– Валентина Сергеевна? Боже мой, неужели это вы?
Женщина в стареньком спортивном костюме синего цвета, стоявшая у входа в спорт-центр, вздрогнула и осторожно обернулась. Её глаза резко расширились от удивления, а затем, словно в противовес, крайне медленно сузились, превратившись в две колючие льдинки.
– Римма... Римма Аркадьевна собственной персоной. Какая неожиданность.
Сорок лет. Целых сорок лет прошло с того дня. Но Валентина помнила всё так, словно это случилось вчера. Скрип коньков по льду, оглушительные аплодисменты, а потом... тишина. Мёртвая тишина и чёрные буквы на белом листе протокола: "Дисквалификация".
– Я записалась в группу здоровья, – Римма нервно поправила седую прядь, выбившуюся из аккуратного пучка. – Доктор посоветовал больше двигаться. Артрит, знаете ли...
– О, конечно знаю, – Валентина натянуто улыбнулась. – Я веду эту группу уже третий год.
Римма побледнела. В её карих глазах промелькнул испуг, который она тут же попыталась замаскировать деланным смехом:
– Что ж, видимо, придётся поискать другую группу...
– Зачем же? – в голосе Валентины зазвенел металл. – Оставайтесь. Я профессионал. И никогда не путаю личное с рабочим.
Римма заколебалась. В конце концов, прошло столько лет. Может быть, пора... Но тут она заметила, как дрожат пальцы Валентины, сжимающие журнал посещений.
В зал они вошли вместе. Десяток женщин в возрасте уже выстроился вдоль стены, готовясь к занятию. Валентина привычно заняла место перед группой, включила спокойную музыку. Её голос звучал ровно и уверенно, когда она начала разминку. Только глаза... глаза то и дело возвращались к новенькой, стоящей в заднем ряду.
"Тройной тулуп. Идеальное приземление. Аплодисменты. А потом... Почему, Римма? Зачем ты это сделала?"
– Поднимаем руки выше, дамы! – громче обычного произнесла Валентина, прогоняя непрошеные воспоминания. – И потянулись...
После занятия Римма задержалась, делая вид, что ищет что-то в сумке. Когда последняя участница группы покинула зал, она подошла к Валентине:
– Послушай... нам нужно поговорить.
– О чём? – Валентина методично складывала коврики. – О том, как ты подменила протокол допинг-теста? Или о том, как потом давала интервью, рассказывая всем, что я сама во всём призналась?
– Ты не понимаешь...
– Чего именно я не понимаю? – Валентина резко выпрямилась. – Как в один момент потеряла всё? Медали, титулы, репутацию? Или как мой тренер отвернулся от меня? А может, ты объяснишь мне, каково это – читать в газетах, что ты – главная надежда советского спорта, пока я... – она осеклась.
Римма побледнела ещё сильнее:
– Я пришла сюда не за этим. Я...
В этот момент в зал заглянула молодая девушка в форме администратора:
– Валентина Сергеевна, там к вам пришли. Говорят, из спорткомитета...
Глава 2
– Какого чёрта ты здесь делаешь? – прошипела Валентина, буквально втаскивая Римму в пустой тренерский кабинет. – Ты что, следишь за мной?
Только что закончилось второе занятие группы здоровья. Римма, вопреки ожиданиям Валентины, не только не ушла в другую группу, но и держалась так, словно ничего не произошло. Выполняла все упражнения с удивительной для её возраста грацией – память тела, наработанная годами тренировок, никуда не делась.
– Не говори глупостей, – Римма устало опустилась на стул. – Я действительно записалась сюда по совету врача. Откуда мне было знать, что ты... – она замолчала, разглядывая стены кабинета, увешанные старыми фотографиями. – О, смотри-ка...
Валентина проследила за её взглядом. На чёрно-белом снимке две девочки-подростка стояли на пьедестале, обнявшись и счастливо улыбаясь в камеру. На груди у каждой блестела медаль.
– Первенство юниоров, – тихо произнесла Римма. – Помнишь?
– Помню, – Валентина почувствовала, как к горлу подкатывает комок. – Тогда мы ещё были подругами.
– Мы были больше чем подругами, – Римма встала и подошла к фотографии. – Мы были как сёстры. Делились всем – от заколок до самых сокровенных секретов. А потом...
– А потом появился Игорь Николаевич, – Валентина произнесла это имя с такой горечью, что Римма вздрогнула. – Новый перспективный тренер из Москвы. И ты...
