Профессор, доктор медицинских наук, главный травматолог Минобороны России, начальник кафедры и клиники военной травматологии и ортопедии им. Г.И. Турнера Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова, полковник медицинской службы Владимир Васильевич Хоминец стоял у истоков внедрения передовых технологий в военную травматологию и ортопедию, неоднократно выезжал на передовую, чтобы организовать максимально эффективную помощь раненым. Он рассказал нам о технологиях, которые позволяют сохранять конечности, о роли командной работы в медицине и о ранней реабилитации.
– Владимир Васильевич, с чего начался ваш путь в военную медицину?
– Думаю, всё началось ещё в шестом классе, когда я участвовал в санитарной дружине. Мы принимали участие в районных соревнованиях, демонстрировали оказание первой помощи. Это был Советский Союз. С того времени у меня зародилась любовь к медицине, к оказанию помощи. Уже в восьмом классе я поступил в Ивано-Франковское медицинское училище, на фельдшерский факультет. После окончания училища сразу пошёл в армию. Служил санинструктором в Подмосковье, в Люберцах. После года службы я поступил в Военно-медицинскую академию на факультет подготовки врачей для Военно-воздушных сил. Вот так и началась моя история в медицине.
– А когда вы впервые столкнулись с суровой реальностью военного врача?
– В 1995–1996 году, во время первой чеченской кампании. Я тогда учился в академии и выезжал в командировки в Моздок и Владикавказ, оказывал медицинскую помощь раненым, выполнял стабилизацию костных отломков и противошоковое лечение. Во время той кампании мы работали в приграничной зоне, тогда еще не было такой концепции эшелонирования, как сейчас. Сейчас у нас результаты лечения намного лучше потому, что мы проанализировали ошибки прошлого. В современной войне характер ранений отличается. В Афганистане и в Чечне преобладали пулевые ранения. Сейчас, из-за применения высокоэнергетического оружия, мы имеем дело с минно-взрывными и осколочными ранениями, с обширными разрушениями мягких тканей и костей. Эти повреждения более сочетанные и множественные, их лечить намного сложнее. Но есть и новые методы лечения. Сейчас мы используем метод последовательного синтеза, который разработали на нашей кафедре. Мы стабилизируем костные отломки с помощью аппаратов внешней фиксации, что является противошоковым мероприятием. Используем системы вакуумного дренирования и современные методы заживления ран, а затем переходим к внутренним фиксаторам с целью ранней активизации пациента. Это серьёзное достижение нашей кафедры, клиники военной травматологии и всей травматологической службы Минобороны России. Мы впервые применили эту технологию во время чеченской кампании. Я защищал докторскую диссертацию на эту тему, а сейчас мои ученики продолжают её развивать. Раньше было запрещено лечить огнестрельные переломы с помощью внутренних фиксаторов, а сейчас эта методика заняла свою нишу в лечении переломов. Благодаря нам её используют во всём мире.
– Вы сами были на СВО?
– Да, в ЛНР, объехал всю линию боевого соприкосновения, начиная от передовых санитарных пунктов, где начинается борьба со смертью, заканчивая Луганской Краевой больницей. Я был и в госпиталях, посещал медицинские подразделения, филиалы нашего госпиталя в Ростове, Белгороде, Воронеже, в общем везде, где проходят лечение раненые бойцы с передовой. Везде надо было оценить ситуацию, повысить шансы в борьбе за жизнь.
– Доктор, а сталкиваясь со смертью, как вы реагируете, что чувствуете?
– Внутренне это невыносимо тяжело, как было в молодости, во время чеченской кампании, так и сейчас, внешние проявления с годами, наверное, стали менее заметными для окружающих. А в душе это всегда не передать, как больно. Но хочу сказать, что за время СВО в нашей клинике не умер ни один раненый. Это заслуга не только хирургов, но и наших анестезиологов, реаниматологов, которые работают плечом к плечу. Это заслуга всех: сестёр, нянечек, которые выхаживают раненых.
– Низкий вам поклон за интересный разговор и спасённые жизни.
Беседовал Владимир БЕЛИЧЕНКО
Фото ВМедА
