Глава 62
Алексей
Когда Костя позвонил мне, мы с Дианой лежали в постели, наслаждаясь тем спокойным временем, которое всегда наступает после бурного этапа. Я лениво взял трубку, но когда услышал, что говорит друг, вскочил:
– Эй, как это понимать? Мы же играли с ним в бильярд, и всё было хорошо, разве нет? Когда? Прошлой ночью? Значит, он не сможет больше вставать? Сколько времени ждать? Я спросил, когда он очнётся, балбес!
Новость о том, что случилось с Елисеем, страшно расстроила. Мозгами всё понимаю: другу осталось всего ничего, и совсем скоро он от нас уйдёт навсегда. Но сердцем не желаю это ощущать, вот хоть ты тресни. Ужасно обидно. И стало ещё обиднее, когда я узнал, что у них с Надей всё может ещё восстановиться.
А может, это в самом деле ему такая вышла расплата за измену? Ведь сначала он предал Надю, когда бросил её и женился на Алине. Потом предал Алину и свою дочь Машу, когда фактически ушёл от них к Наде, которая к тому же давно уже чужая жена. Да, не надо было ему снова упиваться этой любовью. Глядишь, и жил бы себе дальше спокойно.
***
Алина
Утром, когда я приехала в больницу, свекровь уже колдовала около Елисея. Разминала ему ноги, приговаривая: «Приходи в себя. Мама приведёт сюда Надю. Свяжу её и оставлю здесь. Просыпайся, сынок». Услышав это, я не стала с ней ругаться и спорить. Зачем? Всё и так понятно. Мать моего мужа уверена, что если он станет больше времени проводить со своей первой любовью, то наверняка болезнь отступит.
Потому я оставила их вдвоём и вышла в коридор, где села и устало стала смотреть в одну точку, стараясь ни о чём не думать. Но моё одиночество прервал Андрей, который непонятно как здесь оказался. Хотя что я спрашиваю? Наверняка сюда же примчалась и его жена, а он за ней, как ниточка за иголочкой.
– Я могу с тобой поговорить? – спросил, встав напротив. Я кивнула, показав не соседнее кресло.
– Я отказываюсь от того, чего не могу сделать. Моя жена уже ушла от меня. Но я не могу оставить её здесь и перестать заботиться. Из того, что она мне рассказала, я понимаю, что осталось совсем мало времени…
– Не стоит говорить о пустом, – прервала я его монолог. Надоело слушать эти сопли по поводу «зайку бросила хозяйка». – Забирай свою жену и уезжай.
Я встала и хотела отойти подальше от него. Но, подумав, обернулась:
– Почему ты по-прежнему любишь её и заботишься о ней? Ты тоже мужчина. Разве у тебя нет гордости? – спросила с вызовом.
Андрей усмехнулся печально:
– А ты не можешь отпустить своего мужа, который любит мою жену. Разве это не то же самое?
Я ничего не ответила, поскольку от, чёрт возьми, совершенно прав. К сожалению. Я всё-таки ушла, решив заглянуть в столовую, чтобы купить воды. Проходя мимо зала ожидания, внезапно увидела Надю. Ах, ну конечно. Остановилась, чтобы пристально посмотреть ей в лицо. Она пыталась выдержать мой взгляд, но не сумела – отвела глаза в сторону. Значит, чувствует свою вину. Что ж, я так и думала.
Вскоре я вернулась в палату мужа. Здесь уже был Алексей Митрофанов. Примчался, видимо, когда ему Костя позвонил.
– Не надо так волноваться, – пытался он утешить Аллу Олеговну. – Он же не без сознания, он просто спит. Он очень ослаб и теперь очень крепко спит. Так спокойно.
Через какое-то время они ушли, я взяла табурет и села рядом с Елисеем, взяв его за руку. Вскоре он приоткрыл глаза, посмотрел на меня и слабо улыбнулся. Потом снова погрузился в забытьё. Но перед этим прошептал:
– Надя…
Подождав немного, я вышла, чтобы пройтись и хоть немного отпустить ту эмоциональную пружину, которая скрутилась внутри. Пока медленно шла по коридору, навстречу мне из зала ожидания приблизилась Надя. Преградила путь и спросила:
– Можно мне спросить?
