что раньше: хочешь плаванием занимайся, хочешь фигурным катанием, в общем, выбор — на любой вкус! К счастью, дзюдо, по-прежнему, популярно. Сейчас в спортивной школе «Юность» в четырех группах дзюдо занимаются 45 школьников от 7 до 18 лет. Многие ребята, которые сейчас занимаются в тренировочных группах, начинали свой путь в дзюдо с 5-6 лет. И это здорово! Чем раньше человек начинает заниматься хорошим делом, тем счастливее сложится его жизнь, а дзюдо — это хорошее дело!
— Быть тренером — это работа или смысл жизни?
— Это очень важная часть моей жизни. Я даже работой её назвать не могу. Многие тренеры говорят: «Я на тренировку иду». Не на работу, понимаете? Вот и я не работаю, а занимаюсь любимым делом. Получилось, как у Конфуция, который говорил: выбери себе занятие по душе и тебе никогда не придется работать. В общем, я хорошо устроилась! А если ещё и добрые плоды твоих трудов заметны, то это вообще счастье! За 35 лет мои спортсмены обьездили полстраны, участвуя в соревнованиях от окружного до международного уровней и достойно представляя наш город и округ. Воспитывать детей и вести их к победам дорогого стоит.
— Как Вы считаете, каким должен быть хороший тренер?
— В первую очередь, высококлассным специалистом. Для этого необходимо постоянно учиться, повышать свой профессиональный уровень. Ещё хороший тренер должен быть образованным человеком, не в смысле иметь образование, а много знать, много читать, во многом разбираться, иметь твёрдую жизненную позицию. Мне кажется, очень важным с малых лет воспитывать в детях «хорошие» привычки: любить труд, ценить время, внимательно относиться к своему здоровью, быть честным, уважать других, проявлять заботу о младших и слабых, быть терпеливым, закалять характер. В общем, всё то, что вначале даётся с трудом, а потом здорово помогает в жизни. Вот этим всем и должен заниматься хороший тренер.
— А что для Вас, как для наставника, главная награда?
— Пожалуй, когда я вижу искренний интерес своих учеников к занятиям, когда ребята прислушиваются к наставлениям, старательно выполняют все задания, когда глаза у них горят. Сама люблю всё делать качественно и того же требую от них. Радуюсь их достижениям и победам, к которым мы вместе идём. Спорт — это тяжёлый труд, победы достаются только большим упорством. Не все воспитанники становятся большими спортсменами, но если тренеру удалось воспитать хорошего человека, с правильными жизненными ориентирами, приоритетами, настоящими патриотами своей страны, то можно считать это большой наградой.
— Вы обладаете чёрным поясом 3 дана по дзюдо. Кто из Ваших воспитанников смог дорасти до такого уровня? Есть ли те, кто пошёл по Вашим стопам?
— Многие мои воспитанники имеют спортивные разряды, звание кандидата в мастера спорта. А мастерами спорта и обладателями чёрных поясов стали Сергей Кара и Дмитрий Шорохов. Кстати, Дмитрию удалось в своё время побывать в институте дзюдо «Кодокан» в Токио — святая святых дзюдоистов. Сейчас он работает тренером в городе Дмитрове, и мы периодически с ним встречаемся на соревнованиях, уже как коллеги, чему я очень рада.
— Наверняка Вам приходилось слышать мнение о том, что борьба — дело не женское. Что думаете по этому поводу?
— Раньше в обществе бытовало мнение о том, что некоторые виды спорта не подходят для женщин, либо, наоборот, женщины не подходят для них. Главным аргументом был тот факт, что портится фигура, её очертания теряют женственность. Но этот стереотип уже давно развенчан. Что касается дзюдо, среди женщин у этого вида спорта много приверженцев. А некоторые специалисты утверждают даже то, что женщины-дзюдоистки получают меньше травм, чем мужчины. Да и с внешностью у них всё в порядке. Почти все дзюдоистки очень изящны и хороши собой и могли бы дать фору участницам конкурсов красоты. Какую грацию, силу и элегантность они демонстрируют на татами, насколько красива их техника, если это делается мастерски. Так что девушки и дзюдо — понятия совместимые!
