Анна Дмитриевна с удивлением смотрела на женщину, сидящую перед ней. Обычно её клиентки на первом приёме выглядели подавленными, но Валентина Петровна буквально светилась изнутри, несмотря на явное волнение. Красивая укладка, элегантное платье, лёгкий макияж – всё говорило о том, что женщина следит за собой.
– Понимаете, – Валентина Петровна теребила ремешок сумочки, – я даже не знаю, правильно ли, что пришла. Вроде бы и проблема не такая уж серьёзная... Но на душе тяжело.
– Расскажите, что вас привело ко мне?
– Я влюбилась, – женщина произнесла это почти шёпотом, словно признаваясь в чём-то постыдном. – В пятьдесят восемь лет! Семь лет после смерти мужа одна была, думала – всё, зажила свою жизнь. Дети выросли, внуки, подруги... А тут...
Она замолчала, и Анна Дмитриевна мягко подтолкнула:
– Как вы познакомились?
– В парке, – улыбка осветила лицо Валентины Петровны. – Я каждое утро там гуляю. И он тоже, оказывается. Сергей Николаевич... Мы просто разговорились о книге – я читала на скамейке, а он поинтересовался, что за роман. Слово за слово... Потом стали встречаться каждое утро, гулять вместе. Он тоже вдовец, преподаёт в университете. Такой... настоящий, понимаете?
Анна Дмитриевна кивнула, невольно вспомнив недавнюю встречу в кафе. Мужчина, заинтересовавшийся книгой на её столике, тоже показался ей "настоящим". Но она не позволила себе продолжить знакомство – слишком свежа была боль развода.
– А что вас тревожит? – спросила она. – Судя по вашему рассказу, всё складывается хорошо.
Валентина Петровна вздохнула:
– Подруги... Мы дружим уже сорок лет, со студенческой скамьи. Всё вместе пережили: свадьбы, рождение детей, потери... Когда Витя умер, они меня буквально за руку вытащили из депрессии. А теперь...
– Что они говорят?
– Что я с ума сошла. Что это неприлично – в моём возрасте крутить роман. Галя вчера прямо сказала: "Ты позоришь память о Викторе! Он бы в гробу перевернулся, если бы узнал!" А Нина... – голос женщины дрогнул. – Нина заявила, что не будет со мной общаться, если я продолжу встречаться с Сергеем Николаевичем.
– Это больно, когда близкие люди не поддерживают.
– Да... Знаете, я ведь сначала и не говорила им ничего. Просто стала чаще улыбаться, приходить на встречи в новых платьях. Они заметили перемены, стали расспрашивать. А когда я призналась... – Валентина Петровна достала платок. – Они устроили мне настоящий допрос! Где познакомились, кто он такой, не альфонс ли... А потом начались нравоучения.
Анна Дмитриевна сделала пометку в блокноте. Типичная ситуация: общество с готовностью принимает одинокую вдову, но осуждает женщину, решившую начать новую жизнь.
– А что говорит Сергей Николаевич по этому поводу?
– Он... – щёки Валентины Петровны порозовели. – Он очень мудро к этому относится. Говорит, что в нашем возрасте уже не нужно оглядываться на чужое мнение. Что жизнь слишком коротка, чтобы отказываться от счастья из-за предрассудков. Знаете, мы с ним столько говорим! Обо всём на свете – о книгах, о музыке, о жизни... Я уже и забыла, когда последний раз чувствовала себя такой... живой.
– И всё-таки мнение подруг вас тревожит.
– Конечно! – Валентина Петровна всплеснула руками. – Мы же через всю жизнь вместе прошли. Каждую неделю встречаемся – то у одной, то у другой. Чай пьём, новости обсуждаем... А теперь они смотрят на меня как на... – она запнулась, подбирая слово.
– Как на предательницу? – мягко подсказала Анна Дмитриевна.
– Да! Именно так! Как будто я предала не только память о муже, но и наш негласный уговор – быть "достойными вдовами". Галя и Нина тоже одни, мы как-то даже шутили, что будем вместе стареть, внуков нянчить... А я нарушила это неписаное правило.
– Вам не кажется, что в их реакции есть доля зависти?
Валентина Петровна удивлённо посмотрела на психолога:
– Зависти? Но к чему?
– К вашей смелости. К способности впустить в жизнь что-то новое. К тому, что вы позволили себе быть счастливой.