Я устало кивнула.
– Он в порядке?
– Можешь сама посмотреть.
***
Надя
Я не знала, разрешит ли мне Алина навестить её мужа, моего самого любимого человека. Потому просто сидела и ждала в больнице, когда наступит подходящий момент. К вечеру Алина вышла из палаты, и я, не выдержав, подошла к ней и спросила, как Елисей. После её слов «Можешь сама посмотреть» кинулась к нему.
– Я здесь. Теперь всё хорошо. Всё хорошо, – сказала, роняя слёзы на одеяло, которым был накрыт любимый.
Он вскоре открыл глаза и прошептал:
– Я знал, что это ты. Не уходи больше никуда.
– Я не уйду.
– Если уйдёшь, я закричу на тебя, – улыбнулся Елисей.
– Ты проснулся? – я не знала, что ещё спросить. Он кивнул с широкой улыбкой.
– Чем ты так доволен? Ты заставил всех поволноваться.
– Я хочу подняться, – сказал он вдруг.
– Что? – поразилась я. – Что ты говоришь и почему смеёшься?
– Я хочу приподняться, – повторил Елисей.
Я помогла ему, нажав кнопку, и кровать изменила форму, превратившись наполовину в кресло.
– Чего ещё ты хочешь? – спросила я.
– Сядь ближе. У меня совсем нет сил. Обними меня.
– Так хорошо? – я обняла любимого, прижавшись своей головой к его.
– Да.
– Это замечательно, теперь я могу уйти на твоих руках.
– Ты ещё поживёшь, – я отодвинулась, глядя в его глаза.
Елисей продолжил улыбаться, протянул руку и стал водить пальцами по моему лицу.
Я подумала в этот момент, что он хочет меня поцеловать. Стала наклоняться, чтобы сделать это, но любимый отвернул голову в сторону и сказал:
– Я хочу увидеть небо.
– Мы не можем, на улице холодно.
– Я хочу почувствовать холодный ветер. Выйдем. Я хочу выйти. На улицу.
Я отрицательно покачала головой.
***
Алина
Я вернулась домой, чтобы привести себя в порядок. Когда вышла из ванной и переоделась, заметила, что Алла Олеговна копошится на кухне, раскладывая еду по контейнерам.
– Не носите ему этого. Так или иначе он не сможет это съесть, – сказала ей, впрочем, не особенно надеясь на понимание. Уж слишком упрямая свекровь у меня. К тому же очень любит сына. Наверное, в её возрасте и на её месте я бы поступила точно так же.
– Он все ещё должен есть. Как он может не есть? – проворчала она, продолжая укладывать еду.
– Они вводят ему внутривенно.
Алла Олеговна прекратила, поняв тщетность своих усилий.
Вздохнула и сказала:
– Думаю об этом, как о женитьбе сына. После его ухода ты всё равно останешься одна. Он получил своё счастье. Он скажет тебе спасибо после смерти.
Я, услышав это, расплакалась. Свекровь, тоже с мокрым от слёз лицом, притянула себя ко мне. Мы обнялись. Все прошлые распри и недопонимания перед лицом общего горя были забыты.
***
Надя
Я знаю, что мне не стоило этого делать. Что так нельзя, запрещено и много ещё чего. Но есть одна вещь на свете, которую надо исполнять неукоснительно: последняя воля умирающего. Я позвонила Косте и Алексею, позвала их помочь. Ребята помогли мне сначала перевезти койку с Елисеем на первый этаж, а потом Бережной попросил кого-то из начальства, чтобы ему позволили отвезти друга на «Скорой» к берегу Иваньковского водохранилища.
Ребята перенесли Елисея, усадили на высокий берег, я расположилась рядом, и они ушли.
