— Мам, ну сколько можно? Ты опять за своё? — раздражённо бросил Виктор, захлопывая дверцу холодильника.
Татьяна вздрогнула от резкого звука. Она стояла у плиты, помешивая суп, и чувствовала, как напряжение в воздухе сгущается с каждой секундой.
— Витя, я просто спросила, когда вы планируете съезжать, — тихо ответила она, стараясь не провоцировать сына.
— Мы же уже сто раз обсуждали! — Виктор повысил голос. — Ещё немного, и мы съедем. Ты что, выгоняешь нас?
Лена, жена Виктора, появилась в дверях кухни. Она скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на свекровь:
— Татьяна Михайловна, вам не кажется, что вы слишком давите на нас? Мы же не чужие люди.
Татьяна почувствовала, как к горлу подступает ком. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться:
— Ребята, я не давлю. Просто когда мы договаривались, речь шла о нескольких месяцах. А прошло уже полгода...
— Ой, да ладно! — фыркнула Лена. — Подумаешь, полгода. Вы что, места себе не находите с нами?
Виктор поддержал жену:
— Мам, ну правда. Мы же не мешаем тебе. Чего ты так торопишься от нас избавиться?
Татьяна почувствовала, как внутри всё сжимается от обиды и разочарования. Она повернулась к плите, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слёзы.
— Я не тороплюсь избавиться, — тихо сказала она. — Я просто хочу, чтобы вы жили своей жизнью. И я своей.
— Вот и живи! — резко бросила Лена. — Кто тебе мешает?
Татьяна не ответила. Она молча помешивала суп, чувствуя, как тяжесть навалилась на плечи. Как объяснить им, что она устала? Устала от постоянного шума, от отсутствия личного пространства, от того, что в своей собственной квартире чувствует себя лишней.
Виктор, видимо почувствовав неловкость, попытался сменить тему:
— Мам, мы точно возьмём квартиру, — уверенно сказал он, садясь за кухонный стол. — Уже через пару месяцев съедем, ипотеку скоро оформим. Ты же понимаешь, мы сами уже хотим жить отдельно.
Лена кивала рядом, поддерживая каждое его слово.
Эти слова были как бальзам на душу для Татьяны. Она устала от постоянного присутствия молодожёнов в квартире, от неудобств и суеты, от вечных разговоров на повышенных тонах между сыном и невесткой. Квартира, хоть и двушка, была тесной. Одна из комнат — проходная. Татьяне всё чаще казалось, что её личного пространства не осталось вовсе.
— Хорошо, сынок, — сказала Татьяна, взглянув на него через очки. — Я свои обязательства выполню. Я же обещала тебе отдать твою долю деньгами.
Она помнила, как ещё перед свадьбой они договорились, что после женитьбы сын получит свою часть квартиры деньгами, чтобы взять ипотеку. Тогда всё казалось логичным: у него будет своё жильё, а ей наконец будет спокойно.
Татьяна сняла сбережения, накопленные за многие годы, и вручила сыну приличную сумму на первый взнос. С того дня она ждала, когда жизнь вернётся в привычное русло, сын с невесткой найдут квартиру, и она сможет снова наслаждаться тишиной и покоем в своём доме.
Прошло несколько месяцев, но ничего не менялось. Сын и невестка по-прежнему жили с ней, а о квартире никто больше не заикался. Татьяна пыталась не волноваться, ведь сын говорил, что всё под контролем.
Каждый день превращался в испытание. Татьяна просыпалась рано утром, чтобы успеть привести себя в порядок до того, как молодые займут ванную. Завтракала она обычно в одиночестве, наслаждаясь редкими минутами тишины.
Однажды, когда она сидела на кухне с чашкой кофе, в комнату ворвалась Лена: — Татьяна Михайловна, вы опять всю горячую воду израсходовали! Как мне теперь собираться на работу?
Татьяна устало вздохнула:
— Лена, я мылась всего пять минут. Бойлер большой, воды должно хватать на всех.
— Ну конечно, — фыркнула невестка. — Вы всегда так говорите. А мне теперь что, холодной водой обливаться?
Виктор, появившийся в дверях, поддержал жену: — Мам, ну правда. Может, ты будешь мыться вечером? Нам же на работу собираться.
Татьяна почувствовала, как внутри всё сжимается от обиды. В своей собственной квартире она должна подстраиваться под чужой график?
— Хорошо, — тихо сказала она. — Я буду мыться вечером.
Дни тянулись, похожие один на другой. Татьяна всё больше времени проводила в своей комнате, стараясь не мешать молодым. Но даже там она не находила покоя — тонкие стены не могли скрыть ни громких разговоров, ни звука телевизора, ни ссор, которые случались всё чаще.
Однажды вечером, когда Татьяна пыталась читать книгу, из гостиной донеслись громкие голоса:
— Витя, ну сколько можно? — кричала Лена. — Мы уже полгода живём здесь как в клетке! Когда мы наконец съедем?
— А ты думаешь, мне нравится? — огрызнулся Виктор. — Думаешь, я не хочу свою квартиру?
