Скоро всё кончится — здесь и сейчас. Ребёнок не собирался ждать вечно и заворочался в утробе — яростно, до треска костей. В перерывах между схватками Маша зло выплюнула:
— Что вы со мной сделали? Почему я не помню почти ничего за последние несколько месяцев?
— Ну, значит, кое-что помнишь, — Валя ловко подключила катетер, зацепила за крюк пакет со светло-розовой жидкостью и удовлетворённо хмыкнула, — впечатляет. Ты очень сильная, сестрёнка, с Викой никакого сравнения! Жаль, что пришлось подержать тебя в полной отключке, но иначе никак.
— Ой, не делай вид, что сочувствуешь! Первая бы предпочла, чтобы я копыта откинула, сделав малыша сиротой.
«Сестрёнку» Маша пропустила мимо ушей, чтобы зря не препираться и не тратить последние капли энергии, но тут голова будто отделилась от тела — боль перестала принадлежать ей одной и отныне существовала как в чужом теле. Она ощущала сухость губ, и немоту в затылке, но ниже шеи — ничего. Видимо, эликсир проник в кровь и начал своё колдовство. Мука прекратилась. Собственная фигура со стороны казалась нелепой и жалкой, и… абсолютно чужой.
— Не говори ерунды, — Валя сняла и отбросила вымазанные перчатки, вытерла пот со лба и снова склонилась к Маше, — и кончай изображать единственную жертву. Мама всегда любила тебя больше всех.
— Чья мама?
— Хватит! Сейчас они не подслушивают! Наша, чья же ещё?
— О чём ты говоришь?
— О маме! Ты не была настолько маленькая, чтобы забыть… Лет десять, наверное? Мама бросила меня и Вику, но не тебя, конечно же! Ты всегда была её любимицей.
— Постой, — Маша растерялась, — мы разве сёстры?
— А то нет! Уж не знаю, как Гоша умудрился отыскать вас обеих, мамочка постаралась замести следы. Она не рассказывала, кого на тебя променяла?
— Нет! Ты — моя старшая сестра? Но почему я тебя не помню? И Вику.
— Не знаю! Когда Гоша тебя притащил, поверить не могла, что ты повелась и залетела. Точно не помнишь?
— Да! Но ты почему молчала?
— А ты почему? Я думала, ты комедию разыгрываешь из-за Гоши. Типа они тебя не сразу признали.
— Постой… Если мы сёстры, то что вообще случилось? Ну, с мамой?
— Что-что! Мама воспитывала нас, как инкубатор для будущих хозяйских наследников. Оптом и в розницу. Только мне повезло, бракованная оказалась, детей иметь не могу. А ты и Вика — годный товар. Тут ведь как устроено — берут типа кормилицу, а при ней двое-трое хорошеньких девочек. Кровь с молоком, здоровенькие, а откуда взялись — загадка. Впрочем, никто не спрашивает. Когда хозяйский сын подрастает, девчонки рожают наследников. По очереди, по старшинству. Первая в расход, а следующая на подхвате, воспитывает малыша, чай не чужой, а племянник.
— И когда мама поняла это, то уехала?
— Ты вообще слушаешь? Мама знала. С самого начала. Её всё устраивало! До поры до времени. Искренне сомневаюсь, что мы ей родные, да и тест делать поздно. Зато как до дела дошло, маманька вдруг передумала и сбежала с младшенькой. Не захотела тебя им отдать.
— Не верю! Мама не бросила бы дочь… Она была хорошей матерью.
— Для тебя, милая. Исключительно для тебя. Мне-то по любому полагалось сгинуть при воспроизводстве потомства. Я — старшая, забыла?
— А Вика?
— А что — Вика? Её мамочка оставила здесь, иначе как сбежать? А меня оставлять бесполезно, кому нужна сестра бесплодная? Выкинули, как плохой товар, и привет.
— Но почему мама не забрала тебя к нам?
— Знаешь, сколько раз я себе задавала тот же вопрос? А ответ на поверхности. Мама боялась, что через меня Гоша доберётся до вас. Она нас обеих бросила ради твоей безопасности.
— Но он всё равно нашёл…
— Ага. Иронично. Можно было не бегать. Жили бы семьёй. Дружно. В любви и гармонии.
— А теперь ты останешься ухаживать за ребёнком?
— Не дрейфь, я серьёзно рассчитываю, что ты выживешь. Если будешь реже болтать и чаще слушаться.
— Оптимистично, — Маша покосилась на бледные, неживые колени, — но всё равно спасибо… сестра. Остался ещё вопрос. Почему я про вас забыла?
— Полагаю, у тебя был шок. Ты застукала нас с Гошей… ну… с другим Гошей. Ночным. Не лучшее впечатление для малолетки… Девять лет, что ли, или десять уже стукнуло? Нет, точно, девять. Ты же январская.
— Но зачем Гоше именно я? Почему нельзя выбрать другой инкубатор?
— Его спроси. После неудачи с Викой он еле держался, пришлось удвоить дозу. А с тобой и вовсе слетел с катушек. Будь с ним помягче. Его состояние крайне хрупкое.
— Помягче? Трудно представить того, кого я могу ненавидеть сильнее, чем Гошу.
— Издеваешься? — Валя сердито нахмурилась. — Ради тебя он терпел такое, что врагу не пожелаешь.