Ну что, выходные к нам подбираются вовсю, а значит, пора поулыбаться. Сегодня у нас будут истории из прекрасного мира искусства. Улыбаемся и настраиваемся отдыхать.
Гайдн и неблагодарные слушатели
В начале 1790-х годов Йозеф Гайдн много работал в Англии. Английская публика музыку Гайдна любила, на концертах был аншлаг. Так что из Лондона в Вену он вернулся человеком достаточно обеспеченным.
Но был один нюансик, который великого композитора бесил. Английская публика не была особо утонченной, поэтому многие зрители на концерте похрапывали. Деньги платили, в конце аплодировали, но мастеру-то хотелось быть услышанным.
И потому Гайдн решился на хитрость. Его "лондонская" симфония №94 оказалась с сюрпризом. Начало второй части, такое тихое, мелодичное, почти усыпляющее скрипками, вдруг прерывалось ударом литавр и аккордом всего оркестра. А потом снова идет тихая красивая тема.
Так что задремывающие зрители вдруг просыпались от резкого звука и могли насладиться красивой мелодией andante уже в сознании.
Далекая труба
Австрийский дирижер Герберт фон Караян очень хотел в одной мелодии добиться эффекта отдаленной трубы. Чтобы звук шел так, словно труба отзывается в какой-то момент.
Но добиться эффекта не получалось никак. Тихий звук - не то. Трубачи с разных сторон оркестра - не то. В отчаянии он загнал своего трубача аж на зрительский балкон - и БИНГО! Звук получился идеальным. Там была сложность с дирижированием, но трубач был опытным, и после нескольких репетиций сам вступал очень точно.
День премьеры. Зал полный. Оркестр играет, все идет как надо. Дело доходит до нужного места, но красиво откликающейся трубы нет, вместо нее какое-то сдавленное сипение. Караян не растерялся, махнул другому трубачу, тот звук выдал, но смысл-то был в откликающейся трубе!
В антракте Караян находит трубача с балкона и требует объяснений. Но оказалось, трубач не виноват. Он точно выждал момент, поднес трубу к губам - и тут на него налетела никем не предупрежденная билетерша. Тетеньке показалось странным, что на балконе сидит человек с музыкальным инструментом. Она решила за ним проследить. И когда тот решил "помешать музыкантам", разъяренная работница налетела на него и с отповедью "Как тебе не стыдно, мерзавец, ведь дирижирует великий Караян!" отобрала трубу. Потому что нечего хулиганить!
Я композитор, я так вижу!
Моцарт и Гайдн были дружны и восхищались музыкой друг друга. Поэтому они часто показывали друг другу свои произведения.
И вот Моцарт приносит Гайдну ноты нового произведения. Гайдн смотрит и понимает - это невозможно сыграть. Потому что пальцы одной руки убегают слишком далеко вправо, а второй - слишком далеко влево. И в какой-то момент надо сыграть ноты на клавишах в середине, а потом снова убежать в края. А ритм-то очень быстрый. Alegretto, для знатоков.
И вот Йозеф так Вольфгангу и говорит: "воля ваша, профессор, что-то вы нескладное придумали Тут ошибочка, не сыграть такое" Моцарт говорит "ХА!". Садится за рояль и играет. Потому что у настоящего музыканта для игры есть не только две руки, но и нос, который может поучаствовать!
Композитор сбрендил!
Римский-Корсаков писал оперу "Садко". Обратился, так сказать к классике и истокам. Опера написана была, либретто, то есть текст, написали.
Но тут вышел злобный затык. Потому что текст попытались сделать максимально близким к старорусским былинам. А они, мягко говоря, не всегда соответствуют современному стихосложению по правилам и ритму. И получилось так, что в паре мест текст был разложен на 11 четвертей. Ну то когда нормальный мозг хочет увидеть что-то типа 12 четвертей, а выходит 11. А слогов по тексту вообще 10(
Николай Андреич-то с музыкой справился, он гениальный. Исполнители главных партий талантливые - тоже, там Шаляпин, Забела-Врубель... А вот у хора вышел затык с этими местами. Постоянно пол-хора сбивались.
И тогда не то дирижер, не то сам Римский-Корсаков нашли прекрасный выход. Они нашли крутую фразу, которая дала ровно 11 слогов в нужном ритме и давала подсказку, как это вот все надо петь. С этой подсказкой хор мгновенно сориентировался. И заодно продумывая эту фразу в мозгу становилось проще смириться с нестандартной мелодией:
РИМСКИЙ-КОРСАКОВ СОВСЕМ С УМА СОШЕЛ!
Говорят, эту фразу до сих пор используют как подсказку, когда поют строчки на 11 четвертей.
А хорошо аккомпанирует!
В советские времена артистов регулярно отправляли с концертами "в поля". В колхозы,на заводы и все такое.
И вот бригада артистов Московской филармонии едет на целину. В этой бригаде, в том числе, едут известнейший виолончелист Мстислав Ростропович и композитор Ян Френкель.
А надо сказать, что по всем академическим правилам Ростропович не просто на виолончели солировал. Обычно ему аккомпанировали на рояле, оттеняя виолончель. И тут выгружают наших артистов в полевом стане. Ну то есть в чистом поле по сути. Стулья им привезли. А вот рояля нет. И фортепианов с пианинами не подвезли. Играй, Мстислав Леопольдыч, так, чтобы твоя виолончель понравилась.
Видя панику коллеги, Ян Френкель ему предлагает выход. Фортепиано нет, но есть баян. Ценители тут не те, чтобы тонкость оценить, может, и баян им сойдет?
И вроде сходится. Френкель тихонько на баяне, Ростропович громко на виолончели. Играют. Публика слушает. И вдруг в "задних рядах" встает пролетарий колхозного труда, в плечах косая сажень, на лице крестьянское происхождение в n-ном поколении. И с недовольным лицом пробирается к сцене. Френкель с Ростроповичем слегка паникуют, потому что кто его знает, зачем он идет. И бросить музыку нельзя, и доиграть быстро не получается.
Так вот, подходит мужик к нашим гениям, кладет руку Ростроповичу на плечо и говорит:
"Слушай, мужик, не нуди. Дай нормально баян послушать!"
---
Хотите еще немного юмора?