«При Наполеоне выгорела вся Москва. Сожгли ее французы. Зато потом, когда город отстроили, он стал более современным, ибо на смену деревянным домам пришли каменные».
Примерно так выглядит популярная легенда. Неверно в ней — почти все!
- Вся ли Москва сгорела? 30 процентов города не пострадало от огня.
- Москву сожгли оккупанты? Москву, скорее всего, сожгли москвичи.
- Стал ли послепожарный город лучше? Сложный вопрос. Но каменных домов больше не стало.
А теперь разберемся!
Какие районы Москвы не были охвачены огнем?
Многие удивляются, когда им показывают деревянные дома, пережившие 1812 год. Правда, теперь их можно посчитать по пальцам, ведь время губит бревенчатые стены с большей надежностью, чем огонь. Однако 200 лет назад их было много, особенно за Земляным валом.
За пределами Земляного города уцелела почти половина московских кварталов, особенно то, что стояло на самой границе Москвы. Плотность застройки там была пониже, пищи для огня — поменьше.
Земляной город сгорел почти весь. Остались, в основном, кварталы в районе Патриарших.
В Белом городе (где было уже много каменных построек) не пострадало от огня 40-45 процентов городских кварталов, причем между Неглинной и Покровкой не горело ничего. Бросается в глаза широкий нетронутый пламенем «пояс», протянувшийся от Чистых прудов — к Патриаршим.
Китай-город сгорел почти весь, уцелела только улица Никольская.
Кремль не горел в сентябре 1812 года, но месяц спустя часть крепости была взорвана уходящими французами.
Теперь посмотрим, как все это выглядит на карте 1813 года! Сгоревшие районы показаны красным, сохранившиеся — серым.
В реальности осталось больше, чем отмечено на карте: по указаниям современников, некоторые дома из «красных» секторов так и не стали добычей огня. Впрочем, и уцелевшие постройки были страшно разграблены мародерами.
Всего же обратилось в пепел (или в обугленные каменные коробки) 70 % зданий. Этого было достаточно, чтобы стать катастрофой как для Москвы, так и для ее врагов. Наполеон, предполагавший здесь зазимовать, принужден был отказаться от своего плана и готовить отступление.
Выходя из Москвы, оккупанты взорвали часть Кремля и попытались сжечь сохранившиеся здания (погода не позволила). Но сам-то великий пожар произошел месяцем раньше, когда французы только-только вошли в город. Нет, они не были самоубийцами!.
Кто тогда сжег Москву?
Пожар, скорее всего, было хорошо спланированной операцией, ответственность за которую несет «главнокомандующий» Москвы, то есть генерал-губернатор Федор Ростопчин. Известно, что он вывез из города все пожарные трубы и освободил из тюрем колодников. И полицейских, и вчерашних арестантов французы ловили с поличным во время поджогов, о чем осталось множество свидетельств очевидцев.
План был чудовищно жестоким и чудовищно результативным. До того результативным, что Ростопчину пришлось потом заметать следы и отрицать свою причастность к делу. Если бы он не открестился от поджогов, пришлось бы отвечать пред массой погорельцев, в том числе перед могущественными аристократами. А так дело удалось тихо спустить на тормозах («само сгорело, ничего не знаю, не я тогда сидел в Москве, а Бонапарт»).
Роль губернатора стыдливо замалчивалась и в последующие эпохи. Пожар как акция, спланированная властями, не вписывался в представления о стихийной «народной войне», а Ростопчин был слишком неприятной личностью, чтобы включать его в пантеон героев, внесших вклад в разгром Наполеона.
Поджог Москвы стал мерой очень эффективной, но этически неоднозначной, так что победителям и их потомкам было неудобно признать очевидное. Пришлось жевать жвачку: пожар-де «вызван комплексом причин» и вообще неясно, отчего огромный город одновременно и с разных сторон вспыхнул…
«Пожар способствовал ей много к украшенью»
Третий миф (связанный с восстановлением Москвы), на мой взгляд, является мифом лишь наполовину.
Действительно, после 1812 года появилась возможность провести перепланировку. Именно тогда время вокруг Кремля и Китай-города устроили полукольцо монументальных площадей и улиц (раньше там были рвы и земляные валы). Место другого вала заняло Садовое кольцо, Неглинную взяли в трубу… Построили Большой театр и Манеж.
Внешний вид рядовых домов подчинялся особому регламенту, «фасадической частью» заведовал знаменитый зодчий Осип Бове. Огромную часть застройки удалось восстановить уже к 1816 году.
Москва меняла фасад. Но изменился ли сам город?
Результат был таким:
В огненном смерче даже кирпичные стены могут пострадать настолько, что не будет смысла их восстанавливать. Что же касается новых кварталов, отстроенных в течение трех-четырех лет, то было очевидно, что их возведут на скорую руку, то есть из дерева.
Исключение — московский центр внутри Бульварного кольца, где деревянное строительство запретили… задолго ДО 1812 года. Уже при Павле I такой запрет соблюдался жестко (например, дьячку не разрешали ремонтировать избу, хотя всем было ясно, что у него никогда не хватит средств на каменный дом).
В этих районах все хозяева, кроме церковных причтов, были весьма богаты, однако далеко не каждому хватило денег восстановить свои дома из камня. Результат оказался таким: и два десятилетия в Белом городе зияли пустыри. Один из этих пустырей превратился в знаменитую Хитровскую площадь.
Что же касается кварталов вне Бульварного кольца (большая часть Москвы), то у меня сложилось впечатление, что после Наполеона каменных зданий там стало меньше. Дворянам и купцам пришлось строиться быстро и в условиях финансовых затруднений. Так выросло множество домиков с мезонином. И типовыми ампирными украшениями, которые можно было купить на строительном рынке.
Типичный представитель рядовой застройки 1810-х (и «последний могиканин», сохранившийся в квартале):
Есть широко известная цитата о Москве после Наполеона:
«По моему сужденью,
Пожар способствовал ей много к украшенью».
Прежде, чем соглашаться с ней или не соглашаться, вспомним, кто в грибоедовской комедии эти слова произносит?
Скалозуб.
Понравилась статья? Поставьте лайк, тогда ее увидят больше читателей! Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить другие материалы.