«— Степушка, ты поезжай, мы понимаем. Колхоз, люди, дело серьезное… приедешь, как сможешь. А мы ждать тебя станем! Правда, сынок? — обратилась она к мальчонке. — Будем ждать папку? Так долго ждали, так чего ж еще не подождать? А?
Голос ее дрожал, но она крепилась.
Степка, видимо, чутко уловив настроение матери, отразил его, громко расплакавшись.
Нина Сергеевна тут же подхватила мальца на руки и унесла в комнату, что-то на ходу приговаривая сквозь слезы. Баба Вера почти ничего не слышала и не видела, но она скорбно качала головой и шевелила губами, видимо, обращаясь к Господу».
Часть 55
— Давайтя, — весело поддержал Степан бабу Веру. — Еще выпьем! За Победу!
Все встали, и даже маленький Степа вдруг стал очень серьезным.
Выпили не чокаясь.
Степан всегда думал о том, что бы было, если б не было войны? Он никогда не встретил бы Наташу и не познал, что такое настоящая любовь. Но сразу же в голову приходила мысль, что если бы не война, то она была бы жива…
И вот она, его Наташенька, действительно, живая, улыбается ему и тоже любит его.
Когда ехали в кузове грузовика, то всю дорогу жарко целовались, а в перерывах между поцелуями Наташа шептала:
— Не было и минуты, чтобы я не думала о тебе, Степушка! Я дышать без тебя не могла. Ты не представляешь, как я обрадовалась, когда узнала, что беременная! А потом такая тоска навалилась. Я же думала, что мы никогда не увидимся больше, и ты не узнаешь, что у нас будет ребенок! Чуть легче стало, когда Степка родился. Всю свою любовь к тебе я на него направила.
— Наташа, моя жа ты любушка, лябедушка! Ты жа ня знашь, как мене было… эх чижало… — жаловался и Степан, крепко прижимая к себе Наталью и жарко целуя.
Ему хотелось, конечно, обладать ею прямо сейчас. Он чувствовал, что и Наталья готова быть с ним. Но председатель не позволил себе такой вольности, хотя тело трепетало, ныло и просило.
— Ну што ж! — Степан тряхнул головой, отогнав воспоминания, обратился к женщинам. — Благодарствую, хозяева!
Председатель поклонился и коротко жестко бросил:
— Пора.
И столько было горечи в этом хлестком слове, что все невольно ощутили ту тоску, которая навалилась на влюбленных разом.
Степан Игнатович был растерян и не знал, как себя вести. Ему хотелось остаться навсегда, но как же Аксинья? Она-то, конечно, поймет, но нельзя же вот так просто разом уехать и не вернуться! Не по-людски! Нужно объясниться, попрощаться. Да, любви не было, но было уважение и годы, проведенные вместе. Была семья…
И есть же еще народ, колхозники. Люди ему верят, надеятся на него. Он не может уехать так, будто он Демьян, хотя и без возницы колхозу крышка. Одна машина не решит всех вопросов, да и Тимоха без Демьяна не справится. Вот так! А Степан — не возница, а председатель. Он управляет огромным колхозом! Без него все встанет! Он связывает воедино и заставляет крутиться винтики этого сложного механизма. Замену, конечно, найдут! Не проблема. Вон хотя бы Егор, Валин сын. Как поднялся! Коммунист, бригадир, за колхоз радеет, в поле днем и ночью пропадает, выпросил коня, сам лично ездил в Андреевку выбрать. Ох и знатный там конезавод! Вот теперь и гоняет Егорка по полям как черт на кочерге. Так его и зовут деревенские: чертяка. Любят его. Историю с Пелагеей простили и подзабыли.
Так же и его простят и подзабудут…
Наталья поняла растерянность любимого и решила ему помочь:
— Степушка, ты поезжай, мы понимаем. Колхоз, люди, дело серьезное… приедешь, как сможешь. А мы ждать тебя станем! Правда, сынок? — обратилась она к мальчонке. — Будем ждать папку? Так долго ждали, так чего ж еще не подождать? А?
Голос ее дрожал, но она крепилась.
Степка, видимо, чутко уловив настроение матери, отразил его, громко расплакавшись.
Нина Сергеевна тут же подхватила мальца на руки и унесла в комнату, что-то на ходу приговаривая сквозь слезы. Баба Вера почти ничего не слышала и не видела, но она скорбно качала головой и шевелила губами, видимо, обращаясь к Господу.
Степану хотелось побежать следом за Ниной Сергеевной, взять своего сына на руки, расцеловать и сказать на ушко:
— Куды ж я таперича от тебе да мамки твоей? Век с вамя вековать буду!
Женщины плакали! А Федор? Видавший виды Федор и сам готов был разрыдаться. Он все время думал о своем сыне и понимал, что будет тоже больно и не сладко. Он вообще не представлял, как все сложится, и боялся думать об этом. Возможно, именно поэтому он внутренне даже был доволен, что поездка к сынишке отложилась. Федор, как разведчик, умел просчитывать события на несколько шагов вперед. Сейчас он понимал, что эта встреча, которая произошла на его глазах, была ему просто необходима для понимания собственной ситуации. Он воочию увидел, как могут любить чужих детей, а там — родная бабушка.
«Не отдаст, не отдаст!» — кто-то твердил в его голове.
