Глава 57
Елисей
Пребывание в больнице – прескучнейшее занятие, особенно если понимаешь, что выбраться отсюда тебе предстоит только вперёд ногами. В какой-то момент, не выдержав скуки, я вышел в коридор. Побродил там, потом уселся на пластиковый стул. Рядом оказался какой-то старикан лет 85, худой и сморщенный. Он неспешно достал из кармана пластинку с таблетками и попытался вытащить одну. Но руки у деда дрожали, и ему никак не удавалось выудить лекарство.
– Давайте, я помогу вам, – сказал я.
– Спасибо, – ответил старик, протянул мне пластинку. Я вытащил таблетку, протянул ему.
Он прожевал её, проглотил, потом уставился на меня:
– У вас диагностировали неизлечимую болезнь?
– Простите?
– Рак? – уточнил незнакомец.
– Да.
– Не бойтесь. Когда придёт время, вы сможете услышать голоса и увидеть людей. Пока вы не услышали голоса, постарайтесь всё уладить. До этого времени пусть у вас будет хорошая жизнь, – он даже постарался улыбнуться. Потом протянул мне своё лекарство. – Я ем их, чтобы сохранять подвижность.
После этого старик медленно поднялся и ушёл. Мне он показался странным. И ещё более странным то, что я не смог найти на пластинке названия препарата. Просто небольшие белые таблетки, и всё. Я обернулся, чтобы спросить старика… но он словно в воздухе растаял. Это удивило ещё сильнее: поблизости не было ни одной двери. Не в окно же он спрыгнул? Я бы услышал.
На следующее утро меня отпустили на время из больницы. Там и обычных-то пациентов стараются не держать слишком долго. Что уж говорить о человеке, на которого рукой махнули. Выйдя, я решил сделать Лёхе приятное. Пока лежал на койке, вспомнил, во что он одевается, как выглядит. Иногда напоминает заторканного водилу из такси, порой – замученного трудягу с завода. А ведь в университете работает, должен соответствовать.
Я позвонил ему и пригласил прогуляться. Митрофанов с радостью согласился. Под видом променада я затащил его в магазин мужской одежды и попросил девушку-менеджера подобрать моему другу что-нибудь, чтобы он выглядел презентабельно. Думал, Лёха брыкаться будет, спорить и отказываться. Он же повёл себя иначе.
– Неплохо. Он определённо на тебе неплохо смотрится, – сказал я, глядя на друга, когда ему принесли бежевый пиджак. До этого Лёха уже нацепил белую рубашку и галстук приятного мятного цвета.
– Не слишком дорогой? – спросил Митрофанов смущённо.
– Для хорошей вещи это нормально. Ты должен быть в нём на моих похоронах. Если придёшь с печальным лицом и в черном костюме, вылезу из гроба и дам в лоб.
Лёха нахмурился, а я рассмеялся. Потом подошёл к кассе:
– Мы возьмём этот костюм.
Подумав, я подошёл к соседней стойке, снял оттуда пальто и положил рядом на кассу.
– И это, пожалуйста.
– Эй! Забудь, этого вполне достаточно! – возмутился Лёха.
– Это для Костика, балбес, – хмыкнул я, заставив друга смутиться. – Пожалуйста, упакуйте.
Мы вернулись с Митрофановым к больнице. Я вызвал Костика и вручил ему пальто. Когда друг его примерил, оказалось впору.
– Красавчик, – обрадовался за него Лёха.
– Костик, – попросил я. – Помоги мне с хосписом.
– Что? – изумился он.
– Я купил Лёхе костюм. Тебе пальто. Чувствую, что сделал всё, что должен был сделать. Теперь... Я хочу забыть Надю. Её муж неплохой парень.
– Ты с ним встречался? – Костик сделал большие глаза.
– Кажется, он очень добрый, – ответил я. – Даже при том, что он добр, он всё равно мужчина. Я не хочу, чтобы что-нибудь произошло с Надей. Хватит. Я больше не буду с ней видеться.
Друзья переглянулись и снова уставились на меня.
– Я похороню её в своём сердце. Помоги мне найти хоспис. Не хочу умереть в больнице.
– Думаешь, дома не было бы лучше? – поинтересовался Костик.
– Я ничего не делал для Алины, – не ответил я. – Не хочу, чтобы она ругалась всё оставшееся время. Почему жизнь вдруг стала такой прекрасной? Я чувствую себя виноватым перед ней. Чувствую, что скоро умру.
Мы втроём замолчали.
