Соня решила, что на следующий день к Димке не пойдёт, выждет немного. Может, он одумается и изменит своё решение. Смирится с тем, что она ждёт ребёнка, и сделает ей предложение. В голове её кружились мысли, словно пёстрые бабочки, от которых не удавалось избавиться. Она посмотрела в окно, наблюдая, как лёгкий дождик тихо стучит по стеклу, отражая её настроение, мысли её метались от тревоги к надежде. Она вспомнила все хорошие моменты их отношений, и то как он заботился о ней, предложил жить вместе: “Если он действительно любил меня, и это мать сбила его с толку, то поймёт, мы должны быть вместе”. Выждав неделю, вечером пришла к подъезду дома и посмотрела на окна его квартиры. Они были темны. “Наверное ещё не вернулся с работы, подожду его здесь ”, решила она.
Она устроилась на скамейке, стараясь не обращать внимания на прохожих и шум города вокруг. Сердце колотилось в ожидании, и с каждой минутой тревога немного усиливалась. Она обдумывала, что скажет ему, когда он вернется. Как объяснить свои чувства? Как найти нужные слова, чтобы сделать верный шаг? Соня заправила выбившиеся волосы за уши, чтобы они не мешали, а затем взглянула на часы. Время тянулось медленно, каждый звук издалека казался знакомым, она поднимала взгляд, надеясь увидеть его фигуру, но улица оставалась пустой.
И тут во двор въехало такси. Сердце Сони подскочило, и она, дрожащими руками, поправила куртку. Машина медленно подъехала к дому, и из-за неё вышел Димка. Она утихомирила внутреннее волнение, встав со скамейки медленно двинулась к нему навстречу. На половину пути они встретились взглядом. В его глазах сначала отразилось удивление, но быстро сменилось раздражением.
— Ты зачем здесь? — строго спросил Димка, ярко-белые огни уличных фонарей отбрасывали тени на его лицо, делая его каменным.
— Хотела поговорить, — ответила Соня, чувствуя, как слова застревают в горле, словно они не могли покинуть ее губы.
Димка усмехнулся, его улыбка была холодной.
— О чем? — резко произнес он, зная, что разговор может затянуться, и эта встреча не предвещает ничего хорошего.
Соня попыталась найти в себе смелость заговорить о том, что так долго крутилась у нее в голове, но, глядя на его напряженные плечи и сжатый кулак, поняла, что сейчас не время для несмелых слов. Вокруг них царила тишина, еле слышно потрескивали ветви под легким дыханием ветерка. Каждый момент затягивался,как пружина, готовая вот-вот разрядиться.
— Я… я просто хотела что бы ты понял, мы должны быть вместе, ради нашего ещё неродившегося малыша, — она сделала шаг вперед, но Димка остался на месте, его глаза сверкнули, как ножи, он молчал. Повисшая пауза звенела в воздухе, и Соня ощутила, как её сердце стучит быстрее, словно предсказывая беду.
— Я кажется дал тебе ясно понять, что все наши отношения, остались в прошлом, — его голос стал резким.
— Скажи, это ведь мать тебе что-то такое наговорила, и поэтому ты так себя повёл. Дима, ты ведь не был таким бездушным, как сейчас, — едва сдерживая рыдания проговорила Соня.
— Ты не понимаешь, или действительно дура, — Димка шагнул вперёд, его глаза источали холод, — это не мать, это я сам принял такое решение. Ты не сделаешь меня заложником своей беременности, как бы не пыталась. И вообще, может это не мой ребёнок.
— Да как ты можешь такое говорить, — в голосе Сони послышался ужас.
— А что тут такого, — ухмыльнулся Кашин, — ты ведь не девочкой была. Наверняка верность мне не хранила когда ездила в свою забегаловку. Вот там с каким нибудь скотником или конюхом и сотворила это чадо.
Соня явственно ощутила, как её сердце разрывается от этих слов на сотню маленьких осколков.
— Дима, опомнись, что ты такое говоришь. У меня кроме тебя никого не было. А то что я не девочка, так это было всего один раз и против моей воли.
— Давай, рассказывай сказки, — продолжал издеваться Кашин, — знаем мы такие басни, не один раз слышали.
Эх Димка, — выдохнула Соня, — ты сейчас не понимаешь что можешь потерять, — её голос теперь звучал как шёпот, полный отчаяния.
— Я не теряю, я наоборот, освобождаюсь, — произнёс он, уходя.
— Ах так, — отчаянию Сони не было предела, — тогда я завтра же пойду на завод где ты работаешь, и напишу на тебя жалобу, и в милицию тоже пойду.