…Через полчаса Степан и Федор ехали на машине. Оба притихшие, каждый думал о своем, но об одном и том же. Как же дальше жить?
Федор хотел поскорее увидеть сына, хоть бы увидеть. У него уже не было такой сумасбродной идеи — забрать его от тетки Нюры, лишь только потому, что он его отец. А еще Федор очень хотел объясниться с Пелагеей. Ровно столько же, сколько он думал о сыне, столько же он думал и о Палаше. Как ему хотелось быть с нею, чтобы у них все сложилось!
Когда до деревни оставалось пару километров, Степан обратился к Федору:
— Ты мене тута оставь, пройдусь нямного, засиделси…
Федор с пониманием кивнул и уехал. Он бы и сам сейчас предпочел идти, а не ехать.
Степан остановился на дороге, она шла между двух полей. Председатель присел на пыльную траву у обочины и посмотрел вдаль. Давно уж нет в живых его родителей и отца Аксиньи, его сестры живут в соседних деревнях, но здесь, в Высоком — его душа.
Встреча с Натальей и сыном потрясла, но, сидя на поле и вдыхая ароматы земли и готовой колоситься пшеницы, он понимал, что здесь его место, на этой земле. Степан зачерпнул горсть чернозема, прикрыл глаза, поднес горсть к лицу, вдохнул глубоко родной знакомый с детства аромат:
— Матушка моя, да рази ж я оставлю тебе? Как жа мене жить-то дальше? Степка, санок мой! Наташка, любушка моя!
Долго сидел так Степан, пока не занялась зорька, и не обозначилось четко место, где собиралось вставать солнышко. Поднялся мужик, поклонился в пляс земле родной, светилу ясному:
— Благодарствую тебе, мать Земля русская, и тебе, солнце красное! Подсобитя вы мене, как и давеча завсегда подсобляли! Научитя, как быть мене! Нету у мене ня отца, ня матери…
«Дед Тимоха! Он! Как жа я раньша-та ня подумал о ем…»
Чуть не бегом подался Степан в деревню, подгоняя себя: «Быстрее нада, к деду, к деду нада!»
Подбежав к хате Тимофея, Степан тихонько стукнул в окошко и тут же услышал веселый дедовский говорок:
— Чавой скребесси, котяра?
Степан подскочил от неожиданности: чуть поодаль стоял Тимоха, улыбался и крутил самокрутку.
— Дед, подсоби! Ня знай, чавой делать! — выдохнул Степан.
— Айда к реке, тама някто нама на помешат! Я кой-чавой знай, сам расскажашь.
…Дед выслушал Степана, который рассказал ему абсолютно все! Про то, что Игнат и Свирид поженили своих детей насильно, Тимоха знал, вся деревня знала, а вот дальше — о том, как встретил Степан Наталью, и как он думал, что нет ее в живых — дед не знал.
— Да, паря! Досталось тебе!
— Чавой делать, дед?
— Аксинье усе честно рассказать. Енто раз. Тебе уходить низя! Някак! Енто два. Да и ня сможешь ты! Так я кумекаю.
Степан с готовностью кивнул. Правильно, мол, кумееаешь, деревенский я, до мозга кости.
— Сюды тащить девку с сыном при живой жане — низя! Заклюють яе бабы. Да и тебе покоя ня дадуть. Ничавой ня сделашь. Слава Господу, хоть по партейной у тебе лиха ня будят. Аксинья ня пойдеть жалобиться. А больша някак и някто ня узнат.
— Ня пойдеть! — подтвердил Степан.
— Так вот чавой я тебе кажу: сиди пока ты у нашем сельсовете да по полям шмыгай, как завсегда ты енто делашь.
— А как жа… — попытался Степан перебить Тимошу.
— Ня встревай, казал! А слухай мене, коль пришел! — строго прикрикнул дед.
Степан замолчал.
— А в город будяшь ездить к санку своему. Пока так, Степка! Накакова другова выхода из ентова я ня вижу. От так… лихо пришло к тебе! Ты думал — шастье, а оно лихо! А жисть, Степа, длинныя! Някто ня знат, чавой завтре будят…
Степан скрутил цигарки себе и деду, закурили. Едкий дым попал в глаза, Степан смахнул слезы.
— Дед, ня легше мене.
— А ты чавой думал, дед Тимофей тебе кто? Кудесняк, штоль? Тебе чичас нада с Аксиньей побалакать. От так. Лучша была, штоб она сама от тебе ушла, тады бы усе ладно было. И люди б понЯли. Бабу простят, тебе нет.
Степан развел руками.
Побрел он до своей хаты, а в голове вдруг сделалось так пусто, будто только что на свет народился, и все с чистого листа.
«Все ж таки подсобил мене дед. Хочь груз с плеч снял!»
Татьяна Алимова
Копирование повести строго запрещено
Все части повести здесь⬇️⬇️⬇️
Прочитайте еще один рассказ⬇️⬇️⬇️
Девяностые годы натворили много дел: лишили людей работы, разрушили семьи, отменили встречи…
Героиня повести едет тайком от деда к своему любимому, но по дороге с ней происходит целая череда непредвиденных событий, которые препятствуют встрече влюбленных. Будет ли все хорошо? Встретятся ли молодые люди?