Зинаида Алексеевна всегда считала себя женщиной разумной, старалась жить по правилам и не допускать ошибок. Но в последнее время всё чаще ловила себя на мысли, что жизнь идёт мимо, словно она лишь сторонний наблюдатель за событиями, которые должны были быть её жизнью.
— Зина, ты что опять задумалась? — голос матери вырвал её из мыслей.
Зинаида резко вздрогнула и вернулась в реальность. Они шли по широкой улице, лето стояло в самом разгаре. Горячий асфальт отдавал теплом, запахи цветов, посаженных вдоль тротуара, смешивались с ароматами города. Девочка смотрела на яркие клумбы, наслаждаясь этим разнообразием красок и форм. Ещё не зная, что этот день останется в памяти на всю жизнь.
Вдруг всё вокруг словно померкло — резкая боль в колене, и в глазах потемнело. Она упала, поранив ногу.
— Не реви, — строго сказала мать, одёрнув её за руку. — Сама виновата, под ноги смотреть надо.
Зинаида сдерживала слёзы, чувствуя, как сильно саднит колено. Мама была права — падение произошло из-за её невнимательности. Она должна была быть аккуратнее. "Сама виновата," — крутилось в голове, и от этого слёзы текли ещё сильнее.
Другой случай произошёл на кухне, когда мама с бабушкой лепили пельмени. Маленькая Зина стояла рядом, наблюдая, как ловко вращаются их руки, превращая тесто в аккуратные заготовки. Ей так хотелось погрузить руки в мягкое, податливое тесто, почувствовать его тепло, слепить свой пельмень. Но мама строго сказала:
— Не мешайся тут, иди в комнату, играйся.
Зина не ушла. Молча ходила вокруг стола, выжидая момент, когда бабушка с мамой увлекутся разговором и не заметят, как её маленькая ручка потянется к тесту. Вот тогда и попалась — тесто выскользнуло из рук, миска перевернулась, и Зина оказалась в углу.
— Сама виновата, говорили же тебе не лезть, — вздохнула бабушка, вытирая пол.
Слёзы текли по щекам, но Зина понимала — они были правы. Она во всём виновата. Это чувство сопровождало её с детства — что бы она ни сделала, всё оказывалось неправильно. Словно всегда была не такой, как надо.
Годы шли, и Зинаида научилась жить так, чтобы никому не причинять неудобств, не видеть маминых поджатых губ и её усталого взгляда, полного разочарования. Она старалась делать всё правильно, лишь бы не быть той, кто "вечно всё портит". Но чувство вины только крепло в её сердце.
"А моя дочь не старается," — думала Зинаида, возвращаясь домой поздним вечером после работы. Вечер был холодным, тротуары обледенели, и она шла медленно, чтобы не упасть. В руках пакеты с продуктами — она всегда возвращалась с ними. Кто ещё пойдет в магазин? Муж? Дочь?
Маша, её дочь, росла своевольной и упрямой. Зинаида хотела дать ей то, чего сама была лишена, и в результате Маша не привыкла к отказам. Она росла капризной, требовательной, её просьбы становились всё более дерзкими. А Зинаида лишь старалась угождать, выполняя каждое желание дочери. Она не хотела быть для Маши такой же строгой, как была её мать.
Когда Зина пришла домой, она сразу поняла по взгляду мужа, что опять что-то сделала не так.
— Ты опять забыла вынуть мясо из морозилки, — раздражённо сказал он.
— Прости, забыла, — устало ответила она, снимая сапоги.
— Конечно, забыла. Мы сегодня опять без ужина, — пробормотал муж и ушёл на кухню.
Из комнаты выглянула Маша.
— Мам, ты купила йогурт?
— Да, доченька, купила. Сейчас найду, — Зинаида стала разбирать пакеты.
— Не тот! Я просила другой, — фыркнула дочь и хлопнула дверью.
Зинаида вздохнула. Муж стоял у двери, натягивая ботинки.
— Куда ты? — спросила она, хотя знала ответ.
— Найду, где поужинать, — сухо ответил он и вышел.
Зинаида осталась одна. Она медленно прошла на кухню и села на стул. Всё внутри словно обрушилось. Она вспомнила свою мать, её вечное недовольство, вспомнила, как обещала себе, что никогда не будет такой. И вот она здесь — её дочь ненавидит, муж презирает, а она устала. Устала стараться, устала быть хорошей.
