Родной берег 5
Майя сидела на стуле, обхватив голову руками. В сегодняшний воскресный день они должны были вчетвером идти в городской парк. Однако, вчера вечером Павла вызвали на работу. В этом ничего необычного не было. Так бывало. У людей военных приказы приходят без расписания. Из колеи выбило другое – сегодняшний утренний разговор. Муж пришел с работы серьезный. Чуть не с порога торопливо озвучил новость:
- Майя, пожалуйста, не переживай. Но меня переводят на север, и нам придется покинуть Новороссийск.
Майя смотрела на мужа, не понимая, о чем он говорит. Конечно, она уловила слова про север, но сознание верить услышанному отказывалось.
- Майечка, милая моя, у меня служба. Есть приказ о переводе. Я обязан подчиниться, - объяснял Павел.
- А как же...? - Майя не договорила, слезы душили.
- Не переживай. Ты пока останешься здесь вместе с детьми. Отдыхайте. Когда я обоснуюсь на новом месте, пришлю тебе вызов. Но это будет не скоро. Я покидаю Новороссийск через неделю. А ты сумеешь приехать ко мне не раньше осени. По крайней мере, мне так сказали.
-Ты оставляешь меня с детьми одну?
- Майя, я думаю, что ты справишься. Витя и Настя вполне взрослые. Жаль только, что я хотел показать Вите корабль, а теперь получается, что слово свое не сдержу.
Майя плакала. Она уже не могла сдерживаться. Новость накрыла ее темной тучей, голова ничего не соображала и только понимание того, что нужно все бросить и ехать за тысячу километров в суровый край, выбивало почву из - под ног.
Павел принес воды, присел рядом, не в силах придумать и сказать жене что-то такое, чтобы она успокоилась.
- Мурманск - большой город. Там тоже живут люди, есть школы. Ты будешь работать.
- А ты будешь в плавании. И не известно, когда возвратишься.
- Майечка, девочка моя, там тоже город моряков. И жены ждут своих мужей.
- И почти круглый год зима, - с новой силой плакала Майя.
- Будем надеяться, что это не на всю жизнь. После севера будет вновь теплый край.
-Ты веришь в это?
- Майя, я ни во что не верю. Я советский офицер, моряк. У меня приказ и я его выполняю, - Павел понимал жену, но и ее причитания были уже лишними.
-А если я не поеду? - с вызовом взглянула на мужа Майя.
-Тебе придется освободить квартиру. Она служебная. Ты устала быть моей женой?
-Я устала тебя ждать, менять планы, подстраиваться под твои приказы.
- Майя, это доля офицерских жен. Мне нечем тебя успокоить. Сейчас мне нужно идти, поговорим вечером.
Павел закрыл за собой дверь. В комнату вошла Настя. Она с братом всё слышала. Стала гладить тётю по голове, отчего Майе хотелось плакать еще больше.
-Тётя Майя, не плачь, - подал голос Витя. - Я бы очень хотел поехать с дядей Пашей на север. Я вам очень завидую.
Майя притянула мальчика к себе, крепко обняла, поцеловала: Витенька, оставайся лучше в Ленинграде, мама тебе спасибо скажет.
Она посмотрела на ребят. Они -то точно не виноваты в ее горе. Если привезла гостей, значит, надо их развлекать, - мелькнула мысль. Она вытерла слезы.
- Ладно, отставить сырость, - она повторила слова, которые любил говорить муж. – Завтракаем и идем в парк.
Поели быстро. Втроем отправились развлекаться. Майя старалась не показывать плохого настроения. Гнала от себя грустные мысли. Получалось плохо, но дети, завидев качели, забыли обо всем на свете и на Майю уже не обращали внимания.
Парк гудел голосами, дарил людям лучший свой день. Майя приходила в себя. В конце концов, Мурманск - большой город. Конечно, от Ленинграда – далеко. Да и климат суровый. Но и она же пока не старуха. Оставить своего Павла одного она была не готова. Значит, так тому и быть. Придется привыкать к новым условиям.
Пребывая в своих мыслях, она не сразу поняла, что люди покидают развлечения и с напряженными лицами спешат на выход. Уличный громкоговоритель издал звуки и смолк.
