Хмурым осенним понедельником остаётся только ностальгировать по былым душевным временам
Дверь квартиры Валерки оставалась открытой, так что Бася ввалился к друзьям без звонка. По сравнению с Басиной квартирой жильё брата представляло собой царские хоромы — одна и та же планировка, но какая разница: на пороге встречала мокрая тряпка, чистый пол, современная прихожая, вкусный запах домашней еды; один ковёр на полу, другой на стене и красивые шторы создавали в комнате по-настоящему домашний уют; мягкий диван, кресло, журнальный столик, большой цветной телевизор, стенка, на кухне — гарнитур. Вот что значит — женщина в доме!
— Игорь, привет, проходи, — Ленка ждала первенца, поэтому, выйдя навстречу, заполнила половину пространства коридора.
— Какая ты красивая, — Бася с неподдельным восторгом посмотрел на большой живот, поцеловал её в щёчку, руками едва дотрагиваясь до чуда природы.
— Бася, давай к нам, — с кухни донёсся по-хозяйски уверенный голос корефана, два алкаша уже сидели за столом с початой банкой бражки, — давай садись, мы не удержались, начали дегустацию без тебя.
— Слово-то какое — дегустация! А Лена где сядет? — тут же осведомился Бася, так как за маленьким столом места едва хватало на двоих.
— Спасибо, Игорёк, я постою, садись кушай, — за весь вечер беременная Ленка так и не присела, пока герои-подводники отравлялись алкоголем.
Лена действительно приготовила очень много разнообразной снеди: варёная картошечка, мясо, различная нарезка, солёные огурчики, квашеная капуста, грибочки — в общем, свободного места на столе не было, поэтому блюдами были заставлены также подоконник и кухонный гарнитур.
— Ты шило принёс? — озабоченно спросил Валера, он был явно не под воздействием алкоголя. — Мы уже по два стакана выпили, но что-то не берёт.
— Факир был пьян, фокус не удался, — Бася достал фляжку и поставил её на стол, — наверняка технологию нарушили.
— Сейчас исправим, — при виде спирта настроение у Валеры заметно поднялось, он решительно взял железную ёмкость и вылил сто грамм чистого спирта прямо в банку, — вот теперь получится настоящая бражка.
— За что пьём, Валера? — оказавшись в кругу подобных ему одичалых заполярников, к Басе вернулась прежняя весёлость — всегда приятно разделить тяжёлый момент в жизни с друзьями, осознавая, что ты не единственный на этом свете такой придурок, попавший в… (слово начинается на букву «Ж») мира.
— Мы уже два стакана выпили, — Валера выглядел слегка озадаченным, хоть зрачки его глаз смотрели прямо в Басины, взор его тантрически обратился внутрь — внимательно сканируя органы тела, он отслеживал малейшие реакции на выпитое «вино», ожидая, когда тепло алкоголя, разносимое алой кровью по организму, начнёт своё благотворное воздействие, повышая до максимума концентрацию эндорфинов и тестостерона. Он не понимал, в чём причина полного отсутствия алкогольной интоксикации, соображая, где в процессе браговарения совершён промах, в кислом подобии сока явно отсутствовала нужная градусность — вся надежда теперь возлагалась на добавленный в трёхлитровую банку с «вином» спирт.
Услышав слова друга, Бася встал и, сделав продолжительную театральную паузу, вразрез царившей весёлой обстановке, серьёзным и полуофициальным тоном произнёс:
— Товарищи офицеры, — он держал на уровне груди, высоко подняв локоть, стакан «вина», креплённого не многолетней выдержкой, но шилом, всем своим видом напоминая скорее загулявшего гусара в гостях у цыган, нежели советского офицера-подводника. Собутыльники, зная, каким будет следующий тост, вскочили как по команде. Бася почему-то строго смотрел на Антоху, как будто тот в чём-то перед ним должен был вот-вот повиниться, и произнёс: — За тех, кто в море! — у моряков это святой не на словах тост. Опустив головы, они мгновение постояли в торжественном молчании, направляя мысленные посылы своим собратьям в глубинах Атлантики, и осушили бокалы.
Спирт сделал своё доброе дело — бражка заиграла, а в ответ окружающий мир стал приобретать радужный окрас.
Бася поморщился и, прикрывая рот сжатым кулаком, задал самогонщикам риторический вопрос:
— Водку ключница делала?
