Нам взгляд соединит
Заведомо направленный пунктир,
Через одну сплошную
Из толпы людей. Чтобы по встречной, неизбежно,
Объятиями разбиться друг о друга,
Отдав всю свою нежность,
Накопленную за момент разлуки.
Р.Подзоров
Лиля привела Матвея в половине десятого. Мальчик внимательно посмотрел на пожилого мужчину. Словно оценивал — справится ли он с поставленной задачей. Николай Борисович хмыкнул: ишь выбирает он ещё!
— Коля, вот бутылочка, там на дне смесь. Если Матвей капризничать начнёт, добавь кипячёной воды вот до этой отметки, хорошо взболтай и дай ему.
— Понял.
— Только горячую не наливай!
— Ну что уж я, по-твоему, вообще не соображаю! — возмутился мужчина.
— Ну кто тебя знает... Сам же говоришь опыта нет.
— Иди уж. И давай это... недолго.
— Хорошо, — женщина направилась к лифту, но опомнившись, вернулась. — Вот запасной памперс. Надеюсь, не пригодится, но мало ли...
Николай Борисович закатил глаза.
— Ну что, дружище, пошли смотреть телевизор, — обратился он к мальчику и протянул ладонь.
Матвей посмотрел на смуглую с глубокими бороздами ладонь, потом доверчиво вложил в неё свою ручку и послушно пошёл за Николаем Борисовичем. В зале мужчина взял пульт и начал искать канал с мультфильмами, а мальчик постоял немного в середине комнаты, осмотрелся и решительно направился к ящику с инструментами, стоящему возле окна.
Крышка ящика давно сломалась, и он не закрывался. Николай Борисович до начала дачного сезона планировал купить новый, но время ещё было, и он приглядывался к разным вариантам, выбирая вместительный и надёжный ящик. А пока из открытого короба торчали молотки, плоскогубцы, пассатижи. Матвей с удивлением разглядывал всё это добро и уже протянул было ручку к красной рукояти молотка, когда Николай Борисович остановил его:
— Э нет, дружище. Тяжеловат он для тебя. Того глядишь на ножку уронишь.
Мальчик тут же отдёрнул руку, а мужчина, смягчившись, предложил:
— Давай сам покажу тебе.
Он сел на низкую самодельную табуретку у подоконника и принялся доставать инструменты поясняя:
— Это молоток. Им гвозди забивают, — он сделал несколько характерных жестов. — Где-то у меня был маленький, но я редко им пользуюсь, он, наверное, в самом низу. Ежели найдём, то дам подержать. А пока вот на, возьми.
Он протянул плоскогубцы. Мальчик взял инструмент двумя ручками и заговорил что-то на своём малышовом.
— Это плоскогубцы. Если надо что-то согнуть, скрутить, ну или даже перекусить. А вот это пассатижи. Тоже весьма нужная вещь в хозяйстве, — он забрал из рук мальчика плоскогубцы и протянул пассатижи. — Вот подержи. Видишь, они похожи с плоскогубцами. Но, дружище, это разные инструменты.
И он принялся объяснять, стараясь говорить доступно для двухлетнего ребёнка. И хотя было неясно понимает ли его мальчик, или ему просто интересно трогать новые «игрушки», но самому Николаю Борисовичу неожиданно понравилось быть в роли учителя.
Два часа пролетели незаметно как для Матвея, так и для Николая Борисовича. Обоим было интересно, и оба одновременно устали. Мальчик из-за слишком большого объёма новой информации, а мужчина из-за непривычно долгого разговора, где говорил по большей части он, да ещё и подбирал слова для двухлетки.
— Ну всё, дружище. На сегодня хватит. Давай-ка мы с тобой чайку попьём, — складывая инструменты, приговаривал мужчина. — В горле пересохло столько говорить.
Матвей засеменил к дивану и, забавно подтягивая ножку, забрался на него.
— Устал? — улыбнулся мужчина. — Ну, посиди...
Когда через десять минут он вернулся из кухни, мальчик, положив голову на подлокотник, спал. Николай Борисович еле заметно улыбнулся и вернулся в кухню чаёвничать.
*****
От соседки он узнал, что маму Матвея должны выписать через два дня.
— Удивительно, но врачи проявили какое-то рвение в поиске у неё проблем, — сетовала женщина. — Меня что-то так никогда не обследовали. Анечка говорит, что всё хорошо, чувствует себя отлично, а им что-то не нравится в анализах, вот и наблюдают.
— Ну пусть полежит ещё два дня, — равнодушно пожал плечами Николай Борисович.
— Пусть полежит, я разве против, — вздохнула женщина.
Утром того дня, когда должны были выписать Анну, женщина вновь позвонила в дверь Николая Борисовича.
— Коля, побудь с ним недолго, прошу тебя, — она подтолкнула Матвея к мужчине.
— Что на этот раз?
— Мужу плов обежала приготовить, а кумин закончился. Я быстренько до супермаркета и обратно.
— Ладно, иди уж. А то как Сергеич без плова-то?
Матвей, зайдя в квартиру, тут же побежал к ящику с инструментами. Николай Борисович ухмыльнулся:
— Что, Мотя, понравились тебе дедушкины игрушки? Ну айда посмотрим.
И они вновь склонились над ящиком, вытаскивали, разглядывали. Николай Борисович попутно проводил ревизию и избавлялся от ненужного хлама. Матвей лопотал что-то на своём, пытаясь повторить названия инструментов.
Соседка Лиля не обманула — действительно вернулась быстро, держа в руках пакет с приправами.
— Матюша, пойдём, — позвала она мальчика, а тот даже не повернул головы.
— Да пусть ещё посидит, у нас тут видишь мужские дела, — хмыкнул мужчина.
Соседка недоверчиво посмотрела на него.