В кабинете повисла тишина. Валентина Петровна задумчиво смотрела в окно, словно впервые задумавшись о такой возможности.
– Знаете, – наконец сказала она, – а ведь Галя недавно призналась, что иногда смотрит на семейные пары в парке и плачет. Говорит: "Как представлю, что до конца жизни одна – страшно становится". А Нина... Нина даже на сайтах знакомств пыталась кого-то найти. Только никому не рассказывала, я случайно узнала.
– И как она отреагировала, когда вы узнали о её попытках?
– Ужасно смутилась. Сказала, что это минутная слабость была, что она просто любопытства ради зашла на сайт... – Валентина Петровна вдруг выпрямилась. – Боже мой, вы правы! Они же... они тоже хотят любви, просто боятся в этом признаться даже себе.
Анна Дмитриевна улыбнулась, вспомнив свой недавний разговор с подругой.
- Как ты можешь думать о новых отношениях? – возмущалась та. – После такого предательства! А потом, после второй чашки чая, призналась, - Знаешь, я иногда завидую твоей решимости начать всё сначала...
– Валентина Петровна, а что бы вы сказали своим подругам, если бы они нашли свою любовь?
– Конечно, порадовалась бы за них! – воскликнула женщина и тут же осеклась. – Ох... Получается, я готова принять их счастье, а они моё – нет?
– Может быть, стоит поговорить с ними об этом? Не оправдываясь, а честно, открыто?
– Я пыталась... – Валентина Петровна вздохнула. – Но они не слушают. Особенно Галя – она же лучшей подругой Вити была, они в одном институте работали. Всё твердит: "Как ты можешь? Он же тебя так любил!"
– А вы что думаете по этому поводу?
– Я... – она замолчала, подбирая слова. – Я думаю, что Витя хотел бы, чтобы я была счастлива. Мы прожили вместе тридцать лет, и он всегда говорил: "Ты у меня такая солнечная, без тебя мир тусклый". А когда болел... – её голос дрогнул. – Когда уже знал, что времени мало осталось, сказал: "Не хочу, чтобы ты одна осталась. Ты создана для любви, Валюша".
По щекам женщины покатились слёзы, но это были уже другие слёзы – очищающие, освобождающие.
– Знаете, что я вам скажу? – Анна Дмитриевна подалась вперед. – Ваш первый муж подарил вам удивительную вещь – благословение на счастье. Не каждый способен на такую любовь. И может быть, именно поэтому вы смогли открыть своё сердце для новых чувств?
– А подруги? Как быть с ними?
– Дайте им время. Продолжайте общаться, рассказывайте о своей жизни. Не оправдывайтесь, но и не скрывайте своего счастья. Иногда людям нужно время, чтобы принять перемены в жизни близких.
– А если не примут?
– Тогда вам придётся сделать выбор. Но знаете... – Анна Дмитриевна улыбнулась, – настоящая дружба способна пережить многое. Даже позднюю любовь.
Через две недели Валентина Петровна пришла снова. В её глазах светилось спокойное счастье.
– Представляете, – сказала она с порога, – Нина позвонила вчера. Извинялась за свои слова, просила прощения. Сказала, что подумала и поняла – она просто испугалась перемен. А потом расплакалась и призналась, что тоже хочет такой любви, как у нас с Сергеем Николаевичем...
– А Галя?
– С ней сложнее, но... – Валентина Петровна улыбнулась. – Мы договорились встретиться впятером – я, Сергей Николаевич, Галя, Нина и ещё одна наша подруга, Тамара. В нашем любимом кафе. Пусть познакомятся, поговорят... Может быть, когда они увидят, какой он человек, то поймут?
Когда клиентка ушла, Анна Дмитриевна долго стояла у окна. На душе было легко и немного грустно. Она достала телефон, открыла сообщение недельной давности:
Анна, может, поужинаем вместе? Обещаю, никаких разговоров о книгах, только о жизни...
Она улыбнулась и начала писать ответ.
Дорогие читатели!
- А как вы относитесь к поздней любви?
- Имеет ли возраст значение, когда речь идет о чувствах?
- И как вы думаете, должны ли мы оглядываться на мнение окружающих, когда речь идет о личном счастье?
Поделитесь своими историями и мыслями в комментариях. Возможно, ваш опыт поможет тем, кто сейчас стоит перед похожим выбором. И не забудьте подписаться на канал, чтобы не пропустить новые истории из "Кабинета доктора Соколовой".