Здоровья ради или для сбережения фигуры, но в стародавние времена благородные женщины по всему миру редко сами кормили грудью своих детей. Напротив, еще заранее им подыскивали кормилицу из простого народа. Ее брали ко двору, где она жила со своим ребенком на протяжение нескольких лет, пока барский сын или дочь не вырастут.
При этом, кормилица почиталась, как вторая мать. А ее дети назывались молочными братьями или сестрами знатного господина, но на наследие его отца не претендовали. Наверное, для османских султанов это был очень большая отдушина, ведь от собственных родственников они избавлялись.
Когда Хафса-султан, черкесская наложница Селима Грозного, родила сына, ее господин был одним из османских шехзаде и занимал пост санджак-бея Трабзона, портового города на юго-восточном берегу Черного моря. Поэтому в качестве кормилицы для младенца ко двору взяли Афифе-хатун, жену местного судьи.
Ее собственный сын Яхъя (это арабская форма имени Иоанн) последовал вместе с матерью и стал партнером по детским играм будущего султана Сулеймана. Детство и юность он провел на родине, где получил образование в медресе. Но когда его молочный брат стал султаном, юноша вместе с семьей был приглашен в столицу.
Там он решил продолжить религиозное образование и стать судьей по примеру своего отца. По протекции Сулеймана Яхъя был взят в окружение шейх-уль-ислама – главы мусульманского культа всей Османской империи. Несколько лет он присутствовал при нем, когда разбирались юридические вопросы, а в дальнейшем был приглашен в качестве преподавателя в одну из религиозных школ. После этого он стал известен, как молла Шехзаде, т.е. «мулла-царевич».
Известно, что Яхъя был силён в исламском праве, а также в медицине и геометрии. Кроме этого, он был советником Сулеймана и имел немалое влияние при дворе, хотя и не занимал никаких официальных постов. В этом качестве он нередко призывал к милосердию грозного султана, и написал ему письмо, когда тот приговорил своего собственного сына Мустафу.
Мулла просил проявить снисходительность, и не наказывать строго мать этого шехзаде черкешенку Махидевран. Но короны творят странные вещи с головами, на которые они надеты. Государь не внял словам своего молочного брата, и настолько разгневался на него, что лишил должности преподавателя и повелел больше никогда не появляться в дворце.
Когда Яхъя вышел в отставку, то приобрел небольшой участок земли у моря на окраине османской столицы. Там швартовались военные корабли, а капудан-паша Хайреддин Барбаросса повелел установить пять громадных камней, чтобы привязывать к ним суда.
На свои собственные средства мулла построил дом и мечеть, а также приют для странников и медресе. Там он преподавал медицину и исламские науки, а свободное время проводил, наблюдая за кораблями и копаясь в саду. Со временем к нему примкнуло несколько дервишей, которые скрашивали его досуг.
Придворные не забыли этого честного человека, едва ли не единственного, кто от султана ничего не хотел. Его часто посещали вельможи и офицеры, и даже делали щедрые пожертвования на мечеть. Со временем Сулейман простил своего приятеля и стал отправлять ему подарки. Яхъя в ответ посылал для султанской кухни фрукты со своего сада.
Молочный брат султана пережил его на несколько лет, и скончался в 1570-м году в окружении своих товарищей-дервишей. По приказу Селима II поблизости от его дома возвели мавзолей, причем, архитектором стал знаменитый зодчий Мимар Синан. А все необходимые исламские обряды совершил шейх-уль-ислам того времени.
Слава моллы Шехзаде продолжилась после его смерти. Он стал считаться святым – заступником моряков. Его называли одним из четырех праведников, считавшихся хранителями Босфора и покровителем нынешнего стамбульского квартала Бешикташ. Многие флотские байки упоминают, что молитва Яхъе-эфенди помогала выйти с победой против пиратов или казаков.
