Осторожно, злые спойлеры!
Выход фильма «Чужой. Ромул» в очередной раз подогрел интерес к долгоиграющей франшизе. В статье об этом фильме я не стал останавливаться на его художественных достоинствах и недостатках. Главное в другом: эта картина связывает вместе творения Ридли Скотта: оригинальный фильм и приквелы. И это можно назвать достижением, учитывая, как далеко создатель знаменитого киномонстра увёл историю в сторону в «Прометее» и «Завете».
Чтобы не повторяться, вкратце скажу, что в «Ромуле» удалось объяснить пресловутую чёрную жижу, которая так раздражала значительную часть зрителей (и автора этих строк в том числе). Эта жижа, получившая название патогена, как и вообще чужие, не была создана расой Инженеров. Жижу вырабатывают лицехваты.
Инженеры, обнаружив чужих где-то в недрах космоса, ухитрились использовать патоген, чтобы усовершенствовать свою природу. Правда, при этом они утратили способность к естественному размножению, для него теперь требуется всё та же чёрная жижа. Иными словами, к Инженерам перешло «проклятие» ксеноморфов, которые вынуждены паразитировать на других видах, чтобы продолжать свой род.
И человечество (вероятно, не только земное) было создано Инженерами для того, чтобы впоследствии при помощи патогена продолжать свой род, паразитируя на людях. Подробнее об этом можно прочитать в моей прошлой статье, либо узнать из различных видео, посвящённых анализу «Ромула».
Однако есть один интересный момент, о котором отчего-то все давно и крепко забыли, включая самого Ридли Скотта. Я предлагаю вернуться к истокам франшизы и вспомнить, каким предстал знаменитый киномонстр перед первыми зрителями.
Не будем пересказывать, как сценаристы Дэн О’Бэннон и Рон Шуссет изобретали сюжет, как их замысел соединился с безумной фантазией художника Ганса Руди Гигера и прочих вещах, о которых наверняка прекрасно знают все, читающие эту статью. Не думаю, что легко найти любителя фильмов о чужих, не знакомого с историей создания первого фильма.
А значит, наверняка вы не раз встречали суждения о крайней сексуализированности образа чужого и сами можете назвать основные примеры: голова ксеноморфа имеет явное сходство с мужскими, а нижняя часть фэйсхаггера и вход в «бублик»-дереликт (инопланетный звездолет, перевозивший яйца чужих) — с женскими гениталиями.
Подтекст сексуального насилия легко «прочитывается» в сцене гибели Ламберт и попытке убийства Рипли Эшем. Наконец, центральная тема — оплодотворение и появление новой жизни. И, если обратиться к высказываниям Ридли Скотта, изначально планировалось сделать отношения между членами экипажа более вольными: Элен Рипли должна была состоять в связи и с капитаном Далласом, и с Ламберт. Но продюсеры сочли эти подробности излишне смелыми и ненужными, так что однополую парочку Скотту удалось втиснуть только спустя десятилетия в «Завет».
Однако в «Завете» этот момент уже не играл той роли, которая ему предназначалась. Важно понимать, что первый «Чужой» создавался в атмосфере 1970-х, на фоне уже отгремевшей «сексуальной революции», развития средств контрацепция, легализации порнографии, споров о праве на аборты и успехов искусственного оплодотворения. С точки зрения современников, цивилизация двигалась к разрыву с природным началом. Продолжение рода всё больше становилось делом науки, секс превращался просто в очередную индустрию удовольствия.
Человечество будущего, по фильму Скотта, вероятно, продвинулось ещё дальше: легко управляет рождаемостью (подчеркнём — вероятно, потому что это было выброшено из первого «Чужого»; в некоторой степени изначальная задумка отразилась всё в том же «Завете», где колонисты перевозят оплодотворённые яйцеклетки, чтобы обеспечить быстрый рост населения на новой планете), создаёт искусственных людей — «синтетиков».
Иными словами, биология и технология всё теснее переплетаются в человеческом обществе. И кого же встречают люди будущего в глубинах космоса?
Чужого.
Существо, противоестественный облик которого был создан на основе болезненных фантазий безумного австрийца Ганса Руди Гигера (о котором поневоле тянет говорить именно так — лавкрафтовским слогом). Его творчество, поразившее воображение Ридли Скотта, было наполнено инфернальными биомеханоидными существами.
Именно биомеханоидными!
Это забылось впоследствии, чему поспособствовал уже талант Джеймса Камерона. Известно, что, работая над сценарием «Чужих», он опирался на прокатную версию первого фильма, из которой была вырезана очень важная сцена, где Элен Рипли находит капитана Далласа, приготовленного ксеноморфом к роли нового «кокона». Оказывается, лицехват был не единственной возможностью для Чужого «оплодотворить» другой организм. Взрослый ксеноморф тоже мог справиться с этой задачей. Весь экипаж «Ностромо», за вычетом кота, мог «дать потомство».
