Давайте разберемся, почему у нас не ценится та красота, которая пришла из прошлого! Нет, здесь не будет новостей о сносе очередных палат времен Петра I. Будет — попытка разыскать в нашей истории культурные истоки такого невеселого явления... Без осужденья, без эмоций. Просто хочу докопаться до причины.
«Русские любят все новое»
Дом, где работал пять веков назад Дюрер, хорошо сохранился. Нюрнбергское здание восходит к 1420 году, а к 1509-му (когда его купил художник) — выглядело так, как выглядит сейчас. Уже в XVII столетии о нем писали как о достопримечательности, с начала XIX века в нем работает музей, а сразу после Второй мировой — памятник отреставрировали.
В больших и малых городах Запада — множество рядовых домов эпохи Ренессанса, которые до нас дошли не только благодаря долговечному стройматериалу, но и потому, что там (пусть не всегда и не везде) сознательно хранили древности.
Разницу между русским и европейским отношением к «старому» и «новому» описал Теофиль Готье, посетивший Москву в середине XIX века.
«...во Франции... на новые здания... наносится патина из разведенной водою сажи, чтобы... их... привести в гармонию с более старыми постройками… Русские же любят все новое или по крайней мере то, что имеет облик нового, и думают, что проявляют уважение к памятнику, обновляя окраску его стен, как только она облупится или потрескается. Это самые великие маляры в мире… они переписывают даже старые росписи византийского стиля, украшающие церкви...»
Вначале было пламя
Все началось, однако, со стройматериалов. Возводя деревянные хоромы, русский твердо знал, что через 10 или 20 лет они станут добычей огня… с такою частотой выгорала Москва XIV-XVI веков (чем обширней деревянный город, тем выше риск, что он погибнет от пожара целиком). Пожитки удавалось спасти далеко не всегда: часто они гибли вместе со зданиями. Самые важные церкви иногда строили из камня, но и по ним прокатывался огненный смерч, оставляя лишь закопченную скорлупу стен.
Молчу уже о междоусобицах, когда выжигали и грабили все за пределами крохотных кремлей, и о татарских нашествиях, когда стирали с лица земли целые города, с кремлями…
В городах, замках и аббатствах Запада сохранилась масса артефактов, начиная с раннего Средневековья. Есть даже античные вещи: римские рукописи «Энеиды», камеи времен императора Тиберия. Вещей IX – X веков уже довольно много.
А как же на Руси? Счет книгам и иконам, сохранившимся с XI – XIII веков (по всем русским княжествам), идет на десятки, хотя иконы-то стремились спасти в первую очередь. И даже вещи возрастом век или полтора во времена Иванов Грозных и Василиев Темных встречались редко.
На Руси не привыкли к древностям, потому что их… почти не было.
Откуда ж взяться бережному отношению?
Гримасы догоняющей модернизации
Русские долго запрягали, но быстро поехали. Трудно назвать страну, культура которой так быстро менялась с конца XVII и до XX столетия. Пожаров становилось все меньше, а каменных стен — все больше. Появилась возможность хранить старые фасады и интерьеры…
Возможность была, а желания не было! Особенно печально дело обстояло с гражданскими постройками. Буду рассказывать по московским материалам (они мне ближе всего).
В Москве сохранилось много — полторы сотни! — «допетровских» палат. На самом деле подавляющее большинство из них построены уже при жизни Петра I: в последней четверти XVII и даже в начале XVIII века. Старыми были лишь архитектурные традиции.
Русское черноземье в это время было уже практически избавлено от татарских набегов и интенсивно осваивалось. Страна (читай — элита!) начала резко богатеть, что сделало возможным как сотни палат с веселыми каменными узорочьями, так и реформы царя, положившие узорочью конец.
В условном 1724 году вся эта роскошь выглядела глупой, устаревшей, ужасающе немодной. Почти все, что мы видим сейчас, есть результат работы реставраторов, которые восстановили уничтоженный декор по «хвостам», сохранившимся в кладке стены. При Петре и особенно после Петра почти все древнерусские палаты перелицевали. Конечно, в наши дни все это кажется актом массового вандализма.
А вот как дело выглядело «изнутри»!
В условном 2024 году реконструируют дома, построенные в 1990-х. Кто стал бы защищать «безвкусный новодел», созданный в русле отживших традиций?
(На самом деле дата выбрана лишь для наглядности, ибо как раз в 1720-х каменное строительство вне Петербурга было под запретом).
Эта история еще много раз повторится! Декор петровского и аннинского барокко будет беспощадно уничтожаться при Елизавете, елизаветинское барокко — при Екатерине, ранний и высокий классицизм — в период ампира, ампир — в эпоху эклектизма («снесем эти казенные ложноклассические портики! Вернемся к древнерусскому национальному искусству!»).
Круг замкнулся. Но если в начале XIX века остатки фасадов палат активно перестраивали, то к 1850-м, когда ценность допетровского зодчества начали осознавать, нетронутых фасадов светских зданий в Москве почти не осталось (ситуация с интерьерами — еще более грустная).
На Западе смена архитектурной моды означала просто «строим новый дом по-новому», у нас — еще и «надо перелицевать по-новому все старое». Россия в этом плане много «прогрессивнее» Европы. Вот что случается, когда стараешься во что бы то ни стало «нагнать и перегнать».
Но вот ситуация стала меняться...
Почему мало древних памятников?
Во второй половине XIX века памятниками московской старины считались церкви и несколько гражданских зданий типа стен Кремля и Китай-города, Сухаревой башни и отреставрированных в 1850-х палат Романовых. Все это начали охранять. Как я уже писал, снос храмов в Москве удалось остановить в 1870-х годах, реконструировать их стало невозможно без разрешения ученых.
Однако зодчество послепетровской эпохи продолжали третировать как «упадочное» и слишком «новое». Кому интересно, что строили всего 100-150 лет назад? Какая же это история?! В число этих «новых» зданий вошло также большинство перелицованных древних палат, о них ведь не было еще известно, что они — палаты...
Складывается парадоксальная картина. В городе очень мало «настоящих, древних памятников», и они подобны островкам. Вокруг них — много хорошей архитектуры, которая и составляет городскую среду, но эти здания не берегут, ведь они «новые». Однако то, что уничтожат, никогда уже не станет древним! Именно потому и через век у нас немного «настоящих, древних памятников».
Спасала положение лишь бережливость наших предков: облик домов меняли, но древние стены — часто сохраняли, оставляя шанс для реставраторов.
«Русские любят все новое». Каскад непрекращающихся модернизаций превратил наших соотечественников в радикальных вплоть до беспощадности новаторов.
В таком культурном климате «дом Дюрера» трудно себе представить.
P.S. Про ситуацию после 1917 года здесь писать не буду, это предмет отдельного и невеселого разговора.
Понравилась статья? Поставьте лайк, тогда ее увидят больше читателей! Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить другие материалы.
Все статьи по рубрикам: