И Федор шел в этот хаос вещей, мыслей и чувств, чтобы узнать, какою книгой, какою новой мыслью обуреваема сегодня эта до конца не понятая еще даже сама собою женщина.
Разутой у порога ногой перешагивал через таз на чистую половину пола.
- Ой, извини, я не домыла. Понимаешь, принесли "Литературку" с продолжением полемики об "отцах и детях"... Надуманный конфликт. Я всю жизнь борюсь за свои писательские позиции, за свою манеру письма, за человеческое достоинство, наконец. Без этих завоеваний я не могу считать себя писателем. Но борюсь я отнюдь не с "отцами", если не считать Петрова, а скорее с "детьми". Это одаренные люди, рано познавшие славу и власть, но по отсутствию душевной щедрости использующие свое положение во вред товарищам. Они просто не понимают, что несмотря на их высокие посты, писатели-то они все в общем средние и воздаваемые им почести чаще зависят от того, что их причислили к семье, родившей целое созвездие корифеев и часть великого благоговения перед этими людьми распространяется и на них. Ведь имя писатель носят и подлинные литераторы и литературная плотва, только последняя с большим апломбом и претензиями... Интересно, что скажешь по этому поводу ты? На читай. Я домою.
В него летит газета со статьей, вместе с приказом отвернуться: она будет умываться, ожидая его вывода. Она сейчас вся внимание, нетерпеливый оппонент, домашняя хозяйка, между прочим, и немного затаившаяся женщина, тогда как Лида в этой роли вся...
<<<<<< Предыдущая глава