День был как день. Самый обычный вечер, дети разбросали игрушки, кот — старожил кухни — ловил невидимую муху, я тихо отчитывал себя за то, что не успел отдать отчёт на работе.
Уставший после длинного дня, вежливо слушаю свою дорогую, немного ворчливую тёщу, и чувствую: разговор становится… необычным. Мою уставшую голову пробивают её слова как-то особенно остро, проникая в каждую извилину, в каждый нерв. Чувствую, что сейчас произойдёт что-то знаковое. Словно её реплики перестали скользить мимо ушей, как всегда, и вдруг — как будто услышал их впервые.
– Хватит копейки получать! – внезапно заявила она, со всей серьёзностью глядя на меня, будто за разговором стояла не просто мама жены, а главный бухгалтер нашего семейного бюджета.
Не то чтобы я жаловался на зарплату, но в устах тёщи слово «копейки» звучало так… жестоко. Как будто мне вдруг выдали задание на работе — разжечь костёр из мокрых поленьев, да ещё и под пристальным наблюдением её сурового взгляда.
– Мама, ты чего начинаешь? – мягко вмешалась Лена. Она уже знала, к чему этот разговор: тёща как-то раз намекнула, что неплохо было бы «вкладываться» в семейный бюджет побольше. Ну, знаете, на отдых, на новую бытовую технику… И, как я чувствовал, на её любимое кресло, которое, по её мнению, должно быть непременно из натуральной кожи, а не этот наш дерматин, стыд и срам.
Но тёща только развернулась к Лене, с тем самым взглядом, который без слов говорил: «Я просто хочу вам добра».
– Лена, ты же понимаешь, мужик должен… В семье должен быть добытчик, за которым и ты, и дети, и я, если что, будем как за каменной стеной.
Я закашлялся, как бы соглашаясь. Да, каменная стена. Только вот кирпичики в этой стене — месячные отчёты и мелкие премии. Настроение у меня вдруг стало что-то совсем не «каменное», а, скорее, жидкое. Наверное, из-за слова «добытчик», прозвучавшего будто из какого-то другого века.
– Мне вот на работе и так выговор, и там не до повышения… – осторожно начал я, на всякий случай отстраняясь подальше, будто бы заранее зная, что ответ меня зацепит, и желательно не с близкого расстояния.
– Ой, да ладно тебе, Артём! – махнула рукой тёща, словно это всё были пустяки. – Пойдёшь к начальству и попросишь. Ну?
Мы с Леной переглянулись. Она уже даже не пыталась улыбаться, просто устало закрыла глаза. Тёща имела к людям и к жизни особый подход. Для неё любые препятствия были не больше, чем небольшой холмик на её пути, и она была уверена, что так же для всех.
И я решил сказать это. Сказать, потому что больше сил держать не было.
– Мама, это ведь не так просто. Зарплату же не платят только тем, кто просит… – слова звучали прямо, как прощальные. Видимо, сам решил умереть героем в этом бою.
Наступила та самая пауза, когда каждый уважающий себя член семьи может подумать, куда он попал и зачем здесь оказался. Она была тяжёлой, но не длинной.
– Что значит — не просто? – тёща, в общем-то, не злилась. Она искренне не понимала. – Вон у меня подруга Людмила, сын её – программист! Ого-го какие деньги получает! И с чего ты, Артём, вдруг хуже?
Словно случайно поймал на себе взгляд Лены. Она словно говорила мне молчанием: «Просто дай ей договорить».
– Ох, мама, – не выдержала, наконец, Лена. – Мы живём так, как можем. И он работает, как может.
Но у тёщи уже начался второй раунд. Она всё ещё смотрела на меня как на учебник, который не до конца прочла. Словно сдерживая, наконец, горькую и долгую обиду на мои «копейки», тихонько добавила:
– Тёме просто нужно понять… для нас с тобой важны… надёжность и достаток.
Мне хотелось пошутить — как раз к месту подошла бы какая-нибудь цитата из фильма, но уставший ум сдался. Всё, что пришло, это была короткая, невнятная фраза:
– Но ведь я стараюсь.
Тёща наклонила голову, изучая меня. Потом, с какой-то непривычной мягкостью, сказала:
– Мы тебе верим. Просто… и ты пойми нас.