– Тебе холодно? Тебе точно не холодно? – спросила я, глядя на лицо любимого.
– Я сейчас иду вдоль Волги, там, у нас, на Бору. Ничего не изменилось. Белые теплоходы плывут. Вдалеке виден мост через Оку, стрелка и Спасский собор. Напротив нас лыжный трамплин, канатная дорога на ту сторону… Чкаловская лестница и башни кремля… И ты, и я – мы всё ещё там живём. Мы не такие зрелые, как сейчас. И не женаты. Тебе семнадцать. Мне девятнадцать. Надя.
– Да?
– С того времени и до сих пор я люблю тебя.
Он замолчал. Мы некоторое время сидели, смотрели на воду, небо и высоко плывущие облака, залитые золотым светом заката. И только потом, когда я спросила, всё ли хорошо, Елисей не ответил. Как и мечтал когда-то, он тихо ушёл из этого мира на моих руках.
***
Эпилог
Елисей
Я очнулся в своей постели. Никого рядом не было. Провёл рукой по кровати, – простыня и подушка ещё тёплые. Значит, Алина недавно встала. Посмотрел на часы. Около девяти. Что ж, пора и мне вставать. Я сладко потянулся и зевнул. Легко поднялся, надел свой любимый белый свитер с мягким воротником, а потом прошёл в гостиную и сел за обеденный стол. Алина оказалась здесь, она наполняла чайник фильтрованной водой.
Вскоре послышались лёгкие шаги, и я широко улыбнулся. Это была Маша. Она вошла нарядная, в руке держала маленький рюкзачок. Подошла к Алине и спросила:
– Мам, ты проснулась?
– Машуня, – улыбнулась ей жена. – Ты уже собралась на подготовительные занятия?
– А сколько уже времени? – с укором напомнила дочь.
Алина посмотрела на часы и охнула:
– Прости. Я умоюсь и отведу тебя.
– Всё нормально. Я сама дойду. Тут же недалеко. Пей свой кофе.
– Я тебя отведу, солнышко. Ты не можешь идти одна.
– Я что, маленькая? – поинтересовалась Маша. – Мамочка, оставайся дома и не волнуйся.
Она прошагала в прихожую. Оттуда донеслось:
– Я ушла.
– Маша! Маша! – позвала её Алина, но дочь не остановилась.
– Маша! – позвал я, но и на мой зов не откликнулась.
Я подумал, что она решила стать взрослой и самостоятельной. Ну, раз так, не буду мешать. Быстро надел светло-бежевое пальто и вышел за ней на улицу. Оказалось, что Маше не придётся идти одной. Она закричала «Привет!» и побежала к мальчику её возраста, который стоял, видимо, со своей мамой. Они приветствовали мою дочь.
– Женя! – сказала Маша мальчику. – Тебе надо правильно завязывать шарф, и тогда ты не простудишься! – она поправила ему одежду. – Ты сделал домашнюю работу?
– Сделал.
– Осторожно переходите через дорогу, – сказала им мать мальчика.
– Хорошо.
Дети, взявшись за руки, пошли под присмотром незнакомки. То есть это я её не знаю, а Маша их – да, значит, можно не волноваться.
***
Дина
Меня разбудил телефонный звонок.
– Алло? – спросила, дотянувшись до смартфона.
– Привет, Дина, – сказал Андрей.
– Ты ищешь Надю? – ответила я. – Кажется, она ушла. Куда пошла? Не уверена, что знаю, я только проснулась. Может, она пошла в магазин. Конечно, хорошо. С ней всё в порядке. Не волнуйся. Да, она вовремя ест и вовремя спит. Если волнуешься, позвони ей сам.
– Нет-нет, – ответил Андрей. – Если с ней всё в порядке, то это не нужно. Если что-то изменится, позвони мне, Дина.
– Конечно.
– Спасибо тебе за всё, – проговорил Андрей и положил трубку.
«Бедолага, – подумала я после разговора. – Всё никак забыть её не может. Вот ведь упрямый! Точнее, влюблённый».