— Нравятся ему мои инструменты, — пояснил мужчина. — В прошлый раз разбирали этот ящик, и в этот раз прямёхонько к нему побежал. Настоящий мужик растёт!
— Ну ладно... Я тогда пойду пловом займусь. А ты приводи его, как наиграется.
— Договорились.
— Толоток! — объявил Матвей, когда Николай Борисович вернулся к нему.
— Верно говоришь, — хмыкнул он. — Мо-ло-ток!
— Толоток! — повторил мальчик.
— Толоток, так толоток. Научишься ещё.
В этот раз мальчик брал инструменты более уверенно, видимо, что-то запомнил и «игрушки» были ему знакомы.
— Ну что чаю будешь? — спросил Николай Борисович, когда ящик был разобран до донышка, а потом инструменты заново были сложены в него.
— Буду, — уверенно ответил мальчик.
— Нормальный мужик растёт. И от еды не отказывается и интересуется правильными вещами, а не всякой чепухой.
Через неделю в дверь позвонили. Удивляясь, кто к нему может прийти, Николай Борисович, не глядя в глазок, открыл дверь.
— Здравствуйте, — на лестничной площадке Анна и Матвей. — Мы зашли поблагодарить вас. Если бы не вы, не знаю, что случилось бы! Спасибо большое, Николай Борисович! Вот, мы вам пирог испекли. Он ещё тёплый, угощайтесь, — она протянула блюдо, накрытое салфеткой.
— Да не надо было, — смутился вдруг мужчина. — Чего уж там... Мальчонка уж больно заливался, вот я и подумал, что неладное приключилось.
— Лампочка перегорела, я полезла менять, а там что-то заискрило, я от испуга дёрнулась, и больше ничего не помню. Видимо, упала и головой хорошо приложилась.
— Врачи-то, что говорят?
— Всё хорошо, было... — она не успела договорить: сын её потянул за руку в квартиру Николая Борисовича, — Матвей, ты куда, сынок?
— Толоток, — пояснил мальчик. — Там в ящике толоток.
— Сынок, мы домой сейчас.
— Толоток покажу.
— Потом покажешь.
— Заходите, — пригласил мужчина. — Вашему Матвею ящик с инструментами приглянулся. Пусть посмотрит, а мы чай с вашим пирогом попьём.
— Хорошо, — Анна улыбнулась. — Матюш, не тяни меня так. Мама же упадёт сейчас.
Николай Борисович пошёл в кухню, поставил на плиту чайник и принялся доставать кружки. Было непривычно накрывать на стол — гости к нему приходили редко. А потом они пили чай. Мужчина всё больше молчал, непривыкший он много говорить. Аня, которой было неуютно сидеть в тишине, говорила за двоих.
— Матвей у меня коммуникабельный. Я его с рождения оставляю то у одной подруги, то у другой. Оттого и не боится чужих людей, привык.
— Ясно. Неплохая, наверное, привычка.
— Но в гостях-то он себя нормально ведёт, а дома начинает капризничать. Видимо, какой-то стресс всё равно есть, только сразу не понять. Маленький ведь ещё, ему мама нужна.
— Ну да, наверное.
— Жду, когда садик дадут. Ему в декабре три года исполняется. Надеюсь, весной начнём ходить. Так всё-таки лучше: один и тот же коллектив, воспитатель.
— М-м-м...
— Спасибо вам огромное, что приглядывали за ним, пока я была в больнице. Мне тётя Лиля рассказывала.
— Да чего уж там...
Анна то и дело вскакивала и заглядывала в соседнюю комнату, проверить сына, оставшегося у заветного ящика.
— Да не переживайте вы так, — сказал мужчина. — Отвёртки лежат в наборе, он их не вытащит, ничего режущего в ящике ничего нет.
— Ой Матюшка такой шустрый сейчас! Глаз да глаз за ним. Я смотрю на девочек, они не такие. Мальчишкам везде залезть надо, всё проверить, что-то сломать. Не со зла, конечно, а просто так мир изучают. Одного наблюдения им недостаточно.
— Мужчина по природе своей исследователь и искатель.
— Да, так и есть. Девочки они больше созидают, творят вокруг себя пространство, тогда как мальчики пробуют его на зуб. Иногда в прямом смысле.
— Все великие открытия сделаны мужчинами. Ну разве что Мария Склодовская-Кюри разбавила эту статистику.
— Наверняка есть и другие женщины-учёные, исследователи, да и вообще женщины, изменившие ход истории. Такие как Екатерина Великая, Жанна Д’Арк, Маргарет Тэтчер!
— Конечно, есть. Разве я говорю, что нет таких, но мужчин всё же больше.
Анна немного помедлила с ответом, потом кивнула:
— Да, соглашусь... Как-то несправедливо получается: в школе девочки учатся лучше, а больших успехов добиваются мужчины.
Николай Борисович неопределённо пожал плечами. Разговор зашёл в тупик. Ну о чём говорить двум людям, интересы которых никак не пересекаются. Николай Борисович не сможет прокомментировать воспитание детей. Анна ничего не знает об инструментах. Так и сидели в кухне, пили чай с пирогом, словно два заложника, не знающих, как выйти из сложившейся ситуации.
— Пойдём мы, наверное, — Аня допила чай и встала.
— Оставьте на столе, потом сам вымою, — предугадав её намерение, сказал Николай Борисович.
— Спасибо! Матюша, пойдём домой, — сказала она, выходя из кухни.
Мальчик запротестовал, но она разговорами увлекла ребёнка за собой. На пороге ещё раз поблагодарила, и дверь за ними закрылась.
Николай Борисович потёр лоб, он чувствовал усталость. Давно ему не доводилось встречать гостей в своём доме.
~~~~~~
