По тротуару, стелющемуся по над домами частного сектора, шла высокая девушка с темными, заплетенными в тугой конский хвост волосами. Её взгляд беспрерывно искал того, кого показали птицы. Наконец, большая стая начала кружить над одним домом, Мара прибавила шаг.
Он увидел ее первым. Ненавистно пытаясь прогнать ворон, он остановился и впился в нее глазами хищника.
Нет, ты не хищник, ты - паразит - подумала Мара.
На ее смотрел мальчик лет пяти. Он был уже в другой футболке, на ней были изображены танцующие овощи со смешными рожицами. Он перевел взгляд с Мары на лежавшую под ногами палку и принялся отмахиваться от двух, летавших особенно низко птиц. Те, зная свое дело то опускались ниже, то поднимались вверх, не давая себя покалечить.
Когда Мара окончательно приблизилась, вороны оставили ребенка в покое. Девушка с опаской озиралась по сторонам. Если кто-то из взрослых ее увидит и вызовет полицию, она точно не сможет отвертеться.
Но, как и сказал Смотритель, когда делаются дела подобного толка, люди находят тысячи других занятий. На всем ее пути люди исчезали, ускользали каждый по своим делам. Мальчик был один.
-Кузьма, Астафьевич, как здоровье?
-Уходи! Я сейчас маму позову и она тебя прогонит! - начал неумело угрожать мальчик.
Вороны уже не донимали его, а лишь наблюдали за происходящим паря в небе. Однако палку он не выбросил, а продолжил сжимать в руках, всем видом показывая, что готов защищаться.
-Я сказала на выход. Я знаю твое имя, я видела твою фотографию на памятнике. И... - сделала паузу Мара.- я тебя вижу.
-Ах ты с... - он замахнулся палкой. Со стороны это выглядело, словно младший брат и старшая сестра не могут поделить планшет или еще какую-нибудь игрушку, которая младшим нужна больше жизни, а старшему просто хочется подоставать мелкого нытика. Внезапно, детский голос начал ломаться. В нем появилась хрипотца и еле уловимая гнусавость. Лицо начало меняться. Серые густые брови нависали над глазами, голубые глаза выцвели и и приобрели какой-то водянистый оттенок, кожа на лице стала грубой, на ней во всю проступали морщины.
Мара поймала себя на мысли что это с одной стороны выглядело ужасно, а с другой забавно. Да именно забавно: злобный старикашка в коротеньких штанишках.
Просто Бенджамин Батон на минималках. -подумала она и слегка улыбнулась.
-Подчиняйся. - произнесла Мара не громко, но очень жестко и уверено, так, что сама себе удивлялась.
Как говорят в фильмах: "Я просто создана для этой работы." Встречайте Мара Константин - хорошист, книжный червь и с недавних пор экзорцист. Записывайтесь, только завтра акция - Изгоню 2х подселенцев по цене одного!
-Не буду! Он мой! Если не отстанешь, я, я, я убью его, поняла?! - он с вызовом смотрел на Мару
-Убирайся. - ответила она с ледяным спокойствием. Ей хотелось поскорее закончить с этим и она начала терять терпение. Но самое главное, что сейчас от нее зависело уже 2 жизни - Катина и маленького мальчика, имя которого она даже не знает.
Орудие самозащиты выпало из рук мальчишки, он медленно качнулся, но смог устоять на ногах. Его голова практически лежала на груди опираясь на подбородок. Маре сначала даже показалось, что он спит.
Раздался тихий смешок, через секунду еще один. Наконец Виталик поднял налитые кровью глаза.
-Тупая мелкая стерва, залезь туда, откуда вылезла.
Маре казалось, что она слышит не один голос, а целый хор: старик, мальчик и было что-то еще. Совершенно не знакомые ей, но очень жуткие тоненькие голосочки. Они были еле уловимы и напоминали звук, который рождается, когда вода начинает закипать. Одни голоса пищали, другие глухо булькали.
-Ты-ы-ы, ты не знаешь во что ты ввязалась! - продолжил подселенец - ты не знаешь что грядет - добавил глухой не принадлежащий ни мальчику, ни старику голос.- а мы знаем. - добавил писклявый - Ты скоро умоешься собственной кровью. Мы снова вас всех сожжем! - тело маленького мальчика еле заметно содрогалась.
Поддавшись злости, Мара схватила его за руку, рука была ледяной и казалась сделанной из мрамора. От прикосновения, существо, которое когда-то было малышом Виталиком, завизжало и начало болезненно скулить.
Будто собаке на хвост наступили - подумала Мара.
На руке у Виталика осталась ярко красная отметина. Сначала ничего не происходило и Мара решила, что ее первый опыт экзорцизма провалился. Через минуту из спины ребенка показалась рука, она была покрыта морщинами и старческими пятнами.
От этого зрелища даже Мара, которая казалось бы, за последнее время повидала не мало, почувствовала как волосы на затылке зашевелились. Воображение в узде не удержишь и оно моментально подкинуло образ из диснеевского мультика, где Алиса в стране чудес стала слишком большой для дома и выросла из него.
Смотритель - шляпник, а я вечно опаздывающий к королеве кролик. Встречу с королевой бы пережить и не лишиться головы.
Тень старика отделялась от тела мальчика болезненно и с явной неохотой. Но выбора у подселенца не было.
Наконец Кузьма Астафьевич соизволил выбраться и встал в полный рост, больше ему не было нужды ютиться в крошечном тельце, которое явно было ему не по размеру. Воровато озираясь по сторонам, он явно был с бит с толку и то и дело кашлял и кряхтел.