Повеселевший Валера обратился к Антохе:
— Ну вот, гораздо лучше, правда? Чувствуешь разницу?
— Да уж, — тот сразу почувствовал яд спирта, проникший внутрь организма, его начинало мутить и подташнивать, он явно вырос на качественных крымских винах, технический спирт на него оказывал отравляющее воздействие, теперь он знал, чем всё закончится — утром его будет жутко мучить сушняк и болезненно взывать о помощи обезвоженный мозг. Надо отдать должное, Антоха с мужеством переносил страдания, о которых упоминалось даже в присяге — дословно: «Тяготы и лишения воинской службы», но упорно продолжал изо дня в день тренировать алкоустойчивость своего тела, потому что не пить в Мурманске-130 было достойно всяческого дружеского осуждения, обрекая трезвенника на печальное и бесславное одиночество.
Голодный Бася набросился на еду, а хозяева со снисхождением и даже жалостью смотрели — до чего может довести жизнь беспризорника, отмечая тем самым неоспоримые преимущества семейного существования. При виде ненасытного друга Валере бессознательно захотелось обнять жену и убедиться, что он не брошен, Ленка — не плод алкогольного воображения, а самая что ни на есть реальная, живая и находится рядом с ним во всей своей обворожительной женской плоти вопреки всем трудностям и неустроенности быта утлого, заснеженного Гаджиево, а не у мамы в Питере. С набитым ртом Бася обратился к Валере:
— Наливай, Маня. Тебе зачёт — «вино» на славу удалось, спирт практически не чувствуется, ты прямо кудесник, прирождённый винодел, — и, протянув к нему обе руки, показал, что, если бы смог дотянуться, с удовольствием потискал бы его за ушки.
Маня — это «партийная» кличка Валеры, а Тапп — его настоящая фамилия. Бася подружился с Валеркой буквально с первых дней их знакомства на курсе молодого бойца (КМБ), а произошло это событие в далёком августе 1982 года.
Для справки, условно по степени готовности к военной жизни курсантов можно поделить на три категории: поступившие по окончании школы — «с гражданки»; «старослужащие» — после срочной службы в ВС или ВМФ и «питоны» — выпускники Нахимовского училища.
Басю бросили в воинское пекло, как котёнка в море, непосредственно с гражданки, после зачисления его подстригли максимально коротко, чтобы всем было ясно — это «нулевой» боец, старшинам с ним можно делать всё, что заблагорассудится. Его направили в летний лагерь училища, где после отбоя и выключения света старослужащие пугали рассказами о «злобных питонах», приезда которых эти две категории какое-то время с опаской дожидались. Старослужащие носили причёски длиной поболее, но до окончания КМБ им не разрешалось носить ленточки на бескозырках, выглядело это смешно и в какой-то степени «абортно».
Питоны приехали с длинными волосами и в бескозырках с ленточками, на которых золотыми буквами красовалась надпись: «ВВМУПП имени Ленинского комсомола», чем те непомерно гордились. Все готовились к массовой драке с ними, но внуки «Авроры» оказались нормальными пацанами, без зазнайства, и, быстро растворившись в общей массе, завели себе новых друзей.
Маня был из питонов и сразу сошёлся с неординарным и весёлым Басей, научив его многим морским премудростям, начиная с того, как заправлять кровать, чтобы не получить наряд вне очереди, или носить гюйс, и заканчивая советами типа: «На камбузе надо дежурство нести в хлеборезке, но избави боже оказаться в дровосеках». Он на всю жизнь полюбил Маню после того, как он голодного и замученного Басю, перетаскавшего на своём горбу тонну дров, покормил хлебушком.
Все пять лет училища Маня спал на нижней койке, а Бася прямо над ним на верхней, а на лекциях и самоподготовке в классе сидели за одной партой. Но что ещё более удивительно — колесо Фортуны благоволило друзьям, и по окончании училища их направили хоть и в разные дивизии (Валерка попал в 24-ю на «Грушу», проект 667АТ, а Бася — в 31-ю на 667АМ), но на одну базу, и после судьба свела жить рядом в одном доме, только теперь Маня обитал над Басей.
Валера разлил «вино» по стаканам, с опаской косясь на Антоху, тот начал медленно «отъезжать». На Басю же алкоголь всегда действовал оживляюще и одухотворяюще, он опять встал и, войдя в роль кого-то из классических литературных героев, продекламировал:
— Во всей Руси на все века четвёртый тост за мужика! — и не в рифму добавил: — Хвалите, бабы, мужиков!