— Что, — Кашин остановился и стал медленно поворачиваться, — ты что сейчас сказала?
— В милиции заявление напишу, что ты спал со мной когда мне ещё восемнадцати не было, а теперь жениться отказываешься.
— Только попробуй, — он схватил Соню за плечи и встряхнул, — я тебя в порошок сотру.
— Пусти, мне больно, — стала отчаянно сопротивляться Соня, — я сейчас кричать буду.
— Катись, — Димка оттолкнул её от себя, — и что бы я тебя больше рядом с собой не видел.
Вернувшись домой, Соня тихо прошла в свою комнату, легла ничком на кровати и зарыдала. Через какое-то время, туда заглянула Дарья Павловна.
— А ты что это так рано вернулась, я думала на свидание ушла, поэтому скоро не ждала.
— Не к кому мне на свидания ходить, — вытирая слёзы ладошкой ответила Соня, я у подруги была.
— А плачешь чего?
— Не знаю, грустно почему-то стало, и по дому соскучилась.
— Ну тогда знаешь что, — ласково произнесла Дарья, — давай пить чай. Я днём в кондитерку ходила, пирожных нам взяла, картошка, вкусные.
— Картошка мне нравится, — улыбнулась Соня.
А на утро следующего дня, возле училища её поджидала Наталья Родионовна. Когда Соня её увидела и хотела пройти мимо, она остановила девушку грубо схватив за руку.
— Не торопись, милочка? — прорычала она, взгляд её был полон ненависти и недоброжелательства.
Соня, почувствовав холодный металл страха на своем сердце, попыталась высвободить руку, но хватка Натальи стала только крепче. В её голосе звучала угроза, в воздухе повисла напряжённая тишина, как предшественница большой бури.
— Отпусти, что вам от меня надо? — проронила Соня.
— Мне надо, чтобы ты отстала от моего сына раз и навсегда, — прошипела Наталья, её лицо исказилось гримасой злобы.
Соня почувствовала, как у неё затряслись колени. Она встретила взгляд Натальи, и поняла, ничего хорошего её не ждёт.
— У нас будет ребёнок, — вы наверное этого не знали, так вот, я сообщаю что скоро станете бабушкой.
— Что? — Наталья зашлась в истерическом хохоте, — мой сын к твоему нагулянному никакого отношения не имеет.
Соня сделала шаг вперед, стараясь игнорировать нарастающее беспокойство.
— Вы можете думать, что хотите, но это правда. Я не собираюсь скрывать нашего ребёнка. Он будет знать своего отца, и, как бы вы не старались, ваше отношение не изменит этого факта.
— Никакого ребёнка не будет, — выпалила Наталья, глядя как будто сквозь Соню, — ты избавишься от него. Это приказ, тебе ясно, — в её голосе возникла настоящая угроза, и Соня, ощутив холодок в спине, поняла, что с этой женщиной не шутят.
— А если я не сделаю этого?
— Тогда я пойду в милицию, и напишу заявление о том что ты воровка, украла у нас два старинных золотых кольца, и вместо свадьбы, на которую ты так надеешься, загремишь в тюрьму.
— Но ведь это не правда, — прокричала Соня.
— Знаю, — продолжала Наталья, её холодный взгляд безразлично скользил по лицу девушки, — но кто поверит тебе? Ты всего лишь деревенская замухрышка. А у меня есть документы, фото, свидетели. Я сделаю так, что ты никогда не выйдешь из этой истории чистой.
Соня ощущала, как её сердце колотится в груди. Каждый вздох тяжёлой ношей ложился на её плечи, гнетя её волю. Она хотела возразить, но слова застревали в горле. Каждое слово Натальи точно кувалдой разносило те маленькие кирпичики, из которых она пыталась построить свою жизнь.
— Вы не имеешь право так со мной поступать! — прошептала она, дрожащим голосом.
— Право? — Наталья усмехнулась. — В этом мире права имеют только сильные, а удел таких как ты, подчинятся.
— И что мне делать? — спросила Соня, глядя в лицо женщины, пытаясь понять, какой ещё ужас она придумает.
— Просто избавься от ребёнка, — голос Натальи стал более тихим, почти умоляющим, — и живи своей жизнью, а про Димку, забудь.
— Но у меня нет знакомых врачей, и денег тоже нет.
— Об этом можешь не беспокоиться, — Наталья поняла что вышла победительницей, и заулыбалась, — всем этим я тебя обеспечу.
Соня закусила губу, осознавая, что ей придётся принять самое трудное решение в своей жизни.