Сильно замедлились у меня воспоминания о маме - хронологические, по порядку, дневниковые. Идеальный вариант - рассказывать о событиях день в день, потому что главное в дневнике - не столько перечень происходящего, сколько чувства, которые этому сопутствуют, состояние, в котором ты обо всём рассказываешь.
Я остановилась в воспоминаниях на последних днях мая, начале июня (две недели после смерти) - понятно, что сейчас, спустя 5 месяцев после ухода мамы, я буду описывать те дни по-другому, с иным настроением, с потерей важных деталей.
В те тяжёлые дни я чувствовала себя так, будто по мне много раз проехал асфальтовый каток, потом меня прокрутили в стиральной машинке, отжали и выплеснули на сквозняк. Я даже ходила странно - не видяще, с застывшим лицом, шаркая ногами, с руками-плетьми. Не было сил на жизнь, не говоря уже о том, чтобы регулярно фиксировать события и чувства.
Тогда жизнь вертелась вокруг мамы, всё было подчинено заботе о маме, мама была смыслом существования. И хотя её уже не было - мамы, жизни, я по инерции бежала про проторенной колее, каждый день был наполнен хлопотами о маме. Я разбирала еë вещи, сдавала кровать, сортировала лекарства, развозила справки и квитанции, переоформляла на себя договоры.
Сейчас в моей жизни мало мамы - я имею в виду в вещественном выражении. Жизнь берёт своё - теперь всë закручено вокруг меня. Поскольку я жива, приходится волей-неволей своё существование поддерживать. Готовить, стирать, стричься, покупать обувь, искать заработок. В мою жизнь стало входить то, на что раньше не хватало времени. Не скажу, что я воскресла, ободрилась, обрела вкус и интерес, но всё же сейчас моя жизнь - это время, где много меня и мало мамы.
В каком-то своём рассказе я написала, что бегут недели, месяцы и мама из настоящего становится невозвратным прошлым. От этого больно, тяжело, тоскливо. Тогда, в мае-июне, мама была сущим, а сейчас она былое. Поэтому с нынешнего ракурса я уже не могу в записях передать в точности то, что чувствовала тогда. А передать надо.
Я чувствую вину перед мамой, что дневник у меня буксует, что вместо рассказов о ней я пишу рассуждения на отвлечённые темы. Отвлечёнными их, конечно, не назовëшь - "поминки, свет в моём окне, обожжённые жизнью", но всё же это не события, а немного абстрактные размышления. ...Буду себя настойчиво возвращать к дневнику, к хронологии.
Итак, конец мая-начало июня.
29 мая
В этот день я отвезла в прокат медицинскую кровать, об этом я уже писала. Добавлю. Мужчина-грузчик вольготно чувствовал себя у меня в квартире. Пока мы с ним ждали машину с напарником, грузчик с ненужными деталями рассказывал о своей семейной жизни, выдул банку энергетика, сбегал в туалет, накурился на балконе, дал оценку комнатам, деловито поинтересовался, не планирую ли я продавать жильë. Я пробовала его затыкать, переводить разговор на другое, направлять внимание на работу, но тому было, как говорила бабушка, хоп-хрен по деревне.
Хотелось побыстрее его выставить из дома: со своими прибаутками, громогласностью, дымом, "где мне отлить? ремонта давно не было, но я б всё равно купил" мужчина был настолько неуместен в квартире, что казался чужеродным элементом. Почти полгода с того момента прошло, а я до сих пор помню: дом дышал мамой, нашей с ней болью - и вдруг в нём появилось такое... с циничным оценивающим взглядом и предложением продать.
Мама ушла, но жизнь везде продолжалась, признаки её продолжения ранили. В детсадах в то время проводились выпускные с аниматорами. Дети весело прыгали в платьях принцесс и в нарядных костюмчиках, родители с умилением смотрели: "Как быстро выросли, скоро в школу". Какие-то девочки во дворе брызгались водой, заливисто хохотали. Ярко светило солнце, цвели сады, было тепло, светло и счастливо. А у меня умерла мама.
Я будто бы стояла под колпаком, за стеклом, жила на другой планете и оттуда с недоумением смотрела на мир: мамы нет - а жизнь продолжается, свет не померк, дети смеются, взрослые готовят их в первый раз в первый класс. А я... Я волочу ноги, несу в пакете полбуханки белого, бутылку молока и иду туда, где теперь никого нет, где я осталась одна.
Я не раз рассказывала о таком своём состоянии, и мне потом писали, звонили разные люди: "Как вы точно уловили, и у меня так же... и у меня... и у меня... Я на другой планете, где жизнь замерла. А где-то там, далеко, в параллельной вселенной, взрослые покупают детям торты, а дети радуются лету".
