– Вы не имеете никакого права! Это мои деревья, я их десять лет растила! – голос Галины Петровны дрожал от возмущения.
– А вы не имеете права морить наши помидоры! – визгливо парировала соседка, нервно поправляя крашеные белые волосы. – Из-за ваших яблонь на наших теплицах света нет совсем!
Галина Петровна прикрыла глаза и медленно досчитала до десяти. За тридцать лет жизни на даче всякое бывало, но такого... Новые соседи, супруги Кравцовы, появились по весне. Купили участок напротив – и понеслось. Сначала были намёки, потом просьбы, а теперь вот докатились до прямых требований спилить яблони.
Яблоневый сад был её гордостью. Десять деревьев, каждое выхожено, выпестовано своими руками. Белый налив, штрифель, антоновка... У каждой яблони было своё имя, своя история. Каждую весну сад превращался в белоснежное облако, а по осени ветви гнулись от крупных, душистых плодов. Соседские дети прибегали за яблоками, и она никогда не отказывала – хватало всем.
– Послушайте, – Галина Петровна постаралась говорить спокойно, – эти яблони росли здесь задолго до вас. Вы же видели участок, когда покупали. Почему сейчас-то...
– А вот и нет! – перебила её Кравцова. – Мы зимой смотрели, без листьев. Кто ж знал, что тут такие монстры вымахали! Или спиливайте, или мы в правление пойдём!
Она развернулась и, чеканя шаг на своих неуместных на даче шпильках, двинулась к калитке.
– Костя! – крикнула она. – Пошли домой!
Её муж, всё это время молча стоявший в стороне и снимавший конфликт на телефон, поспешил следом.
К середине лета противостояние достигло апогея. Кравцовы развернули настоящую кампанию. Сначала были жалобы в правление садового товарищества – дескать, яблони затеняют их участок и нарушают какие-то там нормы. Потом начали ходить по соседям, жаловаться на "зарвавшуюся старуху, которая всем жить мешает".
Галина Петровна держалась. В правлении, где её знали не первый десяток лет, только руками разводили – формально придраться было не к чему. Соседи в большинстве своём сочувствовали, но предпочитали не вмешиваться. А Кравцовы наглели всё больше.
– Представляешь, мам, – рассказывала дочь Галины Петровны, Наташа, забежавшая проведать мать, – встретила эту выдру в электричке. Стоит, вещает на весь вагон: "А у нас тут одна такая, всем жить не даёт, деревья специально растит, чтоб другим солнца не было..."
– Бог им судья, – вздохнула Галина Петровна, расставляя на столе чашки с чаем. – Я этот сад, считай, всю жизнь растила. Помнишь, как мы с отцом саженцы сажали? Ты ещё совсем мелкая была...
– Помню, мам. – Наташа обняла мать за плечи. – Ты держись. Может, заявление в полицию написать? Они же тебя явно преследуют.
– Да что полиция... – махнула рукой Галина Петровна. – Сами угомонятся. Должны же понять когда-нибудь...
Но Кравцовы не унимались. К концу июля они начали "случайно" обливать стволы яблонь какой-то химией – листья желтели и скручивались. А однажды утром Галина Петровна обнаружила, что кто-то ночью спилил нижние ветки у двух деревьев, растущих ближе всего к забору.
Тогда она впервые по-настоящему испугалась. Установила камеру видеонаблюдения, направив её на сад. "От греха подальше", – как она объяснила встревоженной дочери.
Это случилось в середине августа. Галина Петровна уехала в город на три дня – внук заболел, нужно было помочь дочери. Вернувшись на дачу, она ещё с остановки увидела, что что-то не так – привычный силуэт сада изменился.
Она бежала к своему участку, задыхаясь и спотыкаясь. А потом остановилась как вкопанная: на месте трёх яблонь, росших вдоль забора, торчали только свежие пни. Там, где ещё три дня назад шумела густая листва и наливались соком яблоки, теперь зияла пустота.
Галина Петровна опустилась на землю прямо посреди дорожки. В голове шумело, сердце колотилось как сумасшедшее.
– Галина Петровна! Галина Петровна! – Откуда-то появилась соседка справа, Нина Михайловна, помогла подняться. – Я уже в полицию позвонила! И в правление! Мы всё видели, и камера ваша всё записала! Они среди бела дня приехали, с бензопилой...
История со спиленными яблонями облетела не только дачный посёлок. Кто-то выложил запись с камеры в интернет, и местные журналисты подхватили сюжет. "Дачные войны: супруги-садисты спилили столетние яблони!" – кричали заголовки. Конечно, яблоням было не сто лет, но суть от этого не менялась.
Кравцовым пришлось несладко. Помимо штрафа и компенсации ущерба (а эксперты оценили его немало), они получили такой заряд общественного порицания, что к концу сезона выставили участок на продажу.
А Галина Петровна... Она, конечно, плакала по своим яблоням. Но потом собралась с духом и придумала, как превратить потерю в нечто хорошее. На месте спиленных деревьев она заложила общественный сад. Весной посадила новые саженцы – уже не только яблони, но и груши, и сливы. Теперь у калитки висит табличка: "Добро пожаловать в сад! Приходите за фруктами, когда поспеют!"
– Знаешь, мам, – сказала как-то Наташа, глядя, как мать поливает молодые деревца, – может, оно и к лучшему вышло? Смотри, сколько людей теперь к тебе заходит, сколько детишек бегает...
Галина Петровна улыбнулась: – Может, и к лучшему. Яблоня ведь что? Она для того и растёт, чтобы плодами делиться. А злым людям в нашем саду места нет.
Она посмотрела на новые саженцы, которые тянулись к небу тонкими веточками. Им ещё расти и расти, но она почему-то была уверена: эти деревья проживут долгую и счастливую жизнь. Потому что теперь их защищает не только она одна – теперь это общий сад, общая радость и общая ответственность.
А место, где когда-то шумели кронами её любимые яблони, навсегда осталось в её сердце – светлой печалью и тёплой памятью о тех днях, когда она только-только начинала свой сад, полная надежд и мечтаний о будущем урожае.
