Попытка освобождения Белоруссии зимой сорок четвёртого вылилась в масштабную кровавую шестимесячную кампанию и окончилась неудачей.
Советские потери составили не менее 800 000 человек, около 200 000 из них - безвозвратные.
Поражение вызвало серьёзный кризис в советском высшем командовании, привело к расследованию комиссии ГКО, снятию командующих двух из трёх участвующих в битве фронтов, а в третьем фронте привело к скандальному конфликту генералов, который напрямую спровоцировало медленное наступление и большие потери.
Предыдущая статья по теме:
Это было самое настоящее поражение, и именно так это тогда расценивали в советском руководстве.
В девяностые-нулевые было модно выставлять Ржевскую битву как самую скрываемую и замалчиваемую в советское время неудачную битву Красной армии.
По-настоящему ушедшей в тень была битва за Белоруссию, которую действительно в советской историографии стыдливо замалчивали.
А эта битва по размаху и потерям сопоставима с Ржевом.
Вот только произошла она на год позже Ржева, в период, когда, как считалось, крупных неудач Красная Армия уже не терпела, а лишь гнала врага на запад.
Подготовка к новой операции "Багратион"
Советское руководство очень серьёзно отнеслось к данной неудаче и стало готовиться к следующей битве за Белоруссию.
Западный фронт как объединение был преобразован и разделён для более оперативного управления на два фронта: Второй Белорусский и Третий Белорусский.
Соответственно, Белорусский фронт Рокоссовского стал Первым Белорусским.
Новые командующие фронтами
Второй Белорусский фронт возглавил генерал Захаров, имевший опыт службы заместителем Жукова на фронтовом уровне и впоследствии командовавший армиями.
Командармом он принял участие в прорыве Миус-фронта на Донбассе и Перекопа в ходе освобождения Крыма, то есть имел опыт как раз по прорыву вражеской статичной укреплённой обороны.
Третий Белорусский фронт возглавил генерал Черняховский, который являлся восходящей звездой советского генералитета.
Начав войну полковником в должности командира танковой дивизии, он последовательно прошёл ступени командования корпусом и армией, став командующим фронтом в 37 лет.
Кроме того, для координации действий четырёх фронтов в предстоящем наступлении были закреплены два представителя Ставки.
Первый Прибалтийский и Третий Белорусский фронты координировал Василевский, который на тот момент был начальником Генерального штаба.
Южнее действия Первого и Второго Белорусских фронтов координировал Жуков, который также прибыл с украинского направления, сдав должность командующего Первым Украинским фронтом.
Таким образом, были произведены серьёзные кадровые и организационные мероприятия по усилению белорусского направления, а к будущей операции привлекались по-настоящему лучшие умы Красной Армии.
Разработку общего замысла операции, получившей кодовое наименование "Багратион", в обстановке строжайшей секретности осуществляли четыре человека: Жуков, Василевский, его заместитель генерал Антонов, который тогда фактически исполнял обязанности начальника Генштаба, часто замещая Василевского, и начальник оперативного управления Генерального штаба генерал Штеменко.
Стратегические соображения
Поначалу Сталин после белорусской неудачи сомневался в целесообразности повторения попытки наступления в Белоруссии.
Ведь логика подсказывала развивать летом наступление там, где зимой, в отличие от Белоруссии, был существенный успех и продвижение - на украинском направлении.
Однако это направление было очевидным и для противника, который как раз ждал этот ход, сосредоточив в группах армий "Северная Украина" и "Южная Украина" большинство своих танковых дивизий на всём Восточном фронте.
Это ставило под большие сомнения темпы и результаты подобного наступления, не говоря уже о большой цене, которую совершенно точно пришлось бы за это заплатить.
В то же время, если удастся найти способ всё-таки обрушить немецкий фронт в Белоруссии, это вынудит немцев перебросить свои силы с украинского направления для восстановления фронта, что ослабит их и позволит затем нанести удары на Украине.
Таким образом, первоначальный летний успех в Белоруссии стал бы стратегическим и повлиял бы на другие направления советско-германского фронта.
К тому же, перенос направления главного удара с очевидного для противника на то, которое вроде бы нелогично, особенно после зимних неудач, позволял при соблюдении соответствующих мер добиться фактора оперативной внезапности - важнейшего фактора при проведении наступательных операций.
Жуков и Антонов убедили Сталина в необходимости проведения летней операции именно в Белоруссии и переноса усилий на данное направление.
Были разные мысли по поводу того, как нанести поражение группе армий "Центр".
Отказ от идеи "гигантского котла"
Линия фронта к тому времени создала так называемый "белорусский балкон", который нависал с севера над освобождённой Советской Украиной.
Это давало простор фантазии для удара с юго-запада, с территории Украины через Ковель в глубокий тыл группы армий "Центр" в западную Белоруссию в направлении на Брест и гигантское окружение немцев в Белоруссии. Но на самом раннем этапе обсуждения от идеи отказались как требующей слишком огромных ресурсов для успеха.
К тому же, нужно сказать, Советский Генштаб очень осторожно относился к идее гигантского котла. Начальник оперативного управления Генштаба Штеменко вспоминал:
"В отношении способов действий, так же как и в операции "Румянцев", проявлялась большая осторожность. Опыт, добытый в битве под Сталинградом и других крупных сражениях, свидетельствовал, что окружение и ликвидация окружённых сопряжены с расходом большого количества войск и боевой техники, с потерей длительного времени. А любое промедление на столь широком фронте наступления, как в Белоруссии, давало врагу возможность подвести резервы и парировать наши удары".