Она подняла голову и посмотрела в окно. За ним раскинулась тёмная улица, освещённая фонарями. Лёгкие снежинки кружились в свете ламп, и Зинаиде показалось, что этот танец напоминает её жизнь — беспорядочный и хаотичный, без цели и смысла. Она ощущала, что её силы на исходе. И в этот момент она поняла — так больше продолжаться не может.
Зинаиде захотелось просто исчезнуть. Она подошла к окну и распахнула его. Морозный воздух ударил в лицо, и она почувствовала, как её разум проясняется. Она встала на подоконник, но страх мгновенно вернул её обратно. Она быстро закрыла окно, тяжело дыша.
Она упала на пол и заплакала. В её жизни не было счастья, только вечное чувство вины. Но в тот момент она поняла — так больше жить нельзя. Она не может быть счастливой, если единственная цель — угождать другим. Она должна измениться.
Поздним вечером, когда её разбудил звонок, она услышала голос свекрови:
— Зиночка, что ты там натворила? Сергей у нас останется. Не переживай, спи спокойно.
"Сама виновата," — подумала Зинаида, но тут же поймала себя на этой мысли. Нет, она больше не хочет так жить. Её жизнь принадлежит ей, и только ей решать, как её прожить. Она знала, что впереди будет много сложностей, но это было её решение.
Утром она встала раньше обычного. Приготовила завтрак и разбудила дочь.
— Маша, пора вставать, — мягко, но уверенно сказала она.
Маша открыла глаза и недовольно фыркнула:
— Чего тебе?
— Я больше не буду тебе всё прощать, — спокойно сказала Зинаида. — Я люблю тебя, но ты должна научиться уважать меня.
Маша недоуменно посмотрела на неё, а затем отвернулась. Но в этот раз Зинаида уже не боялась. Она знала, что впереди будут трудные разговоры и решения, но она больше не хотела быть той, кто всегда виноват. Она решила начать жить для себя — и это был её первый шаг к свободе.
В тот день она отправилась на работу с твёрдым намерением изменить свою жизнь. Она понимала, что путь будет нелёгким, что муж и дочь не сразу поймут её решение. Но она знала, что если не изменит свою жизнь сейчас, то никогда не сможет почувствовать себя счастливой.
На работе её встретили привычные лица коллег. Все они знали её как ту, на которую можно положиться. Но сегодня она позволила себе сказать твёрдое "нет" на просьбу подменить смену — впервые за долгие годы. Коллега удивился, затем нахмурился, но Зинаида не отступила.
Вечером она села за стол ужинать одна, не дожидаясь ни мужа, ни дочери. Она приготовила себе простой, но вкусный ужин, и ела медленно, наслаждаясь каждым кусочком. Сначала было странно ощущать одиночество, но постепенно оно сменилось чувством покоя и удовлетворения. Её больше не угнетала мысль о том, что она что-то сделала не так — впервые за долгое время она почувствовала свободу от этого вечного чувства вины.
Когда поздним вечером вернулся муж, он посмотрел на жену с недоумением. Он не узнал в ней ту Зинаиду, которая всегда бросалась исполнять его просьбы. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Зинаида спокойно посмотрела на него и сказала:
— Я больше не буду жить только ради вас. Я заслуживаю жить и для себя.
Он хотел возразить, но не смог. Он видел перед собой женщину, которая больше не собиралась мириться с ролью вечной виноватой. Он ушёл в спальню, оставив её одну на кухне. Зинаида почувствовала, как её сердце стучит от волнения, но вместе с тем осознала — это начало её новой жизни.
Она больше не хотела быть утопленником с привязанным грузом. Она хотела жить — по-настоящему, свободно, с верой в свои силы и уважением к себе. Она знала, что ещё многое предстоит изменить, что будут непонимания и разногласия, но теперь она была готова к этому.
С этой зимней ночи Зинаида Алексеевна начала заново учиться жить. Она знала, что путь будет долгим, но больше никогда не окажется на краю пропасти, готовая сделать последний шаг. Она выбрала жизнь. И это было её самое важное решение. Как то так.