Стас Садальский в день рождения коллеги, вспомнил Ролана Быкова:
«Ролан Быков. Добрый, смешной, красивый, бесконечно талантливый.
Кто еще умел так играть, так снимать и так учить любить - и больших и маленьких?
У всех его фильмов - всех, без исключения, мучительно долгий, трагический путь. Казалось, он снимал кино для детей, на самом же деле – для взрослых, просто говорил с ними языком ребенка.
В фильме «Внимание, черепаха!», снятого Быковым в 1969 году, в эпизоде, где школьники спасают черепаху из-под гусениц танка, чиновники разглядели намек на вторжение советских войск в Чехословакию, так как слова «черепаха» и «Чехословакия» начинались с одного слога «че».
Сцена игры в солдатики на полу туалета была названа клеветой на славные Вооруженные силы СССР. Один из газетных заголовков тех лет – «Знамя в моче»!
С Быковым я работал в двух картинах – «Мнимый больной» у Леонида Нечаева и «Телеграмма» - это один из первых моих фильмов. Здесь Ролан был режиссером, он пригласил меня на роль Жениха в небольшой, но смешной эпизод, который снимали в роскошной (по тем временам) прачечной самообслуживания.
Фильм очень добрый, но и тогда чиновники не принимали сценарий несколько раз, утверждая, что это не история, а издевательство над героической работой «красных следопытов». 1200 (!) копий «Телеграммы» сгнили на складах...
А как он работал с детьми! В роли маленького Руслана снимались тогда братья Коганы – Паша и Егор. Ребенка на съемочной площадке нельзя эксплуатировать долго, поэтому Быков взял на главную роль близнецов и снимал их поочередно. Один был немного тормозной, другой посмелее, и в результате получился характер. Мальчики были очень способные, но больше нигде не снимались, знаю, что мать увезла их через несколько лет в Америку.
В октябре 1998-го Ролана Быкова не стало, он не дожил до 12 октября, своего дня рождения, всего неделю. Вместе с ним умерла эпоха настоящего детского кино - в России его больше не снимают. Во главу ставится коммерция и бизнес, а кино для самых маленьких не может быть коммерческим, зарабатывать на нем нельзя. Должна быть любовь, а ее нет».
И чтобы «два раза не вставать», цитата из STORY:
«Умер он, не дожив и до семидесяти – от рака легких, чему виной было неумеренное курение. Для человека такой убойной энергии, как Быков, очень рано: он еще много чего успел бы сделать…
Быков был действительно уникумом – и в его случае это не дежурные восхваления, сиречь юбилейные восторги: столько, сколько он успел сделать за свою жизнь, не под силу и большому, как раньше выражались, «коллективу». На свой страх и риск создавал театры, фестивали, сам снимал кино, причем в таком трудном жанре как «детское», пробивался как актер, доказывал, что при его внешности и росте (158 см) тоже может быть звездой. И таки доказал. Сыграв с равной силой и комические, и трагические роли, ибо у Быкова не могло быть амплуа, дар его был поистине безграничен.
То есть Быков в своем роде и был «коллективом», человеком-оркестром, настолько разнообразным и одаренным в разных областях, что просто диву даешься. Хотя препон и рогаток на его пути было хоть отбавляй: его, что называется, «не хотели» (даже вышло тайное распоряжение – не снимать таких, как он и Чурикова, в главных ролях, да и в «положительных» и героических тоже), но, с другой стороны, кто не хотел-то? Какая-нибудь «Катя», то есть Екатерина Фурцева, девушка из низов, сделавшая ослепительную карьеру в качестве министра культуры? Другие номенклатурные монстры? Это само собой, но ужас в том, что по поводу исполнителя роли Пушкина в пьесе Леонида Зорина мнение недалекой «Кати» совпало с яростным неприятием мхатовских стариков, не на шутку взбеленившихся при виде Быкова. Игравшего на генеральной репетиции «наше всё» так, что плакали известные пушкинисты, Татьяна Цявловская, Натан Эйдельман, Валентин Непомнящий и Илья Файнберг: от счастья плакали, а не со смеху. А уж этим-то палец в рот не клади, уж они-то ревновали солнце русской поэзии ко всем и вся.
Есть версия, что «Проверку на дорогах» тоже держали под спудом персонально из-за Быкова: такого командира партизанского отряда, смешноватого и «глуповатого» (хотя он там самый умный, да и вообще умный) нам не надобно. Ругали и его Башмачкина, да и кого только ни ругали. Читать страшно, ей-богу.
Другой на его месте если не спился бы или, хуже того, удавился, то точно бы сник, потерялся, перестал верить в свое предназначение и пр. Примеров, к сожалению, несть числа…».