В обед меня пришла навестить Алина.
– Это напоминает тот день, когда мы ходили купаться без одежды. Я так же нервничаю.
– Если бы меня не было там тогда, если бы с тобой что-нибудь случилось, если бы ты случайно... – она замолчала, так и не сумев сказать, что хотела.
– Они так меня утомляют. И особенно тебя, – улыбнулся я. – Наши воспоминания. Да и вообще… Жить с таким бесполезным человеком, как я… Ты через многое прошла. Прости, что заставил пройти через всё это. Хорошо, что ты родила мне Машу. Спасибо, Алина.
Она заплакала и уткнулась лицом в мою ладонь.
***
Андрей
Когда мы вышли с Надей из кафе, я спросил её:
– Где твоя машина?
– Я приехала на автобусе.
– Если тебе она нужна, ты всегда можешь взять мою.
– Нет.
– Своим ходом?
Надя кивнула.
– Тогда ладно, – сказал я. – Иди.
– Пока.
Она развернулась и пошла по тротуару.
– Надя! – позвал я. – Хотя уже поздно, с Новым годом.
После этого уже сам развернулся и пошёл своей дорогой.
«Было бы хорошо, если бы она пошла домой, – думал я, отдаляясь от любимой женщины всё дальше. – Я уже согласился, чтобы они встречались. Я действительно не знаю, что ещё сделать».
Вечером следующего дня в пространном холле нашего офисного здания я встретил шефа. Он шёл куда-то с двумя помощниками.
– Добрый вечер, – приветствовал я Леонида Сергеевича.
– Я слышал, ты живёшь в отеле рядом с банком?
– Простите?
– На тебя это не похоже, – заметил шеф.
– Нет, это не так, – уверенно солгал я.
Драгомиров рассмеялся, махнул рукой. Мол, мели, Емеля, твоя неделя. Потом спросил вдруг:
– Что ты делаешь в выходные? Если ты всё ещё не в ладах с женой, не хочешь съездить подышать свежим воздухом?
Я уставился на него удивлённо. Что-то не припомню, чтобы раньше Леонид Сергеевич проявлял ко мне столько отеческой заботы. Но делать нечего, согласился. Начальник всё-таки. К тому же он сделал так, чтобы мне не пришлось после отказа от переезда в Лондон писать заявление по собственному желанию. Убедил начальство, что меня нужно оставить на прежнем месте.
***
Костя
После того, как я вернулся домой после похода с Елисеем в магазин одежды, мне позвонила его мама, Алла Олеговна. Печальным голосом попросила встретиться. Сел в машину и поехал в назначенное место – парк недалеко от университета.
Мама друга была бледная, измученная и очень печальная. Мы сели на лавочку, и она рассказала о том, что утром домой позвонил какой-то мужчина, искал Елисея. Сказал, что он хозяин квартиры, которую тот арендовал. Интересовался, будет ли господин Радугин продлевать аренду, или можно начать поиск нового жильца.
– Я сказала, что не будет, поехала туда и забрала его вещи. Их немного было, в одну коробку все уместились, – вздохнула Алла Олеговна. Потом посмотрела на меня пристально и спросила: – Квартира, которую Елисей арендовал. Ты знал о ней?
– Знал?
Я замолчал, поскольку тема была… непростая. Ведь Радуга явно собирался там с Надей встречаться. Может, они и виделись даже.
– Говори же, – потребовала Алла Олеговна.
– Это уже в прошлом, – заметил я уклончиво.
– Неважно, в прошлом или нет. Почему там? Он там встречался с Надей?
– Нет-нет, они не встречались, – соврал я. Вернее, сам не знаю, может, и правда.
– Тогда... Он не смог забыть? Почему он жил там? Когда Елисей арендовал эту квартиру? Когда?
– Когда узнал, что у него рак, – ответил я. – Он сказал, что теперь ему всё равно, и он хочет провести оставшееся ему время с Надей.
– И что? – Алла Олеговна требовательно посмотрела на меня.
– Надя замужем, а Елисей очень ослабел. Он больше ничего не может.
Алла Олеговна всхлипнула, достала платочек и начала утирать слёзы.
– Ну что вы, Алла Олеговна… Я слышал, что теперь всё закончилось. Они не будут больше видеться. Не будут.
Она отвела взгляд и глубоко задумалась.
***
Надя
Поздно вечером, придя домой, я позвонила Елисею.
– Мне не очень хорошо, – призналась ему, ощущая, как знобит немного. – Ты расстроен, что я не звонила?
