Довольно необычная петиция, поданная в октябре 1716 года, хранится в епархиальных архивах папы римского в базилике Сан-Джованни в Риме:
Антонио Пьервенанци, приходской священник церкви Сан-Бенедетто в Пишиноле, с сентября месяца находится в плохом состоянии из-за непрекращающихся выделений, которые идут из его головы и влияют на всё его тело. Он испытывает постоянную боль внутри и снаружи и по этой причине остался без волос и почти без зубов, страдает от головокружения и временной слепоты. Врачи опасаются, что может развиться более серьёзное, даже неизлечимое, заболевание. Поэтому Пьервенанзи, по совету тех, кто его лечит, просит разрешения носить светлый парик естественных оттенков, с тонзурой и без локонов.
Зачем священнику XVIII века понадобилось спрашивать у Папы Римского разрешения носить парик?
В основе петиции Пьервенанци лежало модное в то время увлечение тщательно уложенными париками. Вспомните портреты Людовика XIV, Иоганна Себастьяна Баха, Марии-Антуанетты или отцов-основателей США. Парик, чем больше и изысканнее, тем лучше, был обязательным атрибутом любого важного человека. Действительно, английский церковный историк Оуэн Чедвик однажды заметил, что «парик стал неотъемлемой частью униформы англиканских епископов, как и английских судей». Однако Чедвик также отметил, что это не относится к католическим священнослужителям. На протяжении нескольких поколений епископы во Франции и Италии вели согласованную кампанию против священников, которые их носили.
Пьетро Мария Орсини, архиепископ Беневенто, который в 1724 году стал Папой Римским Бенедиктом XIII, был одним из тех, кто возглавил эту кампанию. Будучи монахом-бенедиктинцем на протяжении всей жизни, а также единственным полностью лысым Папой Римским XVIII века, он, возможно, подходил к вопросу париков с особой точки зрения. Тем не менее, как и другие «критики париков» в католической иерархии, он считал искусственные волосы тщеславными, неуместными и эксцентричными.
Согласно критике Бенедикта, священник, который носил парик, чтобы соответствовать модным тенденциям в обществе, демонстрировал ошибочную, даже нечестивую привязанность к мирскому. Святой XVI века и архиепископ Милана Карло Борромео ранее высказывался на эту тему. В знаменитом пастырском послании он упрекал духовенство своей епархии за пренебрежение благочестием, которое заключалось в чисто выбритом лице, в пользу модной в то время пышной бороды.
Критики париков утверждали, что носить парик ещё хуже, чем носить бороду, потому что это нарушает ключевой запрет священного церковного закона. В Первом послании Павла к Коринфянам говорится, что «всякий, кто молится или пророчествует с непокрытой головой, бесчестит свою голову», а также что «мужчине не должно покрывать голову, ибо он есть образ и слава Божия; а женщина есть слава мужа».
Многие на протяжении всей истории истолковывали эти стихи как означающее, что мужчины, но не женщины, должны снимать головные уборы в церкви. А что такое парик, как не разновидность головного убора? Как мог священник, нарушающий это правило, стоять перед алтарём и произносить священные слова о Причастии? Этот скандал подорвал его авторитет.
Будучи папой римским, Бенедикт XIII всего за три года издал три указа, в которых упоминаются парики. Другие папы тоже запрещали носить парики в церкви, но его запреты были самыми суровыми: священник, который приносил свой парик в священное место, даже в ризницу, мог быть приговорён к 15 дням тюремного заключения, неопределённому денежному штрафу и лишению права проводить богослужения.
Существует мало свидетельств того, что этот закон на деле выполнялся. Папе просто не хватало ресурсов, чтобы следить за соблюдением запрета. Проблема для него, как и для других церковных вождей, заключалась в том, что многие католические священники не соглашались с политикой против париков. Возможно, они были священнослужителями, но не разделяли все убеждения своего начальства. Они также хотели участвовать в более широком социальном порядке, выходящем за пределы самой церкви, где парики указывали на то, что их владельцы были уважаемыми людьми с высоким статусом.
Следующий папа Бенедикт XIV (годы правления 1740-1758), осознавал проблему и поэтому подошёл к ней с другой стороны. Он предположил, что важны намерения. Священник, который носил скромный, неприметный парик по медицинским показаниям, не совершал ничего плохого. Грехом была лишь чрезмерная забота о внешнем виде.
Это, конечно, была позиция, которую отстаивал священник Пьервенанци в своём прошении 1716 года. Но Пьервенанци не повезло: его аргумент опередил своё время (и его прошение было отклонено). Нескольким другим священникам, которые приводили похожие доводы, повезло больше, потому что они более убедительно утверждали, что им нужен парик, чтобы уменьшить уровень отвращения (и, следовательно, скандала) среди прихожан. Церковь с большим подозрением относилась к священникам, чьи тела были несовершенны. К доводам о неприязни нужно было отнестись серьёзно, потому что они угрожали душам прихожан священника, если из-за его уродства они будут избегать церкви.
Конгрегация Собора Ватикана, орган, созданный для регулирования поведения священнослужителей, часто привлекалась к рассмотрению подобных дел. Например, она постановила, что гермафродиты могут быть священниками, но не монахинями. Она также рассмотрела дело Антонио Маниардо, монашеского привратника, уволенного из-за того, что из-за сильного заикания он не мог выполнять свои обязанности. Маниардо утверждал, что его обязанности выполнялись с помощью физических действий, а не речи, а значит, его инвалидность не была препятствием. Похоже, он добился меньшего успеха, чем другие священники, которые сохранили свои парики.
Проблема Церкви с париками в конце концов решилась сама собой. Они вышли из моды после Французской революции, и вскоре каждый католический священнослужитель стеснялся того, что кто-то из его предшественников когда-либо носил парик. Пий VI (годы правления 1775-1799), единственный папа римский, носивший парик, позже, как говорят, лишь посыпал волосы пудрой. Священники, которые носят парики сегодня, слишком скромны, чтобы рассказать нам об этом.
Майлз Паттенден преподает историю в Оксфордском университете.