- Что случилось? Почему все уходят? – Майя обратилась к спешащему прохожему.
- Сейчас будет правительственное сообщение, - ответил тот на ходу.
Майя с детьми влились в общий поток, желая, как и все, услышать заявленное известие.
Громкоговоритель зашипел, люди напряженно притихли.
Известие о воiне хлестало будто свинцовым дождем. Крики и плач враз заполнили улицу. Люди бросились в разные стороны, торопясь в черную минуту быть рядом со своими близкими. Поддавшись общему настроению и поселившемуся внутри страху, Майка вместе с детьми тоже бросилась к дому. И лишь открыв дверь, столкнулась с тишиной.
Она не знала, что делать. Майя села к столу и обхватила голову руками.
Настя тихо подошла к ней: Тётя майя, мне страшно.
Майка вздрогнула, словно опомнилась. Быстро обняла девочку. Позвала Витю: «Не бойтесь, ничего не бойтесь. Воiна – дело плохое. Но наша страна сильная. Вы же видели, какой дядя Паша большой и надежный, он не даст нас в обиду».
- А где он? – тут же откликнулся Витя.
- На работе. Очень надеюсь, что скоро он к нам придет. Скажет, что делать.
- Я к маме хочу, - заплакала Настя. – Тётя Майя, отвезите меня к маме и папе.
- Успокойся, девочка моя. Вот дядя Паша придет и решим, что делать. Возможно, и к маме поедем. Где у вас альбом и карандаши. Садитесь, порисуйте.
- Я маме сейчас нарисую качели, на которых мы качались, - сразу же включилась Настя. Витя неохотно тоже сел за стол.
Майя не находила себе места. Она выглядывала в окно, улица была пустынной. Теплое солнце старалось нагреть землю, было жарко, но растопить льдины, что сковали человеческие души, оно было не в состоянии. В воздухе висело гоrе. Оно было невидимым, но его тяжесть безжалостно пригибала к земле горожан. Проникало в квартиры и не давало дышать полной грудью.
Майя подумала, что надо бы что-то приготовить. Она стала стучать на кухне посудой, зажгла огонь. Вскоре по квартире поплыл запах тушеной картошки. Оказалось, что почти не осталось хлеба.
Майя собралась в магазин. Дети с удовольствием были сменить род деятельности. Они уже успокоились, привычная обстановка помогла победить страх.
Ближайший магазин оказался закрытым. Они пошли дальше. Многие «Продукты» не работали, в остальных народу было столько, что не протолкнуться. Народ скупал все подряд. Майя тоже встала в очередь. В руки давали по килограмму крупы.
Женщины громко переговаривались. Все гадали, сколько времени продлится война, надеялись, что к зиме всё должно закончиться.
- Так до зимы-то чуть не полгода, а продуктов уже сейчас почти нет, - сокрушались покупательницы. Майя с детьми находились в толчее часа два, но заветные три килограмма пшена получили. Домой пришли опять напуганные новостями, но довольные покупкой. Отдохнули и опять пошли попытать удачу. Обошли многие магазины, но повезло затариться по полкило риса и по столько же ячневой крупы. Хлеба так и не купили. Павла всё не было.
Дети легли спать, а Майя оставалась на кухне ждать мужа.
Он пришел ночью. Какой-то осунувшийся и очень серьезный. Майя бросилась к нему: «Паша, слава Богу. Что происходит? Все напуганы, продуктов в магазинах нет, хлеба нет. Дети просятся в Ленинград. Что делать?»
- Майя, воiна. Пока ясности нет. С продовольствием будет туго, придется экономить. Я зашел сказать, что пока меня оставляют здесь. Но приказ на отбытие может прийти в любой момент. Постараюсь сообщить. Надумаешь ехать в Ленинград, оставь записку. И будь, пожалуйста, осторожной. Береги себя.
Он поцеловал жену и шагнул к двери. Майя бросилась к нему, вцепилась обеими руками.
- Ну, ну, родная моя. Держись. Теперь нужны силы. Много.
- Паша, ты только береги себя, - просила Майя. – Я без тебя не смогу. Он рывком опять прижал её к себе, и отстранив, быстро стал спускаться по лестнице.