Виталик, словно проснувшись ото сна посмотрел на незнакомую девушку, потом к изумлению Мары, взглянул на призрака и с громкими воплями " М-А-М-М-А-А-А!". помчался в дом.
-Пойдемте, Кузьма Астафьевич, Вас уже заждались. - сказала Мара. Она хотела убраться отсюда быстрее, чем мальчик приведет свою маму.
-Не пойду! Не заставишь! - ощетинился призрак
-Да куды вы денетесь. - ответила она, развернулась и пошла в обратную сторону.
Выбора у Кузьмы Астафьевича действительно не было, его словно магнитом тянуло за треклятой девчонкой.
Всю дорогу к месту последнего пристанища Кузьмы Астафьевича, Мара была вынуждена слушать проклятия и оскорбления в свой адрес. Несколько выражений она даже мысленно отметила в голове для будущих перепалок с одноклассниками.
Действительно богат русский язык - подумала она
Ругаться с призраком Мара не планировала, да и для окружающих выглядеть сумасшедшей ей совсем не хотелось. Она прям видела эту картину, как идет и орет на воздух, что то типа: "Да как ты смеешь! Сам взрослый человек, а гадости какие говорит!" - невольно она улыбнулась.
Уже у кладбищенских ворот она все же прервала молчание и спросила:
- Зачем же вы чужую жизнь отобрать пытались?
-Я вообще-то душою молод! - протянул Кузьма Астафьевич и нарицательно поднял вверх указательный палец. - И вторую бы жизнь такую яркую прожил. А сопляк этот? - он презрительно фыркнул. - Он вообще не известно как ею распорядится. Живые ничего ценить не умеют и время жизни расходуют будто у них 300 лет в запасе есть.
-Трогательные слова, голубчик, но как говорится, что было то прошло. -Смотритель стоял прислонившись плечом к воротам
-Пощади! - взвыл призрак, бросившись перед Марой на колени.
Она смотрела на призрак человека прожившего свою жизнь, дожившего до глубокой старости и пытавшегося отнять чужую. Потом бросила взгляд на Смотрителя, добродушно ждущего домой свою заблудшую овцу, взглянула на небо. Солнце уже садилось и закатными лучами окрасило облака в алый цвет. Бледная луна показалась, и Маре вспомнила лицо своей прабабушки, лицо которой исказила ненависть и жажда второй жизни, а еще мара вспомнила ту невыносимую боль, которую она почувствовала когда старуха пыталась завладеть ее телом.
-Иди ка ты к черту, Кузьма Астафьевич. - устало ответила Мара и пришла в ворота. Призрак плакал, продолжая молить о пощаде, полз за ней на коленях.
Смотритель встретил беглеца с распростёртыми объятиями. Он поднял Кузьму Астафьевича с колен и по отечески расцеловал в обе щеки.
-Кузьма Астафьевич, мой ты золотой, ну разве можно так! Я же извёлся весь!
На кладбище вновь слетались вороны. Мара наблюдала за сценой воссоединения издали.
-Я прошу прощения. - понурив голову как провинившийся школьник ответил старик.
-Ну что ты, голубчик! Кто старое помянет... Вот только, одними извинениями тут не обойтись. - помрачнел Смотритель.
Медленно из земли выросла трость и поднялась в руку Смотрителя. Он сжал ее покрепче и стальным острым наконечником пронзил грудь призрака. Конец трости показался из спины. Старик издал глухой стон и начал распадаться на части, словно плотный дым развиваемый ветром.
Смотритель потерял свой человеческий облик. Из воротничка белоснежной рубашки торчал череп, обтянутый лохмотьями тлеющих мышц.
-И так будет с каждым! - громогласно произнес он оглядывая свои владения.
С края погоста донеслись странные чавкающие и чмокающие звуки. По воздуху неслись десятка полтора чудовищ. Их лица были обезображены голодом и безумием, в них практически не читались людские черты. Мара замерла не в силах не то что сдвинуться с места, на секунду она даже забыла как дышать. Она могла лишь тихонечко наблюдать, как существа разинув огромные рты втягивали оставшуюся от призрака дымку.
-Не бойся, милая. Они просто голодны. - сказал череп. -Они голодны до остатков жизненной силы. А Кузьма Астафьевич пропитан ею как никто здесь. Ну, акромя тебя конечно.
-Что это за существа? - спросила мара, не в силах оторвать взгляд от загробного пиршества.
-Висельники, утопленники и прочие самоубийцы. Они прокляты страдать даже здесь, а остатки других душ дают им мимолетное облегчение.
Мара подумала, что это до жути иронично. Ведь самоубийцам сулят освобождение от страданий жизни, а на деле все обстоит еще хуже, а в слух сказала:
-Смерть обманула их ожидания.
-Она и не обязана никому соответствовать. Смерть просто есть, как дождь, как ночь.
- Иногда кажется, что я медленно схожу сума.
-Все мы безумцы и сумасшедшие. Поди поищи нормального, не найдешь. А твой, долг уплачен.
***
Когда совсем юная девушка удалялась, а вслед ей волочился призрак, выкрикивающий проклятия, в одной очень не примечательной семье произошло очень примечательное событие.
В кухню, где на холодном полу сидела рыдающая Марина, вбежал ее маленький пятилетний сынишка. Он бросился к Марине, забрался на ручки и приговаривая "Мамочка", зарылся лицом в ее волосы. Марина расплакалась больше прежнего, но сейчас это были слезы радости и облегчения. Её мальчик снова с ней. Так они и сидели еще пару часов. Виталик уснул, крепко сжимая в руках ее серый свитер. Она отнесла его на кровать, легла рядом и моментально провалилась в сон. Они снова были вместе, а что еще нужно для счастья.