– Нет.
– Нет?
– Я больше принимаю лекарств, чем ем. Больше сплю, чем бодрствую. Так что у меня практически нет времени думать о тебе, – сказал Елисей, и мне показалось, что он улыбается.
– С тобой всё в порядке? – спросила его озабоченно.
– Да. Я теперь дома. Моя жена все время рядом. Я удобно устроился. Надя…
– Да?
– Я теперь дома. И не смогу часто звонить. Это ничего?
– Да.
– Правда, ничего?
Я кивнула, забыв, что не видит.
– Спасибо, Надюша. Теперь всё в порядке. Не волнуйся. Оставшееся время… Теперь… Я проведу один. Теперь мне никто не сможет помочь, – последние два предложения он прошептал.
– Что ты говоришь? Плохо слышно.
– Всё нормально. Прямо сейчас я… Схожу с ума, – он вздохнул, и я услышала, что голос его задрожал. – Я, правда, схожу с ума, – Елисей снова перешёл на шёпот.
Связь прервалась. Я пыталась перезвонить, но телефон был уже выключен.
Вскоре послышались шаги.
– Можно войти? – раздался голос Андрея.
Я сидела перед туалетным столиком и лила слёзы.
– Почему ты плачешь?
– Ты обедал?
– Ты говорила с ним? Поэтому плачешь? – догадался муж.
– Ничего страшного. Я просто...
Андрей вздохнул. Подошёл, молча обнял, прижал меня к себе и стал гладить по спине.
***
Елисей
На следующее утро мы снова собрались втроём в парке при больнице. Костик протянул мне буклет, в котором рассказывалось про хоспис.
– Это недалеко, – пояснил он. – Рядом со Звенигородом.
– Спасибо, – ответил я, убирая буклет в карман.
– Это хоспис, с которым сотрудничает наша больница. Так что, если что-нибудь произойдёт, твой врач тебе поможет.
– Это хорошо, – ответил я и усмехнулся. – Что может произойти помимо смерти? – я посмотрел на Лёху, который зябко ёжился. – Ты забрал мои вещи из лаборатории?
– Что? А, ну да. Не все.
– Ты – ленивый поросёнок, – поругал я его.
– Тебе надо больше энтузиазма и усердия, балбес, – проворчал он. – Во мне полно энтузиазма и усердия. Что делать балбесу, кроме того, чтобы вздыхать всё время? – когда Митрофанов это говорил, зачем-то глянул на Костика.
– Это ты для меня сказал? – усмехнулся тот.
Лёха замолчал.
– Похоже, я и не заметил, когда стал таким неприятным, – хмыкнул Костик. – Я стал доктором не из-за денег, но странная вещь: кажется, следую за деньгами.
– Я думал, что богатые люди счастливы, – заметил Лёха. – Теперь я убедился, что это не так.
Он помолчал, потом спросил меня:
– Эй, а Алина знает о твоём решении?
– Да. Это моё последнее желание. Жизнь, действительно... Похоже, это расплата за грехи.
***
Надя
Утром меня разбудил звонок с неизвестного номера. Голос был женский, молодой.
– Алло? Надя? Я хочу с тобой увидеться. Это по поводу Елисея. Я приеду к вам. Где это? Да, хорошо.
Я назвала ей номер дома, но не квартиры. Оделась, спустилась к подъезду. Но вместо девушки, которую ожидала увидеть, заметила, как из такси выходит мама Елисея, Алла Олеговна. Она быстро подошла ко мне, схватила за рукав и отвела от подъезда к углу дома. Вела себя при этом, словно шпионка.
– Вот! – она сунула мне в руки свёрток, обёрнутый газетной бумагой. – Возьмите и бегите. Бегите с моим Елисеем. Уезжайте куда-нибудь вдвоём. Если денег не хватит, только дайте мне знать. И я пришлю ещё. У меня много денег. На любое ваше желание. У меня их много.
– Алла Олеговна… – ошарашенно проговорила я.
– Мне всё равно, есть естественное право или нет, – продолжила лихорадочно говорить мама Елисея. – Если это последнее желание моего сына, то мне всё равно. Иди! Бери Елисея и уезжайте.
– Не делайте этого, – робко попросила я.
– Если тебя будут ругать, я всё возьму на себя. Я обо всем позабочусь. Кто будет вас обоих ругать?! Это последнее желание моего сына! Кто посмеет ругать тебя?! – закричала Алла Олеговна. – Пусть покажется тот, кто будет вас ругать! Я обо всём позабочусь!