В этот момент что-то щёлкнуло во мне. Может, усталость дня, может, накопившееся напряжение, а может, просто пришло время. Я посмотрел на тёщу — внимательно, словно впервые увидел этого человека, который появился в моей жизни вместе с Леной.
– Знаете, мама, – начал я, удивляясь собственному спокойствию, – а давайте я вам кое-что покажу.
Достал телефон, открыл галерею. Там, среди сотен фотографий детей, домашних праздников и рабочих будней, была одна особенная. Я берёг её для себя, но, кажется, пришло время поделиться.
– Вот, – протянул телефон тёще. – Это мой отец.
На фотографии – уставший мужчина в потёртой рабочей куртке стоит возле старенькой "шестёрки". Улыбается. За его спиной – гаражный кооператив, серое небо девяностых.
– Он всю жизнь работал автомехаником. Копейки, как вы говорите. Но знаете, что я помню больше всего? Как он приходил домой поздно вечером, от него пахло машинным маслом и бензином, а руки были вечно в мозолях. Но каждый месяц он откладывал немного денег мне на учебу. Каждый месяц, без исключения.
Тёща молчала, разглядывая фотографию. Лена тихонько положила руку мне на плечо.
– И знаете, что он мне сказал перед смертью? "Сынок, главное – не деньги. Главное – чтобы твои дети знали, что папа всегда придёт домой".
В кухне стало так тихо, что было слышно, как на подоконнике муха бьётся о стекло. Старый кот перестал за ней следить и теперь внимательно смотрел на нас.
– Я каждый день прихожу домой, мама. Каждый день играю с детьми, читаю им сказки. Да, может, я не могу купить кожаное кресло или путёвку на Мальдивы. Но я здесь. И я не пропустил ни одного утренника, ни одного дня рождения. Ни разу не сказал "извините, работа".
Тёща медленно положила телефон на стол. В её глазах что-то изменилось – может, появилась влага, а может, просто отблеск вечернего света.
– А вы знаете, – вдруг сказала она тихо, – ведь Ленин отец... Он ушёл, когда ей было пять. Сказал – еду на заработки. И всё. Ни писем, ни звонков. Только алименты – и те пришлось через суд выбивать.
Лена вздрогнула. Эту историю она никогда не рассказывала целиком, только обрывками, будто боялась расплескать старую боль.
– Поэтому я и хочу... – тёща запнулась, подбирая слова, – чтобы у вас всё было. Чтобы не пришлось... уезжать.
Я встал, подошёл к плите. Налил три чашки чая – себе, Лене, тёще. Добавил лимон – она любит с лимоном.
– Никуда я не уеду, мама. Даже не надейтесь от меня избавиться, – улыбнулся, протягивая ей чашку. – Но знаете что? Давайте договоримся. Я буду стараться зарабатывать больше – правда буду. Но не потому, что кто-то требует, а потому что сам хочу. А вы... вы просто верьте в меня, ладно?
Она взяла чашку, обхватила её ладонями, словно грея руки. Кивнула – как-то по-новому, без привычной строгости.
– Знаешь, Артём, – сказала после паузы, – а ведь ты молодец. И отец твой... был молодец.
В этот момент из детской донёсся грохот – кажется, башня из кубиков решила сменить место дислокации.
– Папа! – раздался встревоженный детский голос. – Тут такое случилось!
– Иди, – улыбнулась тёща. – Там тебя ждут.
И я пошёл – разбираться с кубиками, обнимать детей, быть папой. А за спиной слышал, как Лена говорит матери: "Мам, ну правда, он хороший. Самый лучший". И тёща – представляете! – согласно вздыхает.
День был как день. Самый обычный вечер. Только почему-то стало легче дышать. Словно в доме открыли окно, и свежий ветер выдул застоявшийся воздух старых обид и недомолвок. А кот на подоконнике всё-таки поймал свою муху. Наверное, это был знак.
Вот такая вот удивительная история.
Благодарю за прочтение, лайки, комментарии и репосты 💖
Ещё истории с канала: Когда свекровь требует слишком много
Семейный ужин, где счет выставили не за еду