— Так давай уже что-нибудь делать! Твоя мать постоянно косо на меня смотрит, я чувствую себя здесь чужой!
Татьяна закрыла глаза, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. Она не хотела, чтобы Лена чувствовала себя чужой. Она просто хотела покоя в своём доме.
Но однажды они вернулись домой с широкими улыбками и бутылкой шампанского.
— Мам, у нас отличные новости! — радостно объявил сын, когда они вошли на кухню. Татьяна, увидев их сияющие лица, сразу подумала, что дело с квартирой наконец продвинулось.
— Что, ипотеку дали? — обрадовалась она.
Наконец-то! Но вместо подтверждения её подвели к окну.
— Смотри! — с гордостью произнёс сын, показывая на огромный внедорожник, припаркованный у подъезда.
— Что это? — Татьяна сначала не поняла, о чём речь.
Её глаза широко распахнулись, когда она осознала, что именно видит перед собой.
— Это наша новая машина! — заявил сын, светясь от гордости. — Теперь мы на колёсах. Взяли за полтора миллиона. Мечта всей жизни!
Татьяна застыла, не веря своим ушам. Машина? Они купили машину вместо квартиры?
— Подожди, — сказала она медленно, с трудом подбирая слова. — А как же квартира? Как же ипотека? Вы же говорили, что будете брать жильё...
Сын замялся, опустил взгляд.
— Ну... С ипотекой пока не получилось, — неуверенно ответил он. — Не переживай, мы всё равно возьмём её. Просто чуть позже. Машина сейчас нужнее, мам.
Татьяна ощутила, как волна злости поднимается у неё в груди. Она отдала сыну деньги на квартиру, а вместо этого они купили внедорожник? Вместо того чтобы съехать, они теперь планируют остаться здесь?
— Нужнее? — она с трудом сдерживала эмоции. — Я дала деньги, чтобы ты наконец съехал! А ты потратил их на машину?
Сын замялся, а невестка стояла рядом, молча улыбаясь.
— Мам, не кипятись. Мы съедем, просто не сейчас. Вот накопим на взнос и возьмём квартиру. А пока нам придётся пожить ещё здесь.
Татьяна не могла поверить своим ушам. Всё, на что она надеялась, рухнуло в один миг.
— Ты нарушил своё слово! — повысила голос она, уже не сдерживаясь. — Я отдала тебе все свои сбережения на квартиру, а ты купил машину! Теперь вы остаетесь у меня? И как долго это продлится? Вы хоть меня спросили?
— Мам, ну хватит уже, — раздражённо ответил сын. — Половина квартиры всё ещё моя, я имею полное право здесь находиться.
Эти слова как будто ножом вонзились в сердце Татьяны. Её родной сын, которому она доверяла, теперь ставил её перед фактом и требовал уважать его права на её же квартиру. Квартиру, за которую она отдала ему деньги.
— Ты же обещал! Это уже не твоя квартира, я отдала тебе деньги! Я думала, вы хотите жить отдельно, а вы купили себе игрушку за мои деньги?
Сын вскинул руки, пытаясь успокоить мать.
— Мам, успокойся! Мы съедем, просто немного позже! Тебе же не жалко, подожди ещё немного.
Татьяна почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Она не могла поверить, что её родной сын так поступил. Он взял деньги, которые она копила годами, нарушил обещание и теперь ставит условия. Женщина ощущала себя так, будто её обокрали.
Татьяна ушла в свою комнату, чувствуя себя разбитой. Она дала сыну всё, что могла, а в ответ получила предательство и наглость. Она вспомнила, как не переоформила квартиру на себя, решив, что это не нужно. Как доверила сыну деньги, полагая, что он выполнит обещанное. Семья же.
Теперь же она понимала, что всё это было ошибкой. Сын принял её помощь как должное, не оценив всё это по-настоящему. Он решил, что может жить в её квартире, тратить её деньги и при этом чувствовать себя хозяином положения из-за её доверчивости.
— Как я могла так ошибиться в своём сыне? — тихо спросила она у собственного отражения в зеркале.
Она решила для себя одно: больше она не будет помогать. Она больше не даст ему ничего, пока он не начнёт вести себя ответственно. Этот внедорожник стал для неё символом обмана и утраты доверия. Её сын оказался не тем, кем она его считала.
Следующие недели превратились в настоящий ад. Виктор и Лена, казалось, совсем забыли о своих обещаниях съехать. Они с гордостью демонстрировали новую машину соседям, устраивали шумные вечеринки с друзьями, игнорируя чувства Татьяны.
Однажды вечером, когда Татьяна вернулась с работы, она обнаружила, что вся квартира заполнена незнакомыми людьми. Громкая музыка, запах алкоголя и сигаретный дым ударили ей в нос, как только она открыла дверь.
— Витя! — крикнула она, пытаясь перекричать музыку. — Что здесь происходит?
Сын появился из гостиной, слегка покачиваясь: — А, мам! Ты уже дома? Мы тут... немного отмечаем. Новую машину обмываем!
Татьяна почувствовала, как внутри всё закипает: — Отмечаете? В моей квартире? Без моего разрешения?