Но этой сцены тогда еще никто не видел, и Джеймс Камерон придумал «королеву-матку», провел аналогию с ульем или муравейником — в общем, «биологизировал» чужих, превратив в этаких насекомых с понятным жизненным циклом: королева — яйцо — личинка (лицехват) — куколка (грудолом) — имаго (взрослый ксеноморф).
После гениального боевика Джеймса Камерона менять чужих никто не решился. Ксеноморфы «научились» считывать ДНК жертвы и воспроизводить ее признаки. Эта идея, высказанная еще самим Скоттом, была реализована в третьей части, где чужой перенял некоторые признаки собаки, из которой появился на свет, и окончательно закрепилась в кроссовере «Чужие против Хищника», где авторы показали «чужищника» (Predalien’а).
А потом сам Ридли Скотт еще больше «биологизировал» свои детища, введя в повествование «черную жижу» и прочие детали, свидетельствующие именно о биологической эволюции.
И все уже напрочь забыли, что изначально «биология» чужого была под большим вопросом. Все-таки в воображении «папочки» Гигера ксеноморф родился как биомеханоид. К слову, в первом «Чужом» есть некоторые заставляющие призадуматься детали.
Вспомните, к примеру, любопытный разговор между Рипли и Бреттом о неисправном механизме, который, по уверениям Бретта, был починен. Можно ведь предположить, что вырвавшийся из Кейна грудолом буквально питался приборами. Ведь брал же он где-то энергию для стремительного роста! А кислотная кровь, кстати, позволяет предположить и кислотный желудочный сок, который помогал бы «переваривать» любые материалы.
Впрочем, это, так сказать, косвенная улика, довольно шаткая (хотя зачем было оставлять в сценарии обмен репликами о неисправном механизме, если иной смысловой нагрузки он не несёт?). Однако есть другая очень впечатляющая образная сцена, которая, вне логических рассуждений, доносит мысль чисто художественными средствами.
Я имею в виду знаменитый эпизод, когда Рипли после взрыва «Ностромо» готовится к долгому криосну на время полёта на спасательной шлюпке. Пока исполнительница главной роли Сигурни Уивер радует мужскую часть зрителей своим довольно смелым обнажением, чужой находится рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. Он настолько удачно мимикрирует среди механизмов шлюпки, что Рипли не видит его, глядя буквально в упор.
Дизайн чужого, спасибо Гигеру, настолько механистичен, что стилистически он идеально вписывается как в интерьеры звездолёта другой цивилизации, так и в интерьеры космического корабля землян. Андроид Эш с восхищением называет чужого совершенным организмом. Откуда у искусственного человека столь сильные эмоции? Вероятно, он видит, что ксеноморф приходится ему сродни, причём превосходит андроида, поскольку соединяет в себе все преимущества живой и мёртвой материи. Правда, у этого совершенства есть изъян: чужие лишены возможности размножения и вынуждены паразитировать на других организмах…
Эш также лишён возможности продолжать род, и, собственно, сексуальности. И, похоже, это его не устраивает. Сцена, в которой он пытается убить Рипли, выглядит очень своеобразно. Вместо того, чтобы свернуть девушке шею, андроид с безумным выражением лица заталкивает ей в горло туго свёрнутый журнал — словно реализует фантазию орального изнасилования. Характерно, что всё это происходит на фоне стены, обклеенной эротическими картинками. Похоже, в глубине искусственного человека скрыты вполне естественные желания! И в этом случае более чем понятно его восхищение чужим. Он видит в ксеноморфе искусственное существо, научившееся продолжать род — да он должен смотреть на чужого как на святыню!
(К слову, еще одна интересная параллель: Ридли Скотт утверждал, что действие «Чужого» и «Бегущего по лезвию» разворачивается в одной вселенной. Не примечательно ли, что умный Дени Вильнев выбрал для продолжения этого фильма именно тему размножения андроидов — важнейший маркер сближения искусственных созданий с живой природой?)
Сложив всё вместе, можно увидеть, что чужой не так уж и чужд людям. Он логическое завершение пути, на который встало человечество, начав соединять биологию с технологией. Его образ — предупреждение о том, к чему придёт человечество, исковеркав своё естество в погоне за бесконечными удовольствиями, личной свободой, в бегстве от ответственности за произведение потомства и призрачным «совершенством».
Вот какие смыслы «зашифрованы» в «ужастике о доме с привидениями в космосе», как называли фильм критики. Не для пикантности и скандальности, не для пущего эмоционального воздействия на зрителей сюжет связан с темой секса, а чужой представлен как аллегорический насильник, не разбирающий пол жертвы.
Между прочим, вы знаете, откуда появилось название звездолета «Ностромо»? Это имя главного героя приключенческой повести писателя Джозефа Конрада (позднее Джеймс Камерон позаимствовал из этой книги название порта «Сулако»). В буквальном переводе с итальянского Ностромо означает «наш». По смыслу — нечто вроде «свой парень».
