— Ты решила взять ещё один кредит без моего согласия? — Володя вышел на кухню, остановился посреди комнаты, и его глаза сузились от едва сдерживаемой ярости. — Лена, это уже четвёртый кредит! Мы договаривались! Как ты могла сделать это снова?
Лена стояла у раковины, её плечи опустились, а губы были сжаты в тонкую линию. Она знала, что этот разговор неизбежен, но ей до последнего хотелось верить, что она сможет как-то выкрутиться. Взятый ею кредит был, как острая боль, с каждым днём разъедающая остатки их семейного спокойствия.
— Володя, я... я хотела купить подарок Маше на день рождения. Ты же знаешь, шестнадцать лет — особенный возраст. Она так мечтала о новых курсах по рисованию и о велосипеде... Ну как я могла ей отказать?
— Велосипед, курсы, подарки... — Володя выдавил слова, его лицо было окаменевшим. — А как платить будем? Или ты думаешь, я буду отдавать этот долг, о котором меня даже не спросили? Четвёртый кредит, Лена! Мы же не можем больше тянуть!
Лена отвернулась, её голос дрожал.
— Ты не понимаешь, Володя. У Маши мечты... У нас никогда нет денег на её желания, мы всё тратим на счета, на коммуналку, на продукты. А на радость хоть копейка осталась? Я просто хотела, чтобы у неё был этот момент счастья, хоть немного...
Володя тяжело вздохнул, провёл рукой по лицу. В его голосе больше не было гнева, только горечь и усталость.
— Лена, мы в долговой яме. Каждый кредит — это ещё один шаг к тому, что нас поглотит эта трясина. Мы уже три кредита еле тянем, и теперь ещё один... Ты не понимаешь, что это просто путь к катастрофе? Мы теряем себя, теряем то, что у нас осталось.
— Я нашла заначку, — вдруг произнесла Лена, отворачиваясь к окну. — Хотела закрыть хотя бы часть долга, но этих денег всё равно недостаточно...
Владимир нахмурился, его глаза расширились от удивления.
— Заначку? Лена, ты прятала деньги всё это время? Мы тут экономим на всём, а ты прячешь деньги? Это в каком мире нормально? Мы тут каждый рубль считаем, я работаю на двух работах, чтобы хоть как-то удержаться на плаву, а ты...
— Это не так! — Лена вскрикнула и повернулась к нему. — Это не так, как ты думаешь. Я просто хотела, чтобы у нас был какой-то запас на случай крайней необходимости. Я надеялась, что мы сможем использовать эти деньги в сложный момент... Но я увидела, что Машин праздник под угрозой, что у нас ничего нет... и взяла их. А потом взяла кредит.
Владимир молчал, его губы сжались. В тишине слышался лишь звук капель, падающих из крана в раковину. Лена смотрела в сторону, боясь встретиться с его взглядом.
— Ты понимаешь, что я не могу больше так жить? — сказал он наконец, его голос был тихим и надломленным. — Я не могу оплачивать этот кредит. Я не буду этого делать. И знаешь что? Банк уже начал звонить. Они предупредили, что если мы не начнём платить, то они отнимут машину. Нашу единственную машину, Лена. Единственное, что у нас осталось.
Лена побледнела. Машина была больше, чем просто средство передвижения. Это было их спасение от суеты, редкие выезды за город, единственный оазис спокойствия и свободы в их затянутой заботами жизни.
— Володя, этого нельзя допустить. Мы столько пережили ради этой машины... Помнишь, как мы летом работали без выходных, чтобы её купить? Это была наша общая мечта.
— Да, Лена, я помню, — Володя кивнул, в его глазах блеснуло что-то похожее на слёзы. — Но ты должна понять, что теперь мы на грани. Четвёртый кредит — это слишком. Нам нужно думать не только о Маше, но и о нас, о нашем будущем. О том, как нам не потерять всё окончательно.
Лена провела рукой по волосам и наконец посмотрела на мужа, её глаза блестели.
— Я сделала ошибку, Володя. Я понимаю. Но, пожалуйста, давай попробуем найти выход вместе? Нам нужно что-то придумать. Я не хочу потерять ни машину, ни тебя... и не хочу, чтобы Маша видела, как мы разваливаемся.
Владимир тяжело вздохнул, подошел ближе и мягко взял Лену за руки. Он смотрел ей прямо в глаза, и в этом взгляде было всё: и боль, и разочарование, и, несмотря на всё, любовь.
— Мы найдём выход, Лена. Но больше никаких тайн. Никаких кредитов. Никаких заначек. Мы должны быть честны друг с другом, иначе у нас ничего не выйдет. Мы — семья, а не соперники в борьбе за выживание.
Лена кивнула, её глаза увлажнились ещё сильнее. Она понимала, что теперь самое важное — это вернуть доверие. Без него они ничего не смогут построить заново.
— Я обещаю, Володя, — тихо произнесла она. — Мы справимся. Вместе.
Он обнял её, и Лена почувствовала в его объятиях ту самую маленькую искру надежды, которая, может быть, и станет началом чего-то нового. Они стояли, обнявшись, и несмотря на всё ещё существующие проблемы, Лена знала: если они вместе, то смогут найти выход. Сколько бы кредитов ни нависло над ними, они начнут заново — без тайн, без лжи, с открытыми сердцами и общими усилиями, которые помогут выбраться даже из самой глубокой ямы.