Лена, появившаяся рядом с Виктором, закатила глаза: — Ой, Татьяна Михайловна, не начинайте. Мы имеем право пригласить друзей.
— Не в мою квартиру! — не выдержала Татьяна. — Я хочу, чтобы все ушли. Сейчас же!
Виктор нахмурился: — Мам, ты чего? Это и моя квартира тоже. Я здесь прописан, если ты забыла.
Эти слова были последней каплей. Татьяна почувствовала, как слёзы подступают к глазам: — Я не забыла, Витя. Но я, кажется, забыла, что вырастила такого неблагодарного сына.
Она развернулась и ушла в свою комнату, захлопнув дверь. Вечеринка продолжалась до глубокой ночи, а Татьяна лежала без сна, думая о том, как всё пошло не так.
На следующее утро, когда Виктор и Лена наконец проснулись, Татьяна ждала их на кухне. Она была полна решимости раз и навсегда прояснить ситуацию.
— Нам нужно поговорить, — сказала она, как только они вошли.
Виктор поморщился, явно страдая от похмелья: — Мам, давай не сейчас...
— Нет, сейчас, — твёрдо сказала Татьяна. — Я больше не могу так жить. Вы обещали съехать, я дала вам деньги на квартиру. А вместо этого вы купили машину и продолжаете жить здесь, как будто это в порядке вещей.
Лена фыркнула: — А что такого? Мы же семья. Разве вы не должны помогать своим детям?
Татьяна почувствовала, как гнев поднимается внутри: — Помогать? Я отдала все свои сбережения! Я терплю ваши вечеринки, ваш шум, ваше неуважение к моему пространству. И это вы называете помощью?
Виктор вздохнул: — Мам, ну чего ты завелась? Подумаешь, машину купили. Мы же всё равно съедем... когда-нибудь.
— Когда-нибудь? — переспросила Татьяна. — А до тех пор я должна жить как приживалка в собственной квартире?
— Ну вот, опять ты драматизируешь, — закатил глаза Виктор. — Мы же не чужие люди, в конце концов.
Татьяна покачала головой: — Нет, Витя. Чужие люди, возможно, относились бы ко мне с большим уважением. Я приняла решение. Вы должны съехать. У вас есть месяц.
Виктор и Лена уставились на неё в шоке: — Что? Ты нас выгоняешь? — воскликнула Лена.
— Я прошу вас жить самостоятельно, как вы и обещали, — твёрдо ответила Татьяна. — У вас есть машина, найдите съёмную квартиру.
— Но мам, — начал Виктор, — ты же понимаешь, что мы не можем сейчас снимать. Все деньги ушли на машину...
Татьяна почувствовала, как её сердце сжимается от боли и разочарования: — Это ваш выбор, Витя. Вы выбрали машину вместо жилья. Теперь живите с последствиями своего выбора.
— Но куда мы пойдём? — спросила Лена, уже не скрывая паники в голосе.
— Это уже не моя проблема, — ответила Татьяна, чувствуя, как каждое слово даётся ей с трудом. — Вы взрослые люди. Решайте свои проблемы сами.
Виктор вскочил, его лицо покраснело от гнева: — Ты не можешь нас выгнать! Это и моя квартира тоже!
Татьяна спокойно посмотрела на сына: — Нет, Витя. Это была твоя квартира. Но ты продал свою долю мне, помнишь? Я отдала тебе деньги. Теперь это только моя квартира.
Виктор открыл рот, чтобы что-то сказать, но не нашёл слов. Он знал, что мать права.
— Вы предали моё доверие, — продолжила Татьяна. — И теперь должны научиться жить самостоятельно. У вас есть месяц. После этого я сменю замки.
С этими словами она встала и вышла из кухни, оставив Виктора и Лену в шоке и недоумении.
Следующие недели были наполнены напряжением и конфликтами. Виктор и Лена то угрожали, то умоляли, то обвиняли Татьяну в чёрствости. Но она оставалась непреклонной.
В день, когда они наконец съехали, Татьяна чувствовала смесь облегчения и глубокой грусти. Она смотрела, как они грузят вещи в свой новый внедорожник, и думала о том, как всё могло бы быть по-другому, если бы они просто сдержали своё слово.
Виктор подошёл к ней в последний момент: — Мам, ну может, ещё подумаешь? Мы же семья...
Татьяна покачала головой: — Семья, Витя, это не только общая крыша. Это доверие, уважение, ответственность. Всего того, чего я не увидела от вас.
Она закрыла дверь, оставив сына стоять на лестничной площадке. В квартире было непривычно тихо. Татьяна медленно прошлась по комнатам, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. Она знала, что поступила правильно, но от этого не становилось легче.
Сидя в своём любимом кресле, она думала о будущем. О том, как будет восстанавливать отношения с сыном, если это вообще возможно. О том, как будет учиться снова доверять людям после такого предательства.
Но больше всего она думала о том, что наконец-то может вздохнуть спокойно в своём собственном доме. И это чувство, несмотря на всю боль и разочарование, давало ей силы двигаться дальше.