Новая стратегия окружения
Новый подход строился на одновременных нескольких окружениях Вермахта: на севере в районе Витебска и на юге в районе Бобруйска. Обе эти группировки были относительно небольшими, а значит, их можно было уничтожить быстро, что освободило бы дорогу с этих двух направлений на Минск. Устремившись туда, можно было бы замкнуть восточнее Минска третий котёл, куда попали бы находившиеся в центральной части, в районе Орши и Могилёва, немецкие соединения.
Следующим этапом подготовки стало соответствующее усиление Белорусского направления.
Это делалось за счёт переброски соединений из Украины и Крыма.
Из состава Третьего Украинского фронта в Белоруссию перебросили 28-ю армию, а из только что освобождённого Крыма - Четвёртую воздушную армию.
Главной потребностью являлось усиление подвижных войск.
У Красной армии в сорок четвёртом году уже был подвижный инструмент для крупных наступательных операций - танковые армии.
Танковые корпуса, формирования сорок второго года, являлись эквивалентом немецкой танковой дивизии.
Но для достижения стратегических успехов, глубоких взломов обороны противника и операций на окружение требовалась следующая ступень организации танковых войск, и ими стали танковые армии.
Танковая армия по личному составу имела в среднем 40-50 тысяч человек и около 700 танков и самоходок, то есть больше личного состава, но меньше танков, чем довоенные мехкорпуса.
Всего за войну было создано шесть танковых армий.
Именно они стали разящими мечами Красной армии в освобождении Украины зимой сорок третьего - сорок четвёртого годов.
Для усиления грядущего наступления в Белоруссии была переброшена 5-я гвардейская танковая армия под командованием маршала Павла Ротмистрова.
Армия, хоть и не была самой сильной по составу (она включала два, а не три корпуса), но всё же насчитывала 417 танков и 107 различных самоходок.
Танковые корпуса получили качественное усиление в виде новейших танков Т-34-85 - долгожданной модификации этого танка, получившей новую мощную пушку калибром 85 мм, позволявшую наконец бороться с немецкими "Тиграми".
Три танковых корпуса, которым предстояло принять участие в начальной фазе наступления, получили каждый по 210 Т-34-85.
Помимо этого, впервые в бой в Белоруссии должны были пойти новейшие тяжёлые танки ИС-2, поступившие на вооружение тяжёлых танковых полков, которые должны были непосредственно поддерживать наступление пехоты.
Меры по сохранению секретности
Важнейшей задачей при этом стало сохранение подготовки к операции в тайне. Для этого принимались по-настоящему титанические меры по скрытности и маскировке:
- Железнодорожные эшелоны двигались с брезентом, закрывающим контуры техники.
- Было запрещено отпускать личный состав из эшелонов на остановках и вступать в контакт с местным населением.
- По прибытии движение колонн производилось по ночам, причём с выключенными фарами.
- Для избежания ДТП на задние борта машин наносились круги с белой краской.
Над районом движения частей по ночам выполняла вылеты советская разведывательная авиация. Если лётчики с воздуха замечали нарушение мер светомаскировки, об этом докладывали, и командира соответствующей части привлекали к дисциплинарной ответственности. После прохождения гусеничной техники следы гусениц заметались.
Переброс соединений осуществлялся в режиме полного радиомолчания. В местах привалов по ночам запрещалось не просто жечь костры, но и пользоваться ручными фонариками.
Усиление авиационной группировки
Помимо целой Воздушной Армии, на Белорусское направление из Украины и резерва Ставки перебрасывали дополнительно 11 авиакорпусов и ряд отдельных авиадивизий.
Резкое наращивание авиационной группировки является одним из маркеров, по которому противник может определить подготовку крупной наступательной операции. Поэтому для обеспечения скрытности такого масштабного перебазирования аэродромов производилась искусственная посадка хвойных деревьев. Для этих целей только в составе Шестнадцатой Воздушной Армии посадили 47.430 деревьев.
Расширение аэродромной сети сопровождалось мерами по созданию ложных аэродромов. Так, в полосе Воздушной Армии на 55 действующих аэродромов построили 75 ложных.
На них размещались макеты советских самолётов.
Ложные аэродромы жили своей жизнью: на них проводились дневные и ночные старты, макеты перемещали и меняли их количество.
В результате немецкая воздушная разведка, которая, конечно, знала о наличии ложных аэродромов, была полностью дезориентирована относительно их реального числа и не смогла определить существенное увеличение советской воздушной группировки.
Все эти меры были абсолютно обоснованными, так как немецкая воздушная разведка оставалась такой же вездесущей и, независимо от обстановки в небе и наличия либо даже полного отсутствия в нём немецких боевых самолётов, немецкие разведчики в сорок четвёртом активно мониторили ситуацию в советском дальнем и тем более ближнем тылу.
Дезинформация противника
Для введения в заблуждение немецкой воздушной разведки в обратном направлении из Беларуси организовали движение эшелонов, на открытых платформах которых грузили сотни макетов советских танков и орудий.
Одновременно командованию украинских фронтов было поручено проводить в своей полосе активные перемещения войск, имитирующие сосредоточение и подготовку к наступлению.
Всё это было направлено на введение в заблуждение немецкого командования относительно выбора стратегического направления для следующего советского наступления. Немцев всеми силами пытались убедить, что летом произойдёт дальнейшее развитие наступления на юге.
Продолжение следует.