– Я влюбилась, – просто сказала Римма. – Как последняя дура влюбилась в своего тренера. А он...
– Он выбрал меня, – Валентина горько усмехнулась. – Хотя я его об этом не просила.
– Ты правда не понимала? – Римма резко обернулась. – Не видела, как он смотрит на тебя? Как носится с тобой на тренировках? "У Вали особый талант", "Валя – будущее нашего спорта"...
Она замолчала, переводя дыхание. Её руки дрожали:
– Я сходила с ума от ревности. Каждый день смотрела, как ты становишься всё лучше и лучше, а он... он даже не замечал моего существования! А потом случился тот чемпионат...
– И ты решила всё разрушить, – Валентина покачала головой. – Но почему допинг? Почему нельзя было просто...
Договорить она не успела. В дверь постучали, и в кабинет заглянула всё та же девушка-администратор:
– Валентина Сергеевна! Простите, что опять прерываю, но там... В общем, к вам пришёл Игорь Николаевич Савин. Говорит, что по важному делу...
– Не открывай! – Римма метнулась к двери с неожиданной для её возраста скоростью.
Но было поздно. В проёме уже показалась высокая фигура седого мужчины в строгом сером костюме. Несмотря на возраст, он держался прямо, по-военному чётко. Только глубокие морщины выдавали, что ему далеко за семьдесят.
– Валя... Риммочка... – его голос слегка дрожал. – Вот так встреча...
Валентина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Сорок лет она представляла эту встречу, придумывала слова, репетировала речь. А сейчас могла только молчать, глядя в эти знакомые серые глаза.
– Зачем вы здесь? – голос Риммы звенел от напряжения.
– Я... – Игорь Николаевич прокашлялся. – Я должен кое в чём признаться. Давно должен был, но... – он достал из внутреннего кармана пожелтевший конверт. – Это письмо. Я написал его сорок лет назад, но так и не отправил.
Валентина медленно взяла конверт. Руки дрожали так сильно, что она не сразу смогла его открыть. Римма подошла ближе, заглядывая через плечо.
"В спортивный комитет СССР...
Настоящим заявляю, что результаты допинг-теста спортсменки Валентины Крыловой от 15 марта 1984 года являются сфальсифицированными. Подмена была произведена мной лично с целью..."
– Что?! – Валентина подняла глаза на бывшего тренера. – Вы?!
– Я должен был выбрать, – тихо произнёс он. – Либо дисквалификация и конец карьеры для всей команды из-за обнаруженных нарушений в системе подготовки, либо... – он замолчал.
– Либо принести в жертву одну спортсменку, – закончила за него Римма. По её щекам текли слёзы. – А я... я просто воспользовалась моментом. Мстила вам обоим – тебе за то, что он выбрал тебя, ему – за то, что не выбрал меня...
Валентина медленно опустилась на стул. Сорок лет. Сорок лет она жила с этой болью, с этим клеймом. А теперь...
– Что мне теперь с этим делать? – она подняла глаза на Игоря Николаевича. – Зачем вы принесли это письмо сейчас?
– Потому что я умираю, – просто ответил он. – Рак. Последняя стадия. И я не хочу уйти, не попросив прощения. У вас обеих.
В кабинете повисла тяжёлая тишина. Только тиканье часов на стене отсчитывало секунды.
– Знаете, – вдруг сказала Валентина, поднимаясь, – через полчаса у меня занятие. Группа здоровья ждёт. – Она повернулась к Римме: – Ты ведь придёшь?
Римма кивнула, утирая слёзы:
– Конечно. У меня же артрит, помнишь? Доктор прописал больше двигаться.
Валентина впервые за сорок лет улыбнулась по-настоящему:
– Тогда предлагаю после занятия зайти в кафе напротив. Кажется, нам всем есть что рассказать друг другу.
Игорь Николаевич неуверенно улыбнулся:
– Вы... простите меня?
– Не знаю, – честно ответила Валентина. – Но знаете... сорок лет – это слишком долго, чтобы продолжать ненавидеть. Особенно когда начинаешь понимать, что времени остаётся всё меньше.
Она подошла к окну. За стеклом покачивались жёлтые листья – осень вступала в свои права. Странно, но на душе впервые за долгие годы было легко. Словно эти листья унесли с собой всю горечь, всю боль, накопившуюся за четыре десятилетия.
– Ну что, – она повернулась к своим бывшим соперникам, а может быть – будущим друзьям, – размяться перед занятием никто не хочет? А то у меня там новое упражнение для суставов...