«Чужой» Ридли Скотта был первым фантастическим фильмом, в котором космонавтами были не авантюристы и не исследователи, а буквально дальнобойщики — простые люди, с которыми без труда ассоциировала себя большая часть посетителей кинотеатров в конце 1970-х. Это они были для зрителей «своими парнями». Однако в свете заложенного в картину предупреждения игра слов приобретает особенную глубину. Чужой — это тоже «наш парень», только он из послезавтрашнего дня.
Но есть в первом «Чужом» ещё более интересный момент, способный перевернуть понимание франшизы. Я сейчас перейду к нему, только сперва позволю себе чуть-чуть повториться (я уже упоминал об этом в статье по «Ромулу») и посетую: вот почему, имея такую роскошную идею, Ридли Скотт снял не научно-фантастический фильм, а… банальный слэшер?
Нет, смотрелся он, конечно, очень небанально! И всё-таки «Чужого» вряд ли стоит, как часто делают, называть именно научной фантастикой. Все глубокие смыслы в нём спрятаны от зрителя за намёками, а сам сюжет от начала до конца представляет собой историю о том, как маньяк/чудовище по очереди убивает людей и гибнет в схватке с последней девушкой.
Ладно, это вопрос риторический… Сценаристы О’Бэннон и Шуссет писали сценарий для фильма категории «Б» в расчете по-быстрому подзаработать. О’Бэннон этого ничуть не скрывал. Оставшись без гроша после неудачной работы над не состоявшейся экранизацией «Дюны», затеянной экстравагантным режиссёром Алехандро Ходоровским, он жил у Шуссета и не думал ни о чём, кроме заработка. Продюсеры Уолтер Хилл и Дэвид Гайлер, которые порядком переписали сценарий, также думали только о прибыли. Разве что от Скотта можно было ждать умного фильма, но, о чём бы он сам ни думал, все ждали от него коммерческий продукт, и, возможно, он просто не мог себе позволить ничего, кроме намёков, а снимать ему пришлось всё тот же слэшер…
Ну ладно, погундели и будет. Теперь самое интересное: вспомните Космического жокея (так называли раньше пилота дереликта). Герои фильма, осматривая гигантскую фигуру, вросшую в ложемент, говорят, что непонятно, где кончается пилот и начинается его кресло.
Он тоже биомеханоид.
Куда он летел и для чего перевозил яйца чужих — мы, по-видимому, никогда не узнаем. Правда, Ридли Скотт в интервью журналу Venice Magazine утверждал, что для него и его соратников было очевидно: «Тот инопланетный корабль, который они нашли с яйцами в первом фильме, был чем-то вроде авианосца или бомбардировщика. Они бы сбрасывали эти яйца на планеты, которые хотели завоевать, а через несколько лет, когда местность, скажем так, «очистится», возвращались».
Но, честно говоря, идея использовать чужих как оружие, выглядит слабовато. Я уже поиздевался над ней в статье о «Ромуле», теперь скажу только, что она, во-первых, не выдерживает критики, а во-вторых, скучна до зубовного скрежета, и гораздо любопытнее рассмотреть другую версию, о которой не подумал даже Ридли Скотт. А если подумал, то промолчал.
Итак, и Космический жокей, и ксеноморф — биомеханоиды. А что, если жизненный цикл чужих на самом деле сложнее, и аналогия с насекомыми поверхностна и ошибочна? Что, если, те, кого мы привыкли называть «взрослыми особями», — тоже переходное звено? А венцом цепочки, при соблюдении каких-то неясных пока условий, должен стать «жокей», носитель разума.
Если отвергнуть мысль о «биологическим оружии» и вспомнить, что в центре конфликта человека и внеземной жизни стоит драма размножения, можно допустить мысль о том, что чудовищные чужие представляют собой форму индивидуального развития жокеев. Звездолет-дереликт в таком случае мог быть чем-то вроде космических яслей или даже коляски. А пилот-жокей — «заботливым родителем», который подыскивал подходящие жизненные формы, чтобы обзавестись наследниками, но из-за аварии ему самому пришлось стать «коконом» для вырвавшихся из-под контроля «детишек».
Такой поворот мог бы нести идею о том, что в погоне за «совершенством» тела сам разум может оказаться слабее своей «животной» составляющей, и, может быть, жокеи обречены на истребление своими собственными чрезвычайно живучими, но неразумными протоформами. На мой взгляд, это был бы интересный поворот.
P.S. Мне всегда было интересно, что случилось с чужим, который вырвался из грудной клетки пилота-жокея. Был бы я киношником, постарался бы сделать фильм о том, как «Вейланд-Ютани» решила искать его на LV-426, на людей бы охотились ксеноморфы, случайно уцелевшие после взрыва атмосферного реактора, а потом в игру вмешался бы искомый сверхчужой, перенявший от жокея долю разума, с которым можно было бы установить контакт…
#чужой #ксеноморф #Ридли_Скотт #Гигер #LV-426 #дереликт #космический_жокей #фантастика #ужасы