В это время входная дверь отворилась и в неё ввалился ожидаемый, но совсем негаданный ночной гость.
— Хозяева, — густым голосом с мороза позвал из прихожей весь в клубах испаряющегося с офицерской шинели снега центурион ДеМин, — не ожидали моего визита небось?
Понятно, явления ещё одного участника застолья никто не предвидел, но, к бабке не ходи, Валера с Леной знали — кто-нибудь обязательно нагрянет, и неважно, горит в их квартире свет или уже погашен:
— Лен, пойди встреть Серёгу.
Центурион ДеМин — ещё один ВВМУППовский персонаж, он же Сергей Дёмин, выпускник третьего минно-торпедного факультета одного с Басей и Валерой года выпуска, а ныне командир БЧ-3 с соседнего дружественного экипажа, его недавно прикомандировали на лодку Баси, готовящуюся к выходу на торпедные стрельбы.
— Это я удачно зашёл, — процитировал он Жоржа Милославского, потирая руки, — вы, я вижу, тут разлагаетесь? — он радостно оглядел накрытый стол. — А я к Басе завалил прямо со службы, продукты на лодку загружали, а его дома не оказалось, ну, думаю, вариантов нет, значит, у Таппа. Когда у вас на грёбаном первом этаже поручни сделают? Я чуть в темноте не нае… ой, прости, Лена, чуть не упал, — и, обращаясь к Басе, добавил: — Я тебе продукты на кухне оставил.
Тем временем друзья потеснились за столом, освобождая место для варяга.
— Лена, принеси стульчик из комнаты, — сказал Тапп, в результате ДеМину досталась детская табуреточка для самых маленьких.
— Пойдёт, — Серёга, как был в форме — тёмно-синем кителе с расстёгнутыми крючками стоячего воротничка, — водрузил внушительное тело на ясельный стульчик, оказавшись на углу, его голова смешно вырастала из плоскости стола, напоминая голову профессора Доуэля, — на какой вы стадии, за что пьём?
— Мы не пьём, — Бася начал быстро вводить минёра в курс дела, — у нас дегустация, Валера классное «вино» приготовил, только сейчас выпили третий тост.
Дождавшись, пока Лена наполнила его тарелку разной снедью, при этом внимательно провожая ясными глазами каждое движение её рук, ДеМин произнёс:
— Дайте мне точку опоры, и я произнесу тост, — он со всей силы больно сжал Басино бедро и, уперевшись, с трудом поднялся с крохотного стульчика.
В ответ Бася вполсилы пробил хук слева в минёрское плечо:
— Валера, долей Серёге штрафную за опоздание — полный стакан, — он знал способности товарища по спирт-оружию, это был тот редкий случай, когда наказание отвечало интересам провинившегося.
ДеМин встал во всю стать и с полным стаканом бражки наготове продекламировал басом, как перед смертью:
Не пьём, Господи, а лечимся.
И не по ложке, а по стакану.
И не через день, а каждый день.
И не пьянства ради, а чтоб не отвыкнуть.
Изыди, нечистая сила, останься чистый спирт,
И не пойди во вред минёру волей Божьей, Се́ргию.
Аминь.
После чего маленькими глотками, явно смакуя напиток, выпил, не поморщившись, штрафной стакан и, зацепив вилкой грибочек, закусил. Все остальные, пока минный центурион свершал священнодействие, притихли и молча наблюдали за процессом. Когда минёр сотворил над собой наказание, Бася в качестве алаверды добавил:
— И пили они долго и счастливо, — после сих слов Валера с Басей последовали примеру друга.
Сейчас трудно представить, как на той крохотной кухне смогли умещаться массивные тела подводников за маленьким столом: Антоха, сидя в самом углу у стенки, то «отъезжал», то эпизодически приходил в сознание, его никто не трогал; Лена стояла рядом с мужем, сидящим вполоборота к столу, запустив руку в его волосы, а он бережно и осторожно обнимал её за талию; Серёга чуть не лежал на коленях у Баси — но всем было не тесно! Никто не испытывал дискомфорт. В те времена люди общались друг с другом посредством живой прямой речи, и темы не кончались. Тогда только-только стали появляться видеомагнитофоны, это были первые ласточки — предвестники гаджетов, переформатировавших общинный характер русского человека в индивидуалиста-одиночку по «западному образцу».
Отрывок из книги "Будни лейтенанта Барсукова"