— Каким хобби есть место в жизни тренера по единоборствам?
— Люблю рисовать картины по номерам. В этом процессе мне интересно то, что практически до последнего штриха непонятно, какой получится картина. А потом смотришь на готовую работу — такая красота получилась. Сейчас вот рисую колоритную картину с самоваром, баранками, блинами и деревенской утварью. В общем, уютную и тёплую.
Люблю читать, даже между тренировками, когда есть возможность. Иногда смотрю передачи на телеканале « Спас» и «Культура»
Люблю гулять по Обской, особенно в пургу, когда стихия бушует.
Осень — мое любимое время года, особенно здесь, на Севере. Тундра осенью так хороша! А еще богата и щедра! Грибы от меня прячутся, а вот ягоды собирать — это любимое занятие.
— А как отпуск проводите?
— Раньше, когда мама жила в Латвии, я ехала сначала к ней, потом в Санкт-Петербург к друзьям. Успевала ещё слетать в Турцию или на Кипр, или в Египет, или в Китай. В общем, после Балтийского моря хотелось немножко погреться. А сейчас мамуле 89 лет, она переехала в Тверскую область и я стараюсь побольше времени в отпуске проводить с ней. Дважды мы с мамой совершили путешествие на теплоходе по Волге. Отравляемся из Москвы и по пути останавливаемся в таких городах, как Калязин, Рыбинск, Тутаев, Мышкин, Кострома, Ярославль, Казань... Познавательный, интересный и незабываемый вид отдыха. В своё время я побывала в круизе по Средиземноморью, посетив Италию, Испанию, Турцию, Грецию, Мальту. И хотя это было прекрасное путешествие на огромном лайнере «Грузия» в течение трёх недель, путешествие по Волге не менее удивительно и прекрасно.
Сестра у меня профессиональной путешественник, и я с удовольствием в отпуске составляю ей компанию. На машине ежегодно путешествуем по городам Тверской области, таким как Ржев, Зубцов, Осташков, Старица, Торжок. Тверская земля удивительна, она хранит многочисленные памятники истории и архитектуры. А ещё путешествуем в Белоруссию через Смоленск, Великие Луки. Побывали в Минске, Гродно, Витебске, Несвиже. А пару лет назад я впервые побывала на Байкале. Всё-таки как огромна и красива наша страна!
А ещё обожаю театр. Когда приезжаю в Москву, первую неделю практически каждый день хожу по театрам. Драму люблю, классику. В прошлом году открыла для себя театральный дом Апполинария. Совершенно случайно туда попала, прочитав в интернете аннотацию про предстоящий спектакль. Очень необычное атмосферное место. За невзрачной дверью при входе железная лестница, которая ведёт на чердак в небольшое уютное кафе с диванчиками, где бесплатно угощают кофе. Несколько маленьких залов, рассчитанных человек на 30-40, поэтому действие происходит перед тобой, от этого эффект ещё сильнее, будто ты сам участвуешь в спектакле. Я была в полном восторге и ходила ещё на несколько спектаклей.
— Татьяна Викторовна, есть ли у Вас мечта?
— Знаете, мне так хорошо в сегодняшнем дне, здесь и сейчас. Я наслаждаюсь тем, что происходит в настоящую минуту. «Жизнь состоит из настоящего. А смысл настоящего — быть в настоящем», — говорил Соломон.
— Вы считаете себя счастливым человеком?
— Однозначно. Когда-то, в молодости, я написала такое стихотворение:
Я, Господи, тебя благодарю,
Что подарил способность удивляться
И радоваться солнцу и дождю,
Как это много, если разобраться.
Ещё благодарю тебя за то,
Что родилась в такой семье богатой,
Где ценится не злато-серебро,
А оптимизм на старые заплаты.
Меня, быть может, кто-то не поймет.
Какой в том прок, что лишь ценить умею
То, что имею, невелик доход...
Что я могу ответить:
«Сожалею».
Текст: Екатерина Ржеуская
Фото: Кристина Ржеуская