Сейчас уже не вспомню, для чего мне понадобилась выписка из лицевого счета. Наверняка для какой-то бюрократической процедуры, которым после ухода человека несть числа. Контора, где её выдают, у нас находится в десяти минутах ходьбы от дома. Я взяла свой паспорт, мамино свидетельство о смерти и пошла в расчётный отдел.
Квартира у нас муниципальная, не в собственности. Мама её получила от своей швейной фабрики больше 30 лет назад. Можно было приватизировать, но родители не хотели ходить по учреждениям, собирать бумаги. Они у меня вообще боялись всех инстанций, и как-то так вышло, что подобными вопросами в нашей семье с детства занималась я. Я лихо со всеми переписывалась, утрясала вопросы и проблемы.
Мама с папой терялись перед напористостью государственных дам, быстро уступали и отступали; если им говорили, что надо вот так или это не положено, родители соглашались, послушно шли исполнять, не подвергая сомнению сказанное. Сначала я сердилась на них за это, но потом поняла, что это у них от деревенского прошлого. В деревне каждый писарь, конторщик был царь и бог, каждый чиновник был величиной, знал законы лучше простых смертных и пререканий не терпел.
А ещё мои мама с папой - тихие спокойные интеллигентные люди. Скромные, стеснительные. Сейчас бы знатоки психологии прозвали их особями с заниженной самооценкой, не уверенными в себе, не умеющими говорить "нет", но для меня всё было по-другому. Я родителей не препарировала, не разбирала на составляющие - я их любила, безусловной, нерассуждающей любовью. Они мне дороги такие, какие есть, были...
Не представляю маму с папой напористыми, громкими, конфликтными, отказывающими, пробивающими стены и преграды. В этой скромности, душевной тишине, отзывчивости, трудолюбии была их суть. И других родителей я бы не хотела.
Парадокс, но именно эти "несовершенства" и делают людей людьми, остаются в памяти других. Никто после смерти человека не вспоминает его в качестве "он умел говорить нет, он был уверен в себе, он заботился о себе", но вспоминают: "он был отзывчивым, добрым, сердечным, порядочным". Потому что, я давно пришла к этому выводу, смысл жизни в том, чтобы своим присутствием сделать мир лучше, не взять из него, а отдать.
Но квартиру надо было приватизировать (все вокруг спешно оформляли жилища в собственность), и заниматься этим надлежало маме, так как она числилась основным квартиросъемщиком, а мы с папой и бабушкой - членами семьи квартиросъемщика. Я видела, что маме тяжело за это браться. Да ещё надо бабушку в контору везти.
Прошерстив законы (я и в детстве это умела), я поняла, что приватизация не даёт ничего, кроме бумажки о собственности. Если человек не собирается проворачивать с домом сделку - дарить, продавать, то приватизация ему особо не нужна, никто его из государственной квартиры не выставит. А квартплата одинаковая и у владельцев, и у нанимателей, только владельцы ещё платят налог на имущество.
Я рассказала всё родителям, мы посовещались и решили, что не больно-то и надо. Вот так мы и прожили больше 30 лет в неприватизированной квартире, по договору социального найма. Когда мы раньше брали копию лицевого счета, то нам выдавали бумагу, где в таблице было несколько имён, мама указывалась первой, с обозначением статуса основной, датой прибытия и выбытия и родственными отношениями. Потом умерла бабушка, папа - имён стало меньше.
За годы маминой болезни я много раз, для разных льгот и субсидий, брала эту справку. Привыкла, что нас в справке двое: мама - основная, я - дочь. А тут вдруг мне выдали справку, где мама ещё значилась, но она уже не была основная, эта клетка стояла пустая, и в графе выбытия стоял самый страшный день в моей жизни - день смерти мамы, 16 мая 2024 года.
Не помню, но кажется, тогда я ещё была в справке "дочь". Маму не вычеркнули из счета совсем, потому что я ещё не успела переоформить договор найма на себя. В августе я это сделала, и теперь копию лицевого счета мне выдают с одним именем, это же имя является основным квартиросъемщиком.
Я вышла из конторы, стояла смотрела в справку: я не видела в ней ничего, кроме клеточки с датой выбытия. Как просто звучит - "дата выбытия", выбыл человек, переехал, обменял, продал. А у меня за будничным "выбыл" стояло, что человек ушёл из этого мира, переехал туда, где нет связи, где его не увидеть, не услышать. Как ты там, мама? - Абонент не